Это был тихий, мягкий человек, всегда носивший на руках кошку, с которой нежно разговаривал и подкармливал лучшими кусочками с кухни. Он обладал нечеловеческой силой — большей, нежели любой человек его роста, но без горба. Как и у всех обитателей Гримхольда, способности Монстра были сверхъестественной природы. Он легко мог поднять огромный булыжник и легко, словно танцуя, передвигаться с ним.
Было уже очень поздно, поэтому Монстр лег спать задолго до прихода на конюшню Лукьена. Конюшня стояла незапертой. Несколько животных в стойлах глядели на рыцаря: они не привыкли, чтобы кто-то приходил сюда так поздно. Лукьен принес с собой фонарь и осветил животных и седла, висящие на стене. Место замечательное, здесь можно разместить намного больше животных, чем живет у Нечеловеков. Лукьен осторожно осмотрел каждое стойло. Он знал, кого ищет. Кобылу по кличке Отважная — любимицу Миникин, смелое животное, оправдывавшее свое имя. Маленькая леди с гордостью показывала ее Лукьену, ибо кобылу подарил Кадар. Лукьен нашел ее стойло и остановился. Каурая кобыла бесстрастно смотрела на него.
— Ты помнишь меня, девочка, ведь правда? — прошептал Лукьен. — Хорошо. Не бойся. Я не обижу тебя.
Он осмотрел стены и увидел подходящее седло, которым Миникин пользовалась в редких ситуациях, когда ездила на кобыле. Вернее сказать, ее возили, ибо ее ноги, как сказала сама Миникин, не доставали до стремян. Лукьен улыбнулся, припомнив эту историю. Миникин удивительная женщина. Она не заслуживает смерти.
Стоя в темноте, Лукьен понял, что этот план постоянно вертелся у него в голове, но лишь слова Торина нечаянно убедили его в собственной правоте. Старый барон говорил, что цель захвата Гримхольда — не амулеты и не месть, а исключительно он сам. Безжалостный факт гласил: это он довел Акилу до помешательства, когда предал короля и увел у него жену. И он пытался сбежать от этого факта на протяжении шестнадцати лет. Сегодня вечером это должно прекратиться.
Какое-то время он размышлял о Доспехах Дьявола. Ему казалось несправедливым, что такое оружие бездействует. Но Миникин, конечно, никогда не даст разрешения. Ему бы украсть доспехи, но он не хочет снова становиться вором. Кража женщин и амулетов не довела его до добра.
Он выглянул за дверь, понимая, что скоро рассвет. Но луна еще светила, и это хорошо. Снаружи он оставил мехи с водой и другое снаряжение. Лукьен поспешно принялся за работу. Достал седло и прочую упряжь со стены и быстро и бесшумно оседлал Отважную. Кобыла отличалась прекрасным характером и позволила ему выполнить все действия без протеста. Она как будто чувствовала, что ему это необходимо.
— Молодец, — ласково произнес Лукьен. — Так будет лучше. Вот увидишь.
Но кобыле, конечно, не удастся вернуться, и это огорчало Лукьена. Миникин будет скучать по нему, он уверен. И он тоже — а также по Гилвину и Торину и всем Нечеловекам.
Когда Лукьен оседлал Отважную и привязал припасы, он вывел ее из стойла и вскочил в седло. Он оглянулся назад, чтобы удостовериться, что никто не наблюдает за ним, и поехал вслед за лунным светом в Джадор.
53
Лишь на рассвете Гилвин вернулся в свою спальню, проведя долгую ночь с Белоглазкой. Он ужасно устал и мечтал о мягкой постели. Лишь спустя несколько часов Белоглазка смогла уснуть. Вести об отце привели ее в отчаяние, и Гилвин опасался оставлять девушку одну. Жизнь вдруг вышла из-под контроля. Один миг — и благодать сменилась сердечной мукой. Но все-таки ему удалось хоть немного успокоить Белоглазку. Это уже кое-что. По дороге в комнату он понял, что, возможно, ему осталось совсем мало времени побыть с ней. Он был глупцом, когда надеялся, что каган Кадар и барон Гласс смогут отразить натиск лиирийцев. Он ошибался и теперь чувствовал себя пристыженным, потому что не слушал Лукьена и не помогал организовывать оборону. Он слишком потерял голову от любви, чтобы посмотреть правде в глаза, но теперь все должно измениться. Лукьен и Гримхольд нуждаются в нем.
Подходя к двери, юноша заметил, что она слегка приоткрыта. Он не придал этому значения. Солнце уже вставало, но у него оставалось часа два-три на сон, чтобы потом быть полезным Лукьену. Он тихо вошел в комнату, не желая потревожить сон рыцаря. К его удивлению, Лукьена в кровати не было, и постель оставалась нетронутой. Он что, работал всю ночь? От этой мысли Гилвину стало и вовсе невыносимо стыдно. Измученный, он сел на кровать и начал стягивать башмаки. Но тут его взгляд упал на белевший на подушке листок бумаги. Юноша бросил свое занятие и схватил листок, думая, что записка — от Белоглазки. Но сейчас же отбросил эту мысль как нелепую — ведь он расстался с ней совсем недавно. Может, от Лукьена? Или от Миникин? Когда он прочел записку, содержание потрясло его до глубины души.
Записка была краткой.
«Гилвин.
Я еду в Джадор увидеться с Акилой. Ему нужны не амулеты. Ему нужен я. Для блага Гримхольда — не преследуй меня».
И подписано просто: «Твой друг Лукьен».
А после подписи были еще несколько слов. Сердце Гилвина упало, когда он прочел:
«И еще — спасибо, что помог мне снова увидеть Кассандру».
Гилвин сидел в тишине, потрясенный, не зная, что делать. Лукьена уже можно считать мертвым. Разве король Акила оставит его в живых?
— О боги, Лукьен, что ты наделал?
И что делать ему? Гилвин даже не догадывался, когда написана записка и сколько уже времени провел в пути Лукьен.
— Не имеет значения. Я должен действовать.
Гилвин быстро зашнуровал ботинок и покинул комнату как можно скорее, прихватив с собой послание. Ему нужно немедленно разыскать Торина. Если есть шанс догнать Лукьена, терять времени нельзя. Но он даже не знал, в какой из комнат спит Торин, ведь юноша провел ночь с Белоглазкой. Он беспомощно оглядывал ряд закрытых дверей. Торин может быть за одной из них или ни за одной. Гилвин ощутил панику. Каждая потерянная секунда может означать смерть для Лукьена. Этого ему не вынести. Он должен сделать что-нибудь. Наконец, отчаявшись, он громко крикнул:
— Торин, где ты?
Крик юноши эхом отозвался в зале. Он услышал шум и кряхтение за некоторыми дверьми, но никакого ответа не последовало. Он снова крикнул:
— Торин!
Внизу распахнулась дверь. Горбун Монстр сердито прошипел:
— Что тебе надо, мальчик? Хочешь весь замок перебудить?
— Монстр, я ищу барона Гласса. Ты его не видел? — в отчаянии спросил Гилвин.
— Барона Гласса? А это еще кто?
— Он прибыл вчера вечером из Джадора, — объяснял Гилвин. — Он мне срочно нужен.
Горбун покачал большой головой.
— Не знаю такого. Возвращайся в постель.
— Не могу, мне надо его найти.
— Ну так ищи! — гаркнул Монстр, захлопывая дверь перед носом у Гилвина.
Расстроенный, юноша стоял в темном зале, лихорадочно пытаясь соображать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205
Было уже очень поздно, поэтому Монстр лег спать задолго до прихода на конюшню Лукьена. Конюшня стояла незапертой. Несколько животных в стойлах глядели на рыцаря: они не привыкли, чтобы кто-то приходил сюда так поздно. Лукьен принес с собой фонарь и осветил животных и седла, висящие на стене. Место замечательное, здесь можно разместить намного больше животных, чем живет у Нечеловеков. Лукьен осторожно осмотрел каждое стойло. Он знал, кого ищет. Кобылу по кличке Отважная — любимицу Миникин, смелое животное, оправдывавшее свое имя. Маленькая леди с гордостью показывала ее Лукьену, ибо кобылу подарил Кадар. Лукьен нашел ее стойло и остановился. Каурая кобыла бесстрастно смотрела на него.
— Ты помнишь меня, девочка, ведь правда? — прошептал Лукьен. — Хорошо. Не бойся. Я не обижу тебя.
Он осмотрел стены и увидел подходящее седло, которым Миникин пользовалась в редких ситуациях, когда ездила на кобыле. Вернее сказать, ее возили, ибо ее ноги, как сказала сама Миникин, не доставали до стремян. Лукьен улыбнулся, припомнив эту историю. Миникин удивительная женщина. Она не заслуживает смерти.
Стоя в темноте, Лукьен понял, что этот план постоянно вертелся у него в голове, но лишь слова Торина нечаянно убедили его в собственной правоте. Старый барон говорил, что цель захвата Гримхольда — не амулеты и не месть, а исключительно он сам. Безжалостный факт гласил: это он довел Акилу до помешательства, когда предал короля и увел у него жену. И он пытался сбежать от этого факта на протяжении шестнадцати лет. Сегодня вечером это должно прекратиться.
Какое-то время он размышлял о Доспехах Дьявола. Ему казалось несправедливым, что такое оружие бездействует. Но Миникин, конечно, никогда не даст разрешения. Ему бы украсть доспехи, но он не хочет снова становиться вором. Кража женщин и амулетов не довела его до добра.
Он выглянул за дверь, понимая, что скоро рассвет. Но луна еще светила, и это хорошо. Снаружи он оставил мехи с водой и другое снаряжение. Лукьен поспешно принялся за работу. Достал седло и прочую упряжь со стены и быстро и бесшумно оседлал Отважную. Кобыла отличалась прекрасным характером и позволила ему выполнить все действия без протеста. Она как будто чувствовала, что ему это необходимо.
— Молодец, — ласково произнес Лукьен. — Так будет лучше. Вот увидишь.
Но кобыле, конечно, не удастся вернуться, и это огорчало Лукьена. Миникин будет скучать по нему, он уверен. И он тоже — а также по Гилвину и Торину и всем Нечеловекам.
Когда Лукьен оседлал Отважную и привязал припасы, он вывел ее из стойла и вскочил в седло. Он оглянулся назад, чтобы удостовериться, что никто не наблюдает за ним, и поехал вслед за лунным светом в Джадор.
53
Лишь на рассвете Гилвин вернулся в свою спальню, проведя долгую ночь с Белоглазкой. Он ужасно устал и мечтал о мягкой постели. Лишь спустя несколько часов Белоглазка смогла уснуть. Вести об отце привели ее в отчаяние, и Гилвин опасался оставлять девушку одну. Жизнь вдруг вышла из-под контроля. Один миг — и благодать сменилась сердечной мукой. Но все-таки ему удалось хоть немного успокоить Белоглазку. Это уже кое-что. По дороге в комнату он понял, что, возможно, ему осталось совсем мало времени побыть с ней. Он был глупцом, когда надеялся, что каган Кадар и барон Гласс смогут отразить натиск лиирийцев. Он ошибался и теперь чувствовал себя пристыженным, потому что не слушал Лукьена и не помогал организовывать оборону. Он слишком потерял голову от любви, чтобы посмотреть правде в глаза, но теперь все должно измениться. Лукьен и Гримхольд нуждаются в нем.
Подходя к двери, юноша заметил, что она слегка приоткрыта. Он не придал этому значения. Солнце уже вставало, но у него оставалось часа два-три на сон, чтобы потом быть полезным Лукьену. Он тихо вошел в комнату, не желая потревожить сон рыцаря. К его удивлению, Лукьена в кровати не было, и постель оставалась нетронутой. Он что, работал всю ночь? От этой мысли Гилвину стало и вовсе невыносимо стыдно. Измученный, он сел на кровать и начал стягивать башмаки. Но тут его взгляд упал на белевший на подушке листок бумаги. Юноша бросил свое занятие и схватил листок, думая, что записка — от Белоглазки. Но сейчас же отбросил эту мысль как нелепую — ведь он расстался с ней совсем недавно. Может, от Лукьена? Или от Миникин? Когда он прочел записку, содержание потрясло его до глубины души.
Записка была краткой.
«Гилвин.
Я еду в Джадор увидеться с Акилой. Ему нужны не амулеты. Ему нужен я. Для блага Гримхольда — не преследуй меня».
И подписано просто: «Твой друг Лукьен».
А после подписи были еще несколько слов. Сердце Гилвина упало, когда он прочел:
«И еще — спасибо, что помог мне снова увидеть Кассандру».
Гилвин сидел в тишине, потрясенный, не зная, что делать. Лукьена уже можно считать мертвым. Разве король Акила оставит его в живых?
— О боги, Лукьен, что ты наделал?
И что делать ему? Гилвин даже не догадывался, когда написана записка и сколько уже времени провел в пути Лукьен.
— Не имеет значения. Я должен действовать.
Гилвин быстро зашнуровал ботинок и покинул комнату как можно скорее, прихватив с собой послание. Ему нужно немедленно разыскать Торина. Если есть шанс догнать Лукьена, терять времени нельзя. Но он даже не знал, в какой из комнат спит Торин, ведь юноша провел ночь с Белоглазкой. Он беспомощно оглядывал ряд закрытых дверей. Торин может быть за одной из них или ни за одной. Гилвин ощутил панику. Каждая потерянная секунда может означать смерть для Лукьена. Этого ему не вынести. Он должен сделать что-нибудь. Наконец, отчаявшись, он громко крикнул:
— Торин, где ты?
Крик юноши эхом отозвался в зале. Он услышал шум и кряхтение за некоторыми дверьми, но никакого ответа не последовало. Он снова крикнул:
— Торин!
Внизу распахнулась дверь. Горбун Монстр сердито прошипел:
— Что тебе надо, мальчик? Хочешь весь замок перебудить?
— Монстр, я ищу барона Гласса. Ты его не видел? — в отчаянии спросил Гилвин.
— Барона Гласса? А это еще кто?
— Он прибыл вчера вечером из Джадора, — объяснял Гилвин. — Он мне срочно нужен.
Горбун покачал большой головой.
— Не знаю такого. Возвращайся в постель.
— Не могу, мне надо его найти.
— Ну так ищи! — гаркнул Монстр, захлопывая дверь перед носом у Гилвина.
Расстроенный, юноша стоял в темном зале, лихорадочно пытаясь соображать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205