- подумал он, снова и снова озирая небеса.
Луна, серебряный зрачок Матраэля, противостоит кровавому Акастлу и гасит
его влияние... К тому же, она склонилась над самым Снопом, и это очень
хорошо... верный знак богатого урожая... Водяная Звезда проходит прямо над
пальмой котх, и подобное сочетание имеет двойной смысл: воды на плато Арим
будут благополучно поступать к пальмовым рощам, и Наката - не небесная, а
земная - не обмелеет даже в самый разгар лета. Еще один благоприятный
знак! Далее Невод... необычайно ярок! И свет его, четырежды пропущенный
сквозь волшебное стекло, четырежды воссиял чистым серебром! Значит, садкам
и прудам с рыбой тоже ничего не грозит... Харкастл, самая яркая из
Кочующих Звезд, вошла в созвездие Быка, и тут всякому ясно - благословение
стад! Сей знак лучезарного Матраэля особо расположен ко всему живому, и к
людям, и к домашней скотине, к фруктовым рощам, виноградникам и полям...
Потерев затылок, Саракка наконец обратил взор к самому важному.
Наиважнейшему, за чем положено следить придворному магу и звездочету! Три
блистательных созвездия, Башня, Копье и Ладья... Башня - символ
светлейшего дуона, правителя Дамаста; Небесная Ладья - знак его соперника
из Селанды, повелителя Западного Арима; Копье - опасность, что может
грозить одному из владык. Копье, увы, не имело наконечника: просто черта,
прорисованная тремя яркими звездами, Биратом, Сезаром и Калахом, повисшая
в ночном небе меж Башней и Ладьей. Саракка неизменно находил, что Калах
сияет куда сильней Бирата, и это значит, что острие Копья направлено на
Ладью; однако его коллега из Селанды придерживался прямо противоположного
мнения. Но в эту ночь причин для споров не имелось, ибо сверкающий хвост
кометы отделял Копье от Башни. С расшифровкой сего послания Матраэля
справился бы и ребенок! Ясно, что в ближайший год владыка Дамаста,
несмотря на свой преклонный возраст, будет здоров и благополучен!
Возможно, он даже сумеет зачать нового принца или принцессу - в дополнение
к тем пяти или шести десяткам, что уже обретались в дворцовых зиккуратах.
Великолепные предзнаменования! Но если проследить за изогнувшейся
дугой кометой... Да, хвост ее надежно защищает Башню от злокозненного
Копья, но голова!.. Голова, яркая, как свет факела, пропитанного
благовонным маслом!.. Она находилась между Воином и Петухом, и, без
всякого сомнения, являлась неким знаком божественной воли, который Саракке
предстояло разгадать. То были азы астрологической науки; даже начинающий
ученик знал, что комета, Кочующая Хвостатая Звезда, внезапно появившись на
небосклоне, доминирует над остальными светилами, включая и луну. А значит,
ее присутствие может изменить все небесные знаки, обратив благоприятное в
бедственное и наоборот...
Саракка, разминая ладонью затекшую шею, направился к зубчатому
парапету, ограждавшему крышу. Он замер тут, мрачно разглядывая огни
Дамаста, прислушиваясь к музыке и звукам веселья, доносившимся со всех
сторон - эта ночь была праздником. Город Ста Зиккуратов в плане своем
отражал звездное небо; как и в небесах, тут струилась Наката, широкий
поток, даривший жизнь стране, и каждому созвездию была посвящена своя
ступенчатая пирамида. Та, на которой стоял молодой маг, являлась дворцом
светлейшего дуона и символизировала власть; ее, разумеется, называли
Башней. Зиккураты же Воина и Петуха высились напротив, на другом берегу
реки, и Саракка ясно видел мерцание сотен факелов, пылавших на их
лестницах и галереях; они опоясывали огромные пирамиды сияющими поясами,
подчеркивая их размеры.
Он пристально всмотрелся в темный провал меж ними, в то место, что
соответствовало кометной голове. Небесное знамение могло отразиться и в
земных пределах - каким-нибудь на первый взгляд необъяснимым событием или
иным знаком, фактом, случаем, понятным только для посвященного... Но улица
между двумя громадными зданиями была темна, пустынна и казалась забытым
ущельем среди странных пирамидальных гор, ибо сейчас все жители Дамаста
собрались на широких ступенях зиккуратов, у столов и бочек с вином.
Понурившись, Саракка вернулся к алтарю, собрал свои инструменты в
кожаный мешок, бережно завернув особо хрупкие и ценные в полотняные
тряпицы, и зашагал к наружной лестнице. На галереях дворца было пустынно;
лишь воины в железных кольчугах и остроконечных шлемах стояли редкой
цепочкой меж пылающих факелов. Знатные люди Дамаста, в отличие от
простонародья, веселились под сводами просторных залов на нижних ярусах
дворцового зиккурата, и они, без сомнения, тоже ждали - ждали, когда
светлейший дуон выйдет к ним и передаст волю Лучезарного, прочитанную
магом в звездных небесах.
В глубокой задумчивости Саракка спустился на галерею пятого этажа и,
миновав стражей с окладистыми, завитыми в кольца бородами, ступил на
ровные каменные плиты широкого прохода, тянувшегося в глубь дворцовой
пирамиды. Окованные бронзой двери неслышно распахнулись перед ним; большой
покой, убранный багровыми коврами, ярко освещенный полусотней масляных
ламп, казался пустым и наполненным лишь струйками благовонного дыма.
Звездочет вошел, оставив свой мешок у дверей, и низко поклонился.
- Приблизься, мудрец, - голос дуона, еще сильный и звучный, прозвучал
подобно зову боевой трубы. Молодой маг сделал несколько шагов и замер,
почтительно согнувшись в поясе.
Перед ним, на небольшом возвышении, сидели трое мужчин преклонных
лет, не потерявшие, однако, ни живости, ни силы. В центре, в большом
деревянном кресле, богато украшенном резьбой, расположился сам светлейший
Тасанна, владыка Дамаста - крепкий старик в тканом золотом платье до пят,
с резкими чертами лица, крючковатым носом истинного дамастинца и седой
квадратной бородой, спускавшейся до середины груди. Борода была тщательно
ухожена и, согласно обычаю, завита в тугие кольца; из-под нее выглядывала
массивная золотая цепь.
Слева от повелителя, на прочном сиденьи без спинки, устроился
доблестный Рантасса, военачальник, водитель тысячи колесниц, гроза врагов
и щит Дамаста. Он казался зеркальным отражением своего владыки - такие же
рубленые черты, та же квадратная борода, темные глаза под густыми широкими
бровями. Титулы его вполне соответствовали действительности, ибо воителем
он был опытным, удачливым и отважным; правда, колесниц под его рукой было
не десять сотен, а только пять или шесть. Но и этого, с учетом конницы и
тяжеловооруженной пехоты, хватало, чтобы отогнать всех желавших поживиться
богатствами Дамаста - да еще и пограбить всласть в чужих краях, если
представлялся случай.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168
Луна, серебряный зрачок Матраэля, противостоит кровавому Акастлу и гасит
его влияние... К тому же, она склонилась над самым Снопом, и это очень
хорошо... верный знак богатого урожая... Водяная Звезда проходит прямо над
пальмой котх, и подобное сочетание имеет двойной смысл: воды на плато Арим
будут благополучно поступать к пальмовым рощам, и Наката - не небесная, а
земная - не обмелеет даже в самый разгар лета. Еще один благоприятный
знак! Далее Невод... необычайно ярок! И свет его, четырежды пропущенный
сквозь волшебное стекло, четырежды воссиял чистым серебром! Значит, садкам
и прудам с рыбой тоже ничего не грозит... Харкастл, самая яркая из
Кочующих Звезд, вошла в созвездие Быка, и тут всякому ясно - благословение
стад! Сей знак лучезарного Матраэля особо расположен ко всему живому, и к
людям, и к домашней скотине, к фруктовым рощам, виноградникам и полям...
Потерев затылок, Саракка наконец обратил взор к самому важному.
Наиважнейшему, за чем положено следить придворному магу и звездочету! Три
блистательных созвездия, Башня, Копье и Ладья... Башня - символ
светлейшего дуона, правителя Дамаста; Небесная Ладья - знак его соперника
из Селанды, повелителя Западного Арима; Копье - опасность, что может
грозить одному из владык. Копье, увы, не имело наконечника: просто черта,
прорисованная тремя яркими звездами, Биратом, Сезаром и Калахом, повисшая
в ночном небе меж Башней и Ладьей. Саракка неизменно находил, что Калах
сияет куда сильней Бирата, и это значит, что острие Копья направлено на
Ладью; однако его коллега из Селанды придерживался прямо противоположного
мнения. Но в эту ночь причин для споров не имелось, ибо сверкающий хвост
кометы отделял Копье от Башни. С расшифровкой сего послания Матраэля
справился бы и ребенок! Ясно, что в ближайший год владыка Дамаста,
несмотря на свой преклонный возраст, будет здоров и благополучен!
Возможно, он даже сумеет зачать нового принца или принцессу - в дополнение
к тем пяти или шести десяткам, что уже обретались в дворцовых зиккуратах.
Великолепные предзнаменования! Но если проследить за изогнувшейся
дугой кометой... Да, хвост ее надежно защищает Башню от злокозненного
Копья, но голова!.. Голова, яркая, как свет факела, пропитанного
благовонным маслом!.. Она находилась между Воином и Петухом, и, без
всякого сомнения, являлась неким знаком божественной воли, который Саракке
предстояло разгадать. То были азы астрологической науки; даже начинающий
ученик знал, что комета, Кочующая Хвостатая Звезда, внезапно появившись на
небосклоне, доминирует над остальными светилами, включая и луну. А значит,
ее присутствие может изменить все небесные знаки, обратив благоприятное в
бедственное и наоборот...
Саракка, разминая ладонью затекшую шею, направился к зубчатому
парапету, ограждавшему крышу. Он замер тут, мрачно разглядывая огни
Дамаста, прислушиваясь к музыке и звукам веселья, доносившимся со всех
сторон - эта ночь была праздником. Город Ста Зиккуратов в плане своем
отражал звездное небо; как и в небесах, тут струилась Наката, широкий
поток, даривший жизнь стране, и каждому созвездию была посвящена своя
ступенчатая пирамида. Та, на которой стоял молодой маг, являлась дворцом
светлейшего дуона и символизировала власть; ее, разумеется, называли
Башней. Зиккураты же Воина и Петуха высились напротив, на другом берегу
реки, и Саракка ясно видел мерцание сотен факелов, пылавших на их
лестницах и галереях; они опоясывали огромные пирамиды сияющими поясами,
подчеркивая их размеры.
Он пристально всмотрелся в темный провал меж ними, в то место, что
соответствовало кометной голове. Небесное знамение могло отразиться и в
земных пределах - каким-нибудь на первый взгляд необъяснимым событием или
иным знаком, фактом, случаем, понятным только для посвященного... Но улица
между двумя громадными зданиями была темна, пустынна и казалась забытым
ущельем среди странных пирамидальных гор, ибо сейчас все жители Дамаста
собрались на широких ступенях зиккуратов, у столов и бочек с вином.
Понурившись, Саракка вернулся к алтарю, собрал свои инструменты в
кожаный мешок, бережно завернув особо хрупкие и ценные в полотняные
тряпицы, и зашагал к наружной лестнице. На галереях дворца было пустынно;
лишь воины в железных кольчугах и остроконечных шлемах стояли редкой
цепочкой меж пылающих факелов. Знатные люди Дамаста, в отличие от
простонародья, веселились под сводами просторных залов на нижних ярусах
дворцового зиккурата, и они, без сомнения, тоже ждали - ждали, когда
светлейший дуон выйдет к ним и передаст волю Лучезарного, прочитанную
магом в звездных небесах.
В глубокой задумчивости Саракка спустился на галерею пятого этажа и,
миновав стражей с окладистыми, завитыми в кольца бородами, ступил на
ровные каменные плиты широкого прохода, тянувшегося в глубь дворцовой
пирамиды. Окованные бронзой двери неслышно распахнулись перед ним; большой
покой, убранный багровыми коврами, ярко освещенный полусотней масляных
ламп, казался пустым и наполненным лишь струйками благовонного дыма.
Звездочет вошел, оставив свой мешок у дверей, и низко поклонился.
- Приблизься, мудрец, - голос дуона, еще сильный и звучный, прозвучал
подобно зову боевой трубы. Молодой маг сделал несколько шагов и замер,
почтительно согнувшись в поясе.
Перед ним, на небольшом возвышении, сидели трое мужчин преклонных
лет, не потерявшие, однако, ни живости, ни силы. В центре, в большом
деревянном кресле, богато украшенном резьбой, расположился сам светлейший
Тасанна, владыка Дамаста - крепкий старик в тканом золотом платье до пят,
с резкими чертами лица, крючковатым носом истинного дамастинца и седой
квадратной бородой, спускавшейся до середины груди. Борода была тщательно
ухожена и, согласно обычаю, завита в тугие кольца; из-под нее выглядывала
массивная золотая цепь.
Слева от повелителя, на прочном сиденьи без спинки, устроился
доблестный Рантасса, военачальник, водитель тысячи колесниц, гроза врагов
и щит Дамаста. Он казался зеркальным отражением своего владыки - такие же
рубленые черты, та же квадратная борода, темные глаза под густыми широкими
бровями. Титулы его вполне соответствовали действительности, ибо воителем
он был опытным, удачливым и отважным; правда, колесниц под его рукой было
не десять сотен, а только пять или шесть. Но и этого, с учетом конницы и
тяжеловооруженной пехоты, хватало, чтобы отогнать всех желавших поживиться
богатствами Дамаста - да еще и пограбить всласть в чужих краях, если
представлялся случай.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168