Сейчас ты выглядишь на все сто! — Он увидел, что девушка никак не справится с хлебом и сыром, достал из кармана перочинный ножик. — Дай-ка, сделаю тебе бутерброд. Ну вот, теперь другое дело — бери. Я могу прожить без еды три дня. А ты как терпишь? Ты, наверное, никогда не ешь как следует, — говорил он, подавая девушке аккуратно приготовленный бутерброд.
Девушка подумала, что Мамырбай, хотя и может показаться неуклюжим, ценит красивое, тонкое. Старательно нарезанные сыр и хлеб сделались для нее вдвое вкуснее, она с удовольствием принялась есть.
Насытившись, они осмотрели свое временное пристанище.
— Ты ведь знал про эту пещеру, бывал здесь раньше, да? — спросила Керез.
Мамырбай обрадовался этим словам, глаза заблестели, заискрились, взволнованно стал рассказывать.
— С пещерой связана такая история! — Сел поудобнее, мечтательно глядел на игру огня. — Говорят, в давние времена из Чат-Базара, что по ту сторону Таласа, бежали парень и девушка, Карып и Джамал. Простые оба, дети чабанов. Говорят, очень любили друг друга. И вот, когда Джамал хотели отдать в жены байскому сыну, они бежали из родных мест и спрятались как раз в этой пещере. Была погоня, долго искали их — они же, боясь ярости бая, не выходили отсюда и будто бы вместе умерли здесь от голода. Старики это место почитают как могилу... Видишь тряпочки у входа? И сейчас некоторые набожные люди приходят сюда, проводят здесь ночь, в знак уважения оставляют кусочки материи — будто у могилы святого. Рассказывают, будто они, Карып и Джамал, каждую пятницу вечером появляются у нижнего родника, и вроде бы слышны бывают их голоса. Чего только не придумают люди! Наверное, чтобы поддержать молодых, которые любят друг друга и повторяют красивую легенду. Да, и еще, будто бы этот самый бай, виновник смерти Карыпа и Джамал, в скором времени упал с коня и умер. Правду, видно, говорит пословица — «кто убьет надежду у молодых, тот сам погибнет».
Керез слушала рассказ Мамырбая, и у нее душа болела — так сочувствовала бедным Карыпу и Джамал. Будто стояли перед глазами — гонимые, худые, истощенные, умоляющие помочь, выручить, защитить от жестокосердных преследователей...
— Бедняги... — Керез вздохнула. — Может, и правда умерли в этой пещере. Ни еды, ни одежды, ни постели... Страшная тайна у этой пещеры... Я раньше не слышала о них... Бедная Джамал — верно, хорошая была девушка, а?.. И знаешь — они, наверное, считали себя счастливыми, хоть и не суждено им было жить вместе. Мама говорит, что у кого настоящая любовь, у того и счастье настоящее.
— Ты знаешь... — Мамырбай задумался, как бы объяснить свое понимание достаточно просто. — В человеке, я думаю, заключено много возможностей любви — ведь бывает не только любовь парня к девушке... и чем больше этих возможностей, тем человек счастливее. Вот мы с тобой — оба любим родную землю... Я тебе говорил, что люблю город, но в то же время не хочу расставаться с аилом. Люблю его запахи и звуки. Люблю смотреть на веселую беготню ягнят на зеленых лужайках... И еще — как спящий на зеленой траве жеребенок время от времени вздрогнет, поднимет голову и заржет... а кобылица, его мать, безмятежно пощипывавшая травку невдалеке, встревожится, подойдет... Джигит, который не умеет любить жизнь, не сумеет по-настоящему любить и девушку... Да, Керез, говорят, что ваши предки пришли из Кемина, это правда? — вдруг неожиданно спросил Мамырбай.
Вопрос нарушил течение мыслей девушки. Тут ведь целая история была —- история ее отца и матери.
— Да. В старые времена — говорят, что будто бы, обидевшись на какого-то родственника, откочевало несколько семей. Многие наши родственники остались в Кемине, я их еще даже не видела. И писем от них не получаем. Вроде бы даже очень близкие родственники есть, но... Ведь когда не общаются, то и близкие становятся чужими. И наоборот — совсем чужие люди, если часто встречаются, становятся ближе родственников. Со многими таласцами мы близко сошлись, они для нас ближе родных. Мы даем им, что у нас есть, они дают то, что у них есть... все время ходим друг к другу. Моя мама никогда не забывает о соседях. Как только сготовит что-нибудь повкуснее, сразу зовет их к нам. Ты знаешь, наверное, на всем свете нет человека добрее
моей мамы. Помнишь Барктабаса, который пасет быков рядом с нами? Цепляется за нас, как срубленное дерево, падающее с горы вниз... Так мама старается не обидеть даже его. Ой, до чего же хитрый он, этот Барктабас! Восьмидесятилетние старики, его ровесники, уже и с места не могут подняться, а этот летает — как семечко одуванчика... не знает его душа покоя, с утра до вечера...
— А правду говорят, что Барктабас раньше был баем, только овец пять тысяч голов имел? И вроде бы до того жаден был, сам ходил за быком — и все-таки не нанимал себе работника. Правда ведь — похоже на него?
— Кто говорит это? Пустое! Чего он только не вытворял, когда нанимал себе работников! Оказывается, пять батраков на него трудились — и он их бил по очереди! Представляешь? Сколько же в нем жестокости! А после того как сослали его — и вернулся — такой тихий, такой внимательный сделался, не смеет поднять глаз... Еще не успеешь слово сказать, а он уже бежит исполнять. Говорят про него, что еще молодым как-то поехал он продавать скот в Андижан, посмотрел базар — и очень удивился: «Это и есть богатство? Такое богатство не стоит даже моей ноги». Купил шелку, обмотал свои ноги шелком, как портянками. Да, и кумыс, говорят, пил он только самый лучший. Когда раскулачивание началось, его одним из первых сослали на Украину. А дальше ты и сам ведь знаешь, вернулся он во время войны. Ты же был старше меня... а я только слышала от людей...
— Я помню, Керез. В аиле прошел слух, что вернулся Барктабас. Тогда еще повторяли, что чем больше барсука бьют по спине, тем он сильнее становится... Приехал без всякого имущества, но быстро обзавелся скотиной. Видимо, деньги у него были. Да, я помню, говорили еще, что раскулачивал его твой отец Кара. И, покидая аил, Барктабас проклял отца.
— Мама рассказывала, что Барктабас встретился с моим отцом в день возвращения, встретился и сказал: «У нас с тобой нет никаких счетов ни на том, ни на этом свете. Я не держу на тебя обиды за то, что сослали меня. Время было такое. Мы дети одного народа, одного аила, что было — то минуло, теперь давай жить дружно. Мне, оказывается, суждено было все-таки, хоть и через много лет, вернуться из чужих краев, отведать соли на родной земле. Вот я и приехал. Теперь я, как говорится, снова со своим народом, на родной земле, с вами. Оказалось, слеп я был, многого не знал, не понимал — теперь у меня открылись глаза. Я даже и не жалею, что был сослан, наоборот, я говорю спасибо правительству за то, что научило меня ценить жизнь».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85