И все, как один, подтверждали мнение Орика — Кассандра умирает. Опухоль уже не поддается операции. Она зародилась где-то в глубине пищеварительного тракта и распространялась на остальные органы, неуклонно приближая последний час. Ни один лекарь не оставлял ни малейшей надежды. Они обещали лишь сделать последние дни королевы более комфортными, а потом — ждать. Скорее всего, она умрет через два месяца, но Орик великодушно отпустил три, а может быть, и немного больше.
— Королева молода и сильна, — сказал он Акиле. — Она может прожить еще дольше.
Но всего три месяца — о чем тут можно говорить?
— У нее будут как хорошие дни, так и плохие, — продолжал Орик. — И тяжелые дни действительно станут таковыми.
Акила был не в силах слушать дальше. Он долго хранил информацию в секрете от Кассандры, но знал, что она подозревает правду, и, когда он вошел к ней в спальню, королева сама сказала ему это.
— Я умираю, — прошептала она.
Акила попытался улыбнуться.
— Орик говорит то же самое, но я не верю ему.
— Ты милый дурачок, Акила.
Ее голос неприятно резал слух, веки дремотно смеживались. Орик предписал ей прием сильнодействующих лекарственных трав, поэтому сейчас Кассандра вообще не ощущала боли. Она выглядела бледной, но и только.
— Сколько? — спросила она.
— Я не буду отвечать.
Кассандра открыла глаза:
— Акила, на сколько времени я еще могу рассчитывать?
— На столько, на сколько я скажу. Я твой король и твой муж, и ты не покинешь мир без моего разрешения.
Кассандра рассмеялась:
— Даже король не спасет меня.
— Я не позволю тебе умереть, Кассандра. Помнишь мое обещание?
— Ты не должен держать его, Акила. Разве я была такой женой, чтобы ты пытался сделать невозможное? — она повернула голову и зарылась лицом в подушки. И начала плакать. — Что я за жена?…
— Отдохни, — сказал Акила. — Я вернусь позже. К тебе пришли посетители, но я отослал их.
Кассандра повернулась к нему:
— Посетители? Кто?
— Джансиз хочет повидаться с тобой, — Акила замешкался. — И Лукьен.
— Лукьен? — Кассандра отвела глаза. — Так он знает?
— Уже весь город знает, Кассандра, и все пришли бы в эту комнату, если бы не я, — Акила повернулся, чтобы уйти. — Но тебе нужен покой. Поэтому я отправил их всех.
Верный слову, Акила разогнал всех посетителей. Даже Лукьена. Он охранял покой Кассандры, словно заботливая мать, не пуская к ней никого, кроме Орика, и сжалился, лишь когда его жена стала звать Джансиз. Служанка была единственной, посещавшей Кассандру, в то время как всех прочих изгнали из крыла, где помещались королевские покои.
Проходили дни, и Акила становился все более угрюмым. Изоляция, в которую он был погружен со дня возвращения из-за границы, достигла опасного пика: он отвергал все проявления дружбы и поддержки. Барон Гласс перестал слать декларации о войне из Дома Герцогов, но разговоры о войне с Норвором продолжались, а тут еще поползли слухи, что Акила беспомощен и неспособен действовать. Говорили, будто его смелость умирает вместе с его женой. Прекратились и работы над великой библиотекой. Акила был с Кассандрой день и ночь. Он томился в тягостных раздумьях. Он дал невозможное обещание. Теперь только чудо могло спасти королеву.
Но однажды утром его навестил Фиггис.
Прошло восемь дней с тех пор, как обнаружилась болезнь Кассандры. Акила, будучи не в состоянии ни с кем разговаривать, сидел затворником в кабинете и слушал шум ветра за окном: надвигалась буря. Король потягивал бренди, погруженный в чтение стихов одного из лиирийских поэтов. В эту минуту он отключился от Кассандры и всех своих бед, а бренди заглушало его боль. Звук ветра как будто успокаивал.
Его одиночество нарушил стук в дверь.
— Милорд? Вы здесь?
Акила узнал голос Фиггиса. Он со вздохом отложил книгу.
— Я здесь. Войдите.
Библиотекарь открыл дверь и нервно облизнул губы. У него в руке тоже была книга — очень старая на вид и покрытая слоем пыли. Волосы ученого растрепались, одежда, как всегда, имела крайне неопрятный вид, а глаза хранили ту же усталость, что и у Акилы. Он извиняюще улыбнулся королю, входя в кабинет.
— Извините, что помешал, милорд, но я обнаружил нечто, могущее заинтересовать вас.
Акила смотрел на принесенный Фиггисом предмет.
— Книга? Фиггис, меня нынче занимают вещи посерьезнее, нежели книги. Поставьте ее на полку к остальным.
— О, нет, милорд меня не понял. Это не просто книга. Можно мне войти?
— Я так устал, Фиггис…
— Но это на самом деле важно, милорд, — проговорил ученый.
Он ждал на пороге. Акила замешкался. В последний раз такой же «важный» разговор принес ему известие о неверности Кассандры. Еще одну подобную новость Акиле просто не выдержать.
— Ну хорошо, только закройте дверь, ладно? Не хочу, чтобы сюда вошел целый полк народу. Бренди?
Фиггис покачал головой.
— Нет, милорд, благодарю вас…
— Жаль. Это единственное, что спасает меня от головной боли в эти жуткие дни. — Акила осушил бокал, наполнил его снова. — Садитесь, Фиггис. Расскажите, что там за неотложное дело.
— Да, спасибо, милорд, — Фиггис скользнул в кресло и вытянулся, положив книгу на стол. — Так вот, что касается этой книги…
— Где ваша обезьянка? — прервал его Акила. — Мне нравится эта малютка.
Фиггис любезно улыбнулся.
— Милорд пьян.
— Да, это так.
— Пеко отдыхает в клетке, — Фиггис подвинул книгу поближе к Акиле. — Здесь сказано нечто особое, милорд.
Затуманенным взором Акила просмотрел книжку. Переплет из потертой коричневой кожи, многие страницы порваны. Текст написан странными знаками: похоже на рииканские руны, но все какие-то незнакомые. Акила пробежал глазами по непонятным значкам, силясь распознать их.
— Она из Джадора, — объяснил Фиггис. — Очень старая и редкая. Написана на джадори, милорд. Вы не сможете прочесть ее.
— Да? — Акила швырнул книгу обратно Фиггису. — Тогда мне от нее немного пользы, а? Хватит беспокоить меня по пустякам, Фиггис. Мне есть о чем подумать, говорю вам.
— Но это — как раз то, что вам нужно, милорд, — настаивал Фиггис. Я пришел помочь вам. И королеве Кассандре.
— О чем это вы?
— Здесь содержатся тексты по истории и легендам Джадори, милорд. Как я уже сказал, это очень необычная, возможно, редчайшая из моих книг. Я читаю ее уже много лет, пытаясь вникнуть в смысл. Язык Джадори очень отличается от нашего. Это трудно, и я могу перевести лишь кое-что из текста.
— Ну и что? Чем это может помочь Кассандре?
— Милорд, когда я услышал о болезни королевы, я начал просматривать свои книги, стараясь найти сведения об опухолях и их излечении. Понимаете, я хотел облегчить ее страдания, а возможно, и исцелить ее.
Акила улыбнулся:
— Никому не под силу исцелить Кассандру, друг мой. Даже вы, со всеми вашими книжками, не сможете сделать это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205
— Королева молода и сильна, — сказал он Акиле. — Она может прожить еще дольше.
Но всего три месяца — о чем тут можно говорить?
— У нее будут как хорошие дни, так и плохие, — продолжал Орик. — И тяжелые дни действительно станут таковыми.
Акила был не в силах слушать дальше. Он долго хранил информацию в секрете от Кассандры, но знал, что она подозревает правду, и, когда он вошел к ней в спальню, королева сама сказала ему это.
— Я умираю, — прошептала она.
Акила попытался улыбнуться.
— Орик говорит то же самое, но я не верю ему.
— Ты милый дурачок, Акила.
Ее голос неприятно резал слух, веки дремотно смеживались. Орик предписал ей прием сильнодействующих лекарственных трав, поэтому сейчас Кассандра вообще не ощущала боли. Она выглядела бледной, но и только.
— Сколько? — спросила она.
— Я не буду отвечать.
Кассандра открыла глаза:
— Акила, на сколько времени я еще могу рассчитывать?
— На столько, на сколько я скажу. Я твой король и твой муж, и ты не покинешь мир без моего разрешения.
Кассандра рассмеялась:
— Даже король не спасет меня.
— Я не позволю тебе умереть, Кассандра. Помнишь мое обещание?
— Ты не должен держать его, Акила. Разве я была такой женой, чтобы ты пытался сделать невозможное? — она повернула голову и зарылась лицом в подушки. И начала плакать. — Что я за жена?…
— Отдохни, — сказал Акила. — Я вернусь позже. К тебе пришли посетители, но я отослал их.
Кассандра повернулась к нему:
— Посетители? Кто?
— Джансиз хочет повидаться с тобой, — Акила замешкался. — И Лукьен.
— Лукьен? — Кассандра отвела глаза. — Так он знает?
— Уже весь город знает, Кассандра, и все пришли бы в эту комнату, если бы не я, — Акила повернулся, чтобы уйти. — Но тебе нужен покой. Поэтому я отправил их всех.
Верный слову, Акила разогнал всех посетителей. Даже Лукьена. Он охранял покой Кассандры, словно заботливая мать, не пуская к ней никого, кроме Орика, и сжалился, лишь когда его жена стала звать Джансиз. Служанка была единственной, посещавшей Кассандру, в то время как всех прочих изгнали из крыла, где помещались королевские покои.
Проходили дни, и Акила становился все более угрюмым. Изоляция, в которую он был погружен со дня возвращения из-за границы, достигла опасного пика: он отвергал все проявления дружбы и поддержки. Барон Гласс перестал слать декларации о войне из Дома Герцогов, но разговоры о войне с Норвором продолжались, а тут еще поползли слухи, что Акила беспомощен и неспособен действовать. Говорили, будто его смелость умирает вместе с его женой. Прекратились и работы над великой библиотекой. Акила был с Кассандрой день и ночь. Он томился в тягостных раздумьях. Он дал невозможное обещание. Теперь только чудо могло спасти королеву.
Но однажды утром его навестил Фиггис.
Прошло восемь дней с тех пор, как обнаружилась болезнь Кассандры. Акила, будучи не в состоянии ни с кем разговаривать, сидел затворником в кабинете и слушал шум ветра за окном: надвигалась буря. Король потягивал бренди, погруженный в чтение стихов одного из лиирийских поэтов. В эту минуту он отключился от Кассандры и всех своих бед, а бренди заглушало его боль. Звук ветра как будто успокаивал.
Его одиночество нарушил стук в дверь.
— Милорд? Вы здесь?
Акила узнал голос Фиггиса. Он со вздохом отложил книгу.
— Я здесь. Войдите.
Библиотекарь открыл дверь и нервно облизнул губы. У него в руке тоже была книга — очень старая на вид и покрытая слоем пыли. Волосы ученого растрепались, одежда, как всегда, имела крайне неопрятный вид, а глаза хранили ту же усталость, что и у Акилы. Он извиняюще улыбнулся королю, входя в кабинет.
— Извините, что помешал, милорд, но я обнаружил нечто, могущее заинтересовать вас.
Акила смотрел на принесенный Фиггисом предмет.
— Книга? Фиггис, меня нынче занимают вещи посерьезнее, нежели книги. Поставьте ее на полку к остальным.
— О, нет, милорд меня не понял. Это не просто книга. Можно мне войти?
— Я так устал, Фиггис…
— Но это на самом деле важно, милорд, — проговорил ученый.
Он ждал на пороге. Акила замешкался. В последний раз такой же «важный» разговор принес ему известие о неверности Кассандры. Еще одну подобную новость Акиле просто не выдержать.
— Ну хорошо, только закройте дверь, ладно? Не хочу, чтобы сюда вошел целый полк народу. Бренди?
Фиггис покачал головой.
— Нет, милорд, благодарю вас…
— Жаль. Это единственное, что спасает меня от головной боли в эти жуткие дни. — Акила осушил бокал, наполнил его снова. — Садитесь, Фиггис. Расскажите, что там за неотложное дело.
— Да, спасибо, милорд, — Фиггис скользнул в кресло и вытянулся, положив книгу на стол. — Так вот, что касается этой книги…
— Где ваша обезьянка? — прервал его Акила. — Мне нравится эта малютка.
Фиггис любезно улыбнулся.
— Милорд пьян.
— Да, это так.
— Пеко отдыхает в клетке, — Фиггис подвинул книгу поближе к Акиле. — Здесь сказано нечто особое, милорд.
Затуманенным взором Акила просмотрел книжку. Переплет из потертой коричневой кожи, многие страницы порваны. Текст написан странными знаками: похоже на рииканские руны, но все какие-то незнакомые. Акила пробежал глазами по непонятным значкам, силясь распознать их.
— Она из Джадора, — объяснил Фиггис. — Очень старая и редкая. Написана на джадори, милорд. Вы не сможете прочесть ее.
— Да? — Акила швырнул книгу обратно Фиггису. — Тогда мне от нее немного пользы, а? Хватит беспокоить меня по пустякам, Фиггис. Мне есть о чем подумать, говорю вам.
— Но это — как раз то, что вам нужно, милорд, — настаивал Фиггис. Я пришел помочь вам. И королеве Кассандре.
— О чем это вы?
— Здесь содержатся тексты по истории и легендам Джадори, милорд. Как я уже сказал, это очень необычная, возможно, редчайшая из моих книг. Я читаю ее уже много лет, пытаясь вникнуть в смысл. Язык Джадори очень отличается от нашего. Это трудно, и я могу перевести лишь кое-что из текста.
— Ну и что? Чем это может помочь Кассандре?
— Милорд, когда я услышал о болезни королевы, я начал просматривать свои книги, стараясь найти сведения об опухолях и их излечении. Понимаете, я хотел облегчить ее страдания, а возможно, и исцелить ее.
Акила улыбнулся:
— Никому не под силу исцелить Кассандру, друг мой. Даже вы, со всеми вашими книжками, не сможете сделать это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205