— испуганно подумал Довлет.— Ведь в шалаше теперь одна Гюльсенем...»
Довлет тоже подошел к шалашу, сквозь щели которого пробивался свет. И сразу мальчик услышал хрипловатый голос Байсахата:
— Хей-ей, Гюльсенем! Миндальное лакомство Гюльсенем...
Сквозь щель в стене Довлет увидел, как Байсахат приближается к испуганной женщине...
— Ты почему мне не отвечаешь, Гюльсенем?.. Век человека короток. Скажи, Гюльсенем, неужели он всю жизнь должен провести только в страданиях и не познать радости, а?..
— Я не знаю,— через силу выдавила из себя встревоженная его появлением женщина.
— Не говори этого, Гюльсенем! Ты ответь мне, для радостей человек живет или только для горя?.. Не молчи, Гюльсенем, ради бога! Дай насладиться твоим голосом...
— Как ты ведешь себя, парень? — найдя в себе силы, резко ответила женщина.— Кому понравится твой приход сюда? Уходи, пока никто не увидел...
На Байсахата ее отпор не произвел никакого впечатления.
Он нагло улыбался и медленно подходил к женщине, а та от него пятилась...
— Будь умницей, Гюльсенем,— говорил он.— Не прикидывайся недотрогой. Я пришел к тебе не потому, что мне не с кем провести время... Я явился в поисках бальзама для...
— Здесь тебе нечего делать, Байсахат,— гневно произнесла женщина.— Убирайся вон! Иначе...
— Ш-ш-ш-ш!...— приложил палец к губам Байсахат.— Что иначе? Будешь кричать, дура?.. Кричи. Будешь опозорена вместе со мной. Свидетелей нет. Я ли на тебя напал, ты ли меня сюда заманила... От таких, как ты, народ не ждет ничего путного. Сама про себя все знаешь...
Довлет дрожал, как в лихорадке. Нет, вовсе не от страха, а от гнева, который вызвал этот подлый человек, от сострадания к Гюльсенем, у которой, казалось, и правда не было выхода из положения, в какое загнал ее Байсахат...
В селении о Гюльсенем ходили разные слухи. К Велле она пришла, уже побывав замужем. Ее привезли откуда-то от подножия гор, из очень далекого аула... Там Гюльсенем юной девушкой полюбила одного парня и он ее полюбил. Но родители не пожелали выдать Гюльсенем за любимого, а выбрали ей в мужья кого-то другого. Тогда Гюльсенем и ее парень решили бежать из родного аула. Но побег не удался. Влюбленных настигла погоня. Возлюбленного девушки хотели убить, но его родственникам удалось его выкупить...
Гюльсенем стала второй женой человека, которого ненавидела. Когда однажды его принесли в аул мертвым — муж участвовал в набеге, и, защищая своих детей, какая-то женщина вспорола ему живот серпом,— Гюльсенем была так рада своему избавлению, что не смогла этого скрыть. И свекор, вместо того чтобы заняться убитым сыном, набросился на нее с кулаками. Поблизости оказались братья Гюльсенем, они вырвали ее из рук озверевшего свекра. Нет, не из любви к сестре они это сделали, просто братья увидели возможность еще раз получить калым за свою сестру. Но, чтобы им меньше пришлось слышать пересудов, они решили отдать ее в далекое селение. Так Гюльсенем стала женой Велле...
— Заорешь, тебе же будет худо,— надвигался на женщину похотливый Байсахат.— На крик прибежит муж. Не будь дурой! Или ты желаешь во второй раз овдоветь? Рядом со мной твой Велле — сухая ветка. Нажму — и треснет... Да и что ты нашла в нем, такая женщина?..
— Он добрый! — выкрикнула Гюльсенем.
— Ха, добрый,— рассмеялся Байсахат.— Добром женщину не утешишь. Я же вижу, что ты голодна на мужчину... Тебе просто повезло, что я обратил внимание. Я — это твоя удача, глупышка...
— Ты — моя напасть! Убирайся отсюда, похотливый пес,— оттолкнула женщина придвинувшегося вплотную Байса-хата.
— Тихо, голубка. Тихо,— криво усмехнувшись, сказал тот.— Если не покоришься мне, завтра же Велле будет мертв. В твоей юрте сидят верные парни. Мне достаточно только им мигнуть... К тому же половина селения — мои родичи. Кто заступится за Велле?
«Что делать? Что же мне делать? — терзался Довлет.— Этот человек попрал и осквернил обычаи... А я? Разве не попираю обычаев я, слыша и не приходя на помощь?.. Что я могу сделать с эдаким детиной, когда меня опрокинул даже Човдур?.. Позвать на помощь Сапарака? Но что он потом станет думать о Гюльсенем? А на ее долю и так пришлось столько горя...»
О муже Гюльсенем, о Велле-Косоглазом, Довлет вспомнил только во вторую очередь: «Кликнуть на помощь Велле — значит обречь его на верную смерть. Не выстоит этот калека против Байсахата, с которым полдюжины парней, ставших давно его нукерами...»
— Со мной тебе будет хорошо,— продолжал наседать на Гюльсенем Байсахат.— Ты боишься позора? Так ведь никто не узнает о нашей любви...
«Обычай велит любому вступиться за честь оскорбленной женщины»,— подумал Довлет, подошел к месту, где обычно рубили дрова, и двумя руками поднял с земли тяжеловатый топор...
Но Довлета опередили. Мальчик увидел вдруг фигуру мужчины, который быстро прошел через двор и распахнул дверь шалаша.
— Байсахат, я видел, какие ты бросал взгляды на хозяйку дома, и потому не сомневался, где тебя найду,— услышал Довлет голос поэта Молланепеса.— Выйди во двор, Байсахат...
На пороге вмиг появился обидчик Гюльсенем.
— Велле хил и слаб, но он мой друг,— сказал Молланепес.— К тому же Велле — простая душа. Он и тебя посчитал своим другом, поскольку пригласил вкусить в его доме пищу. Я специально вернулся проверить: так ли это?..
Свет, падавший из распахнутой двери шалаша, хорошо освещал две мужские фигуры, стоявшие друг против друга. Довлет заметил, что руки Байсахата лежали на кинжале, левая — на ножнах, а правая — на рукоятке. При последних словах поэта он начал медленно выдвигать кинжал из ножен. Молланепес успел схватиться за оружие и всунул его в ножны.
— Я ничего не видел, Байсахат,— придвинувшись вплотную, сказал поэт.— Но если обнажишь кинжал, подумаю о тебе плохое...
Застигнутый врасплох, Байсахат колебался, как ему поступить, но в этот момент из темноты вынырнула его жена Хурджемал.
— Ах ты, негодник! Накурился анаши и куролесишь в приличном доме! — накинулась она на своего мужа.— И когда только Ораз-хан повыведет этих курильщиков!..
В этот миг из шалаша появилась Гюльсенем.
— Хурджемал!..— вскричала она и осеклась, умолкла.
— Ты ничего не говори, подруга,— сказала ей Хурджемал.— Я сама все знаю про этого негодника...
— Но, уважаемая Хурджемал,— улыбнувшись, обратился Молланепес,— право же, вам нечего знать. Тут ничего не было.
Я свидетель! Просто Байсахат явился в шалаш за чайником свежего чая. А тут и я подошел...
— Да, меня мучила жажда...— выдавил сквозь зубы Байсахат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
Довлет тоже подошел к шалашу, сквозь щели которого пробивался свет. И сразу мальчик услышал хрипловатый голос Байсахата:
— Хей-ей, Гюльсенем! Миндальное лакомство Гюльсенем...
Сквозь щель в стене Довлет увидел, как Байсахат приближается к испуганной женщине...
— Ты почему мне не отвечаешь, Гюльсенем?.. Век человека короток. Скажи, Гюльсенем, неужели он всю жизнь должен провести только в страданиях и не познать радости, а?..
— Я не знаю,— через силу выдавила из себя встревоженная его появлением женщина.
— Не говори этого, Гюльсенем! Ты ответь мне, для радостей человек живет или только для горя?.. Не молчи, Гюльсенем, ради бога! Дай насладиться твоим голосом...
— Как ты ведешь себя, парень? — найдя в себе силы, резко ответила женщина.— Кому понравится твой приход сюда? Уходи, пока никто не увидел...
На Байсахата ее отпор не произвел никакого впечатления.
Он нагло улыбался и медленно подходил к женщине, а та от него пятилась...
— Будь умницей, Гюльсенем,— говорил он.— Не прикидывайся недотрогой. Я пришел к тебе не потому, что мне не с кем провести время... Я явился в поисках бальзама для...
— Здесь тебе нечего делать, Байсахат,— гневно произнесла женщина.— Убирайся вон! Иначе...
— Ш-ш-ш-ш!...— приложил палец к губам Байсахат.— Что иначе? Будешь кричать, дура?.. Кричи. Будешь опозорена вместе со мной. Свидетелей нет. Я ли на тебя напал, ты ли меня сюда заманила... От таких, как ты, народ не ждет ничего путного. Сама про себя все знаешь...
Довлет дрожал, как в лихорадке. Нет, вовсе не от страха, а от гнева, который вызвал этот подлый человек, от сострадания к Гюльсенем, у которой, казалось, и правда не было выхода из положения, в какое загнал ее Байсахат...
В селении о Гюльсенем ходили разные слухи. К Велле она пришла, уже побывав замужем. Ее привезли откуда-то от подножия гор, из очень далекого аула... Там Гюльсенем юной девушкой полюбила одного парня и он ее полюбил. Но родители не пожелали выдать Гюльсенем за любимого, а выбрали ей в мужья кого-то другого. Тогда Гюльсенем и ее парень решили бежать из родного аула. Но побег не удался. Влюбленных настигла погоня. Возлюбленного девушки хотели убить, но его родственникам удалось его выкупить...
Гюльсенем стала второй женой человека, которого ненавидела. Когда однажды его принесли в аул мертвым — муж участвовал в набеге, и, защищая своих детей, какая-то женщина вспорола ему живот серпом,— Гюльсенем была так рада своему избавлению, что не смогла этого скрыть. И свекор, вместо того чтобы заняться убитым сыном, набросился на нее с кулаками. Поблизости оказались братья Гюльсенем, они вырвали ее из рук озверевшего свекра. Нет, не из любви к сестре они это сделали, просто братья увидели возможность еще раз получить калым за свою сестру. Но, чтобы им меньше пришлось слышать пересудов, они решили отдать ее в далекое селение. Так Гюльсенем стала женой Велле...
— Заорешь, тебе же будет худо,— надвигался на женщину похотливый Байсахат.— На крик прибежит муж. Не будь дурой! Или ты желаешь во второй раз овдоветь? Рядом со мной твой Велле — сухая ветка. Нажму — и треснет... Да и что ты нашла в нем, такая женщина?..
— Он добрый! — выкрикнула Гюльсенем.
— Ха, добрый,— рассмеялся Байсахат.— Добром женщину не утешишь. Я же вижу, что ты голодна на мужчину... Тебе просто повезло, что я обратил внимание. Я — это твоя удача, глупышка...
— Ты — моя напасть! Убирайся отсюда, похотливый пес,— оттолкнула женщина придвинувшегося вплотную Байса-хата.
— Тихо, голубка. Тихо,— криво усмехнувшись, сказал тот.— Если не покоришься мне, завтра же Велле будет мертв. В твоей юрте сидят верные парни. Мне достаточно только им мигнуть... К тому же половина селения — мои родичи. Кто заступится за Велле?
«Что делать? Что же мне делать? — терзался Довлет.— Этот человек попрал и осквернил обычаи... А я? Разве не попираю обычаев я, слыша и не приходя на помощь?.. Что я могу сделать с эдаким детиной, когда меня опрокинул даже Човдур?.. Позвать на помощь Сапарака? Но что он потом станет думать о Гюльсенем? А на ее долю и так пришлось столько горя...»
О муже Гюльсенем, о Велле-Косоглазом, Довлет вспомнил только во вторую очередь: «Кликнуть на помощь Велле — значит обречь его на верную смерть. Не выстоит этот калека против Байсахата, с которым полдюжины парней, ставших давно его нукерами...»
— Со мной тебе будет хорошо,— продолжал наседать на Гюльсенем Байсахат.— Ты боишься позора? Так ведь никто не узнает о нашей любви...
«Обычай велит любому вступиться за честь оскорбленной женщины»,— подумал Довлет, подошел к месту, где обычно рубили дрова, и двумя руками поднял с земли тяжеловатый топор...
Но Довлета опередили. Мальчик увидел вдруг фигуру мужчины, который быстро прошел через двор и распахнул дверь шалаша.
— Байсахат, я видел, какие ты бросал взгляды на хозяйку дома, и потому не сомневался, где тебя найду,— услышал Довлет голос поэта Молланепеса.— Выйди во двор, Байсахат...
На пороге вмиг появился обидчик Гюльсенем.
— Велле хил и слаб, но он мой друг,— сказал Молланепес.— К тому же Велле — простая душа. Он и тебя посчитал своим другом, поскольку пригласил вкусить в его доме пищу. Я специально вернулся проверить: так ли это?..
Свет, падавший из распахнутой двери шалаша, хорошо освещал две мужские фигуры, стоявшие друг против друга. Довлет заметил, что руки Байсахата лежали на кинжале, левая — на ножнах, а правая — на рукоятке. При последних словах поэта он начал медленно выдвигать кинжал из ножен. Молланепес успел схватиться за оружие и всунул его в ножны.
— Я ничего не видел, Байсахат,— придвинувшись вплотную, сказал поэт.— Но если обнажишь кинжал, подумаю о тебе плохое...
Застигнутый врасплох, Байсахат колебался, как ему поступить, но в этот момент из темноты вынырнула его жена Хурджемал.
— Ах ты, негодник! Накурился анаши и куролесишь в приличном доме! — накинулась она на своего мужа.— И когда только Ораз-хан повыведет этих курильщиков!..
В этот миг из шалаша появилась Гюльсенем.
— Хурджемал!..— вскричала она и осеклась, умолкла.
— Ты ничего не говори, подруга,— сказала ей Хурджемал.— Я сама все знаю про этого негодника...
— Но, уважаемая Хурджемал,— улыбнувшись, обратился Молланепес,— право же, вам нечего знать. Тут ничего не было.
Я свидетель! Просто Байсахат явился в шалаш за чайником свежего чая. А тут и я подошел...
— Да, меня мучила жажда...— выдавил сквозь зубы Байсахат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111