Не на Гласса, не так ли? И даже не на короля Мора. На кого-то еще.
Акила сжался. Грэйг всегда отличал правду от лжи.
— Ты очень мудр, — проговорил он с печальной улыбкой. — Неужели это настолько очевидно?
— Только для меня, Акила. Я давно знаю тебя. Знаю: что-то сильно тревожит тебя.
— Я не могу потерять ее, Грэйг. Ни из-за болезни, ни из-за обвинений меня в трусости.
Грэйг покачал головой.
— Ты говоришь чушь. Кассандра — твоя королева.
— О, да, — горько подтвердил Акила. — Если бы это решало все вопросы, я не стал бы беспокоиться. — Он взял нетронутый кубок барона и сделал глоток вина, чтобы не сорваться и не раскрыть свою тайну. Он ни с кем не мог поделиться знанием о неверности Кассандры, даже с Грэйгом. Наконец, он осушил кубок и продолжил: — Присмотри за ней для меня, Грэйг. Пусть все будет в порядке, пока я отсутствую. Это самое важное задание, которое есть, и я доверяю его тебе.
— Ты не должен так поступать, Акила. Не должен ехать.
— Еще как должен, — Акила двинулся к дверям. — Ах, если бы я все мог объяснить тебе!
Грэйг крикнул вдогонку:
— Но ты не солдат!
Акила не отвечал. «Не солдат, — мрачно подумал он. — Не Лукьен…»
16
Ганджор золотом сверкал на солнце. Длинный путь на юг для усталой троицы наконец-то подошел к концу, и теперь они могли вволю налюбоваться видом прекрасного города, драгоценности, оправленной в бескрайнюю линию песка. Солнечный свет заставил сухую землю сверкать; ветерок разносил благоухание Ганджора — первого населенного людьми места, которое встретилось путникам.
Они проехали через Фардук и Дрил, избегая княжества Нит, переночевали в крепости Далима и двинулись вдоль реки Агора к древним перекресткам.
Лукьену, который никогда прежде не выезжал дальше Марна, Ганджор показался удивительным. Даже с расстояния в милю, город выглядел очень древним. Вот высокие стены крепости, ныне заброшенной. Золотой купол мавзолея поднимается над улицами, как и описывал Фиггис. На южной стороне города — оливковые сады. С востока приходят торговые караваны: у них много товаров и не меньше — темнокожих ребятишек. С севера тянется другая дорога, редко используемая: по ней идут путники из Дрила и Марна, или — еще реже — из Лиирии.
Лукьен натянул поводья, останавливая коня в тени. Он развязал шейный платок и вытер пот со лба. Южное солнце уже поджарило его светлую кожу. Мочки ушей горели. Он посмотрел на проходящую за Ганджором Пустыню Слез: сплошное море сияющего песка. От жуткого зрелища сердце упало.
— О Небо, посмотрите туда, — проговорил он. — Это же настоящий океан.
На лице Фиггиса засияла широкая улыбка.
— Великолепно, не правда ли?
— Великолепно?! — охнул Трагер. — Вы что, псих? Как, вы полагаете, нам перебраться через такое?
Улыбка старика не исчезла. Он смотрел на Ганджор, счастливый, что вернулся домой. Он неплохо потрудился, послужив проводником, и Лукьену это было по душе. Но рыцарь не понимал восхищения старого библиотекаря южной культурой. Дни и ночи во время похода Фиггис рассказывал о ганджисах, никогда не уставая от историй. Он поведал, что это пустынная культура, как и у джадори, и очень отличающаяся от северных. Жаркий климат сделал из ганджисов спокойных, ровных людей, никогда ни к чему не прилагающих усилий. Даже их речь отличается простотой, пояснил Фиггис. Это способ сберечь силу. Ни один человек в Ганджоре не использует два слова там, где можно обойтись одним. Это гордый древний народ, почитающий себя центром мира. Лиирийцы, скорее всего, не произвели бы на них впечатления.
Но Лукьен не собирался производить впечатление на ганджисов и не планировал проводить в городе более одного дня. Он хотел попасть в Джадор, а это означало пересечь немыслимой величины пустыню. Для этого нужно обменять лошадей на дровасы. Фиггис уверял, что сделка легко состоится, ибо дровасы есть всюду, где поблизости пустыня. Если Лукьен принюхается, то почует специфический мускусный запах. Во время пути на юг они уже видели горбатых животных. Выглядели дровасы уродливо и, по словам Фиггиса, отличались дурным нравом. Лукьен не представлял себе, как можно пересечь пустыню на таком животном.
— Ох, и устал же я, — вздохнул он. Солнце находилось в зените. — Давайте поспешим. Въедем в город, пока мы все тут не поджарились. Я бы завалился в кровать, пока ночь не наступит.
— Да, неплохо бы, — сухо подтвердил Трагер. Лейтенант отер пот с лица. Он был крепким человеком, но дорога измотала и его. Он повернулся к Фиггису: — Показывай путь, старик.
Фиггис пустил коня рысью, и они двинулись к Ганджору. Город манил, и Лукьен чувствовал, как поднимается настроение. До них уже доносился городской шум, впереди маячили белые башни, возвышающиеся над бесчисленными приземистыми постройками из коричневатого кирпича. Золотые купола и серебряные шпили, бросали на улицы благословенную тень. При въезде в город дорога стала шире, словно превратилась в глотку неведомого существа, готового проглотить. Лукьен ерзал в седле, пораженный открывающимися видами. За свою жизнь он побывал во многих местах, но нигде не наблюдал подобного. Он замедлил ход, чтобы получше все рассмотреть. И даже Трагер казался очарованным городом. Вокруг поднимались древние глинобитные стены, на улицах кишели путники, стояли палатки торговцев гончарными изделиями и шелками. Одни босоногие люди кучками сидели вокруг маленьких столиков, потягивая напитки и играя в кости, другие разворачивали пестрые ткани и зазывали народ посмотреть товар. Белолицые обезьянки, вроде той, которую Фиггис оставил в Коте, сновали всюду, сидели, вцепившись в плечи детей и торговцев. Экзотические запахи от лотков с кушаньями витали в воздухе. Желудок Лукьена стал настойчиво требовать подкрепления. Он увидел мальчика, жующего кусочки мяса, и стал искать, где можно подкрепиться. Трагер указал на мальчугана.
— Еда, Фиггис. Достань нам еды.
Библиотекарь нахмурился.
— Что за манеры, лейтенант. Вы больше не в Коте, помните это.
— Я голоден!
— Да, мы все голодны. Но успокойтесь и не устраивайте сцен. Вначале найдем место для ночлега. И еще нам всем нужна одежда.
— Одежда? — удивился Лукьен. — О чем это вы?
— Для пустыни, — пояснил Фиггис. — Мы не сможем пройти через нее в такой одежде. Нужно достать то, что носят все, гака. — Он указал на группу людей, одетых в одинаковые длинные белые рубахи и головные уборы. — Видите? Эти рубахи и есть гака. Они защищают от песка и отражают солнечный свет. Сохраняют прохладу.
— Прохладу? — Трагер рассмеялся. — Завернувшись с головы до пят в ткань? Да вы шутите!
— Неужели вы думаете, они стали бы носить такое, если бы оно не помогало? — спросил Фиггис. — Поверьте мне, они живут здесь достаточно долго, чтобы знать, как лучше поступить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205
Акила сжался. Грэйг всегда отличал правду от лжи.
— Ты очень мудр, — проговорил он с печальной улыбкой. — Неужели это настолько очевидно?
— Только для меня, Акила. Я давно знаю тебя. Знаю: что-то сильно тревожит тебя.
— Я не могу потерять ее, Грэйг. Ни из-за болезни, ни из-за обвинений меня в трусости.
Грэйг покачал головой.
— Ты говоришь чушь. Кассандра — твоя королева.
— О, да, — горько подтвердил Акила. — Если бы это решало все вопросы, я не стал бы беспокоиться. — Он взял нетронутый кубок барона и сделал глоток вина, чтобы не сорваться и не раскрыть свою тайну. Он ни с кем не мог поделиться знанием о неверности Кассандры, даже с Грэйгом. Наконец, он осушил кубок и продолжил: — Присмотри за ней для меня, Грэйг. Пусть все будет в порядке, пока я отсутствую. Это самое важное задание, которое есть, и я доверяю его тебе.
— Ты не должен так поступать, Акила. Не должен ехать.
— Еще как должен, — Акила двинулся к дверям. — Ах, если бы я все мог объяснить тебе!
Грэйг крикнул вдогонку:
— Но ты не солдат!
Акила не отвечал. «Не солдат, — мрачно подумал он. — Не Лукьен…»
16
Ганджор золотом сверкал на солнце. Длинный путь на юг для усталой троицы наконец-то подошел к концу, и теперь они могли вволю налюбоваться видом прекрасного города, драгоценности, оправленной в бескрайнюю линию песка. Солнечный свет заставил сухую землю сверкать; ветерок разносил благоухание Ганджора — первого населенного людьми места, которое встретилось путникам.
Они проехали через Фардук и Дрил, избегая княжества Нит, переночевали в крепости Далима и двинулись вдоль реки Агора к древним перекресткам.
Лукьену, который никогда прежде не выезжал дальше Марна, Ганджор показался удивительным. Даже с расстояния в милю, город выглядел очень древним. Вот высокие стены крепости, ныне заброшенной. Золотой купол мавзолея поднимается над улицами, как и описывал Фиггис. На южной стороне города — оливковые сады. С востока приходят торговые караваны: у них много товаров и не меньше — темнокожих ребятишек. С севера тянется другая дорога, редко используемая: по ней идут путники из Дрила и Марна, или — еще реже — из Лиирии.
Лукьен натянул поводья, останавливая коня в тени. Он развязал шейный платок и вытер пот со лба. Южное солнце уже поджарило его светлую кожу. Мочки ушей горели. Он посмотрел на проходящую за Ганджором Пустыню Слез: сплошное море сияющего песка. От жуткого зрелища сердце упало.
— О Небо, посмотрите туда, — проговорил он. — Это же настоящий океан.
На лице Фиггиса засияла широкая улыбка.
— Великолепно, не правда ли?
— Великолепно?! — охнул Трагер. — Вы что, псих? Как, вы полагаете, нам перебраться через такое?
Улыбка старика не исчезла. Он смотрел на Ганджор, счастливый, что вернулся домой. Он неплохо потрудился, послужив проводником, и Лукьену это было по душе. Но рыцарь не понимал восхищения старого библиотекаря южной культурой. Дни и ночи во время похода Фиггис рассказывал о ганджисах, никогда не уставая от историй. Он поведал, что это пустынная культура, как и у джадори, и очень отличающаяся от северных. Жаркий климат сделал из ганджисов спокойных, ровных людей, никогда ни к чему не прилагающих усилий. Даже их речь отличается простотой, пояснил Фиггис. Это способ сберечь силу. Ни один человек в Ганджоре не использует два слова там, где можно обойтись одним. Это гордый древний народ, почитающий себя центром мира. Лиирийцы, скорее всего, не произвели бы на них впечатления.
Но Лукьен не собирался производить впечатление на ганджисов и не планировал проводить в городе более одного дня. Он хотел попасть в Джадор, а это означало пересечь немыслимой величины пустыню. Для этого нужно обменять лошадей на дровасы. Фиггис уверял, что сделка легко состоится, ибо дровасы есть всюду, где поблизости пустыня. Если Лукьен принюхается, то почует специфический мускусный запах. Во время пути на юг они уже видели горбатых животных. Выглядели дровасы уродливо и, по словам Фиггиса, отличались дурным нравом. Лукьен не представлял себе, как можно пересечь пустыню на таком животном.
— Ох, и устал же я, — вздохнул он. Солнце находилось в зените. — Давайте поспешим. Въедем в город, пока мы все тут не поджарились. Я бы завалился в кровать, пока ночь не наступит.
— Да, неплохо бы, — сухо подтвердил Трагер. Лейтенант отер пот с лица. Он был крепким человеком, но дорога измотала и его. Он повернулся к Фиггису: — Показывай путь, старик.
Фиггис пустил коня рысью, и они двинулись к Ганджору. Город манил, и Лукьен чувствовал, как поднимается настроение. До них уже доносился городской шум, впереди маячили белые башни, возвышающиеся над бесчисленными приземистыми постройками из коричневатого кирпича. Золотые купола и серебряные шпили, бросали на улицы благословенную тень. При въезде в город дорога стала шире, словно превратилась в глотку неведомого существа, готового проглотить. Лукьен ерзал в седле, пораженный открывающимися видами. За свою жизнь он побывал во многих местах, но нигде не наблюдал подобного. Он замедлил ход, чтобы получше все рассмотреть. И даже Трагер казался очарованным городом. Вокруг поднимались древние глинобитные стены, на улицах кишели путники, стояли палатки торговцев гончарными изделиями и шелками. Одни босоногие люди кучками сидели вокруг маленьких столиков, потягивая напитки и играя в кости, другие разворачивали пестрые ткани и зазывали народ посмотреть товар. Белолицые обезьянки, вроде той, которую Фиггис оставил в Коте, сновали всюду, сидели, вцепившись в плечи детей и торговцев. Экзотические запахи от лотков с кушаньями витали в воздухе. Желудок Лукьена стал настойчиво требовать подкрепления. Он увидел мальчика, жующего кусочки мяса, и стал искать, где можно подкрепиться. Трагер указал на мальчугана.
— Еда, Фиггис. Достань нам еды.
Библиотекарь нахмурился.
— Что за манеры, лейтенант. Вы больше не в Коте, помните это.
— Я голоден!
— Да, мы все голодны. Но успокойтесь и не устраивайте сцен. Вначале найдем место для ночлега. И еще нам всем нужна одежда.
— Одежда? — удивился Лукьен. — О чем это вы?
— Для пустыни, — пояснил Фиггис. — Мы не сможем пройти через нее в такой одежде. Нужно достать то, что носят все, гака. — Он указал на группу людей, одетых в одинаковые длинные белые рубахи и головные уборы. — Видите? Эти рубахи и есть гака. Они защищают от песка и отражают солнечный свет. Сохраняют прохладу.
— Прохладу? — Трагер рассмеялся. — Завернувшись с головы до пят в ткань? Да вы шутите!
— Неужели вы думаете, они стали бы носить такое, если бы оно не помогало? — спросил Фиггис. — Поверьте мне, они живут здесь достаточно долго, чтобы знать, как лучше поступить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205