Если ты примешь нас на службу, мы поставим такие же условия, на которые некогда согласился мой прежний господин — властитель Тускаи.
Мара поймала предостерегающий взгляд Кейока и едва заметно кивнула.
— И что же это за условия? — поинтересовалась она.
— Иметь дело с моими посыльными и связными буду только я; имена агентов и способы связи с ними останутся известны мне одному. Тебе будет сообщено лишь то, где они служат.
Кейок со стуком поставил чашку на стол:
— Эти требования неприемлемы! — резко бросил он.
— Военачальник, — возразил Аракаси, — я бы хотел, чтобы меня правильно поняли. Возможно, я служил моему хозяину не так успешно, как мне того хотелось, но я защищаю тех, кто тоже усердно трудился на него и притом рисковал ничуть не меньше, чем солдат в сражении. Шпион умирает позорной смертью, смертью в петле. Мои люди рискуют и жизнью, и честью ради хозяина, которого они не предадут. И я обязан позаботиться о том, чтобы ни при каких поворотах судьбы хозяин не мог предать их самих. — Он уловил недоумение слушателей и поспешил пояснить сказанное:
— Когда Минванаби разгромили защитников Тускаи, они устроили допрос моему господину… — Устремив на Мару взгляд темных глаз, он понизил голос. — В подробности лучше не вдаваться. Мне известно об этом только потому, что один из моих людей, которого сочли мертвым, сумел кое-что увидеть, прежде чем ему удалось бежать. Палач у Джингу знал свое дело. Под пыткой мой господин не смог ничего утаить и рассказал все, что знал… а ведь он был мужественным человеком. Посуди сама, госпожа, если тебе нужны мои услуги и услуги тех, кто работает на меня, то тебе придется довериться нам.
— А если не доверюсь?
Аракаси сумел сгладить остроту момента. Он медленно повернул руки ладонями вверх, как бы отметая саму возможность угрозы с его стороны и одновременно признавая свое поражение:
— Тогда я вернусь на холмы.
Мара взглянула на него более внимательно. Наконец-то ей удалось уловить проблеск подлинного чувства у этого человека. Снова носить цвета достойного дома для него важнее, чем он хотел бы признать. Не желая приводить его в смущение, Мара просто спросила:
— И что потом?
Аракаси пожал плечами:
— Госпожа, мне случалось надевать разные личины, чтобы скрыть свое подлинное лицо. Я могу починить повозку, играть на флейте, работать писцом и складывать большие числа. Кроме того, я талантливый нищий, если уж на то пошло. Как-нибудь перебьюсь, можешь не сомневаться.
Кейок остановил на нем испытующий взгляд:
— Я думаю, что при желании ты мог бы получить какую-нибудь приличную должность и жить безбедно. В таком случае, что же ты делал в лесах вместе с разбойниками?
Аракаси пожал плечами, как будто его спросили о чем-то несущественном:
— Я поддерживаю отношения с Сариком и другими людьми из дома Тускаи. В их интересах я часто занимался торговлей, разъезжая по разным городам, так что мои таланты оказались весьма кстати. Через этих людей я познакомился с Люджаном и его шайкой. Я только успел добраться до лагеря Сарика, и тут как раз подоспело предложение Люджана. Я и подумал: надо бы пойти да посмотреть, что за странные дела тут происходят. — Почтительно склонив голову, он добавил:
— Должен сказать одно, госпожа: я восхищен тем, как ты поворачиваешь традиции и заставляешь их служить тебе.
Мара ответила:
— Только по необходимости, Аракаси, и, заметь, я их никогда не нарушаю. — Она бросила на него быстрый взгляд. — Ты еще не рассказал, почему не распустил свою шпионскую сеть. По-моему, для всех вас было бы куда безопаснее, если бы после смерти хозяина вы просто приноровились к тем маскам, которые ты так хорошо обрисовал, и зажили каждый своей жизнью.
Аракаси улыбнулся:
— Безопаснее, несомненно. Даже те редкие встречи со связными, которые оказывались необходимыми в течение последних четырех лет, порой бывали сопряжены с немалым риском для некоторых моих людей. Но ради собственной чести мы сохраняем сеть в действии. — Помолчав, он произнес:
— Что побуждает нас действовать так, а не иначе, ты узнаешь, если решишь заключить со мной соглашение.
Кейок собрался было запротестовать, но лишь неодобрительно покачал головой; по его мнению, никому не было позволено торговаться подобным образом с властительницей Акомы.
Мара мельком взглянула на Накойю, внимательно прислушивавшуюся к беседе, затем на Папевайо, который даже кивнул разок, тем самым выразив Аракаси свое молчаливое одобрение.
Мара глубоко вздохнула:
— По-моему, в твоих требованиях есть резон, мастер. Но что произойдет с твоей сетью, если тебя постигнет неудача?
— У моих агентов существует определенный порядок взаимной проверки. Если в назначенный срок и в назначенном месте связной не обнаружит условного сигнала, это будет означать, что моя карьера закончилась. И не позднее чем через месяц сюда явится другой агент. — Аракаси взглянул Маре в глаза и спокойно договорил:
— Он представит тебе доказательство, которое невозможно подделать, и ты сможешь доверять ему так же, как мне.
Мара кивнула:
— Доверять… может быть, это самое трудное. Любой из нас может оказаться в дураках, если слишком быстро забудет об осторожности.
— Конечно.
От слабого порыва ветра, который донесся из сада, огоньки ламп заметались, и комната на мгновение наполнилась дрожащими тенями. Накойя невольно осенила себя ритуальным знамением защиты от напастей и гнева богов. Но Мара была слишком поглощена разговором, чтобы отвлекаться на суеверия:
— Если я приму твои условия, ты пойдешь ко мне на службу?
Аракаси поклонился в самой изысканной манере и ответил:
— Я не меньше, чем любой солдат, хотел бы служить в уважаемом доме, госпожа. Но есть еще кое-что, о чем я должен упомянуть. Мы сохранили свою сеть из соображений чести. После падения дома Тускаи я и те, кто со мной работал, дали клятву. Если от нас потребуют, чтобы мы эту клятву нарушили, мы не согласимся ни на какую службу.
— Так в чем же вы поклялись?
В глазах Аракаси, устремленных на Мару, горела фанатическая страсть, которую не могли скрыть ни хитрость, ни усвоенная с детства сдержанность.
— Отомстить властителю Минванаби, — ровным голосом проговорил он.
— Понимаю, — Мара откинулась на подушки, надеясь, что ее чувства не слишком явно написаны у нее на лице. — Кажется, враг у нас общий.
Аракаси кивнул:
— Так обстоят дела сегодня. Я знаю, что Акома и Минванаби — в ссоре, однако направления в политике часто меняются…
Мара остановила его движением руки:
— Между Акомой и Минванаби — кровная вражда. Аракаси ответил не сразу. Он сидел на подушках, скрестив ноги, и разглядывал стоптанный каблук своей сандалии. Его молчание было настолько выразительным, что всех, находящихся в спальне, обдало холодом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158
Мара поймала предостерегающий взгляд Кейока и едва заметно кивнула.
— И что же это за условия? — поинтересовалась она.
— Иметь дело с моими посыльными и связными буду только я; имена агентов и способы связи с ними останутся известны мне одному. Тебе будет сообщено лишь то, где они служат.
Кейок со стуком поставил чашку на стол:
— Эти требования неприемлемы! — резко бросил он.
— Военачальник, — возразил Аракаси, — я бы хотел, чтобы меня правильно поняли. Возможно, я служил моему хозяину не так успешно, как мне того хотелось, но я защищаю тех, кто тоже усердно трудился на него и притом рисковал ничуть не меньше, чем солдат в сражении. Шпион умирает позорной смертью, смертью в петле. Мои люди рискуют и жизнью, и честью ради хозяина, которого они не предадут. И я обязан позаботиться о том, чтобы ни при каких поворотах судьбы хозяин не мог предать их самих. — Он уловил недоумение слушателей и поспешил пояснить сказанное:
— Когда Минванаби разгромили защитников Тускаи, они устроили допрос моему господину… — Устремив на Мару взгляд темных глаз, он понизил голос. — В подробности лучше не вдаваться. Мне известно об этом только потому, что один из моих людей, которого сочли мертвым, сумел кое-что увидеть, прежде чем ему удалось бежать. Палач у Джингу знал свое дело. Под пыткой мой господин не смог ничего утаить и рассказал все, что знал… а ведь он был мужественным человеком. Посуди сама, госпожа, если тебе нужны мои услуги и услуги тех, кто работает на меня, то тебе придется довериться нам.
— А если не доверюсь?
Аракаси сумел сгладить остроту момента. Он медленно повернул руки ладонями вверх, как бы отметая саму возможность угрозы с его стороны и одновременно признавая свое поражение:
— Тогда я вернусь на холмы.
Мара взглянула на него более внимательно. Наконец-то ей удалось уловить проблеск подлинного чувства у этого человека. Снова носить цвета достойного дома для него важнее, чем он хотел бы признать. Не желая приводить его в смущение, Мара просто спросила:
— И что потом?
Аракаси пожал плечами:
— Госпожа, мне случалось надевать разные личины, чтобы скрыть свое подлинное лицо. Я могу починить повозку, играть на флейте, работать писцом и складывать большие числа. Кроме того, я талантливый нищий, если уж на то пошло. Как-нибудь перебьюсь, можешь не сомневаться.
Кейок остановил на нем испытующий взгляд:
— Я думаю, что при желании ты мог бы получить какую-нибудь приличную должность и жить безбедно. В таком случае, что же ты делал в лесах вместе с разбойниками?
Аракаси пожал плечами, как будто его спросили о чем-то несущественном:
— Я поддерживаю отношения с Сариком и другими людьми из дома Тускаи. В их интересах я часто занимался торговлей, разъезжая по разным городам, так что мои таланты оказались весьма кстати. Через этих людей я познакомился с Люджаном и его шайкой. Я только успел добраться до лагеря Сарика, и тут как раз подоспело предложение Люджана. Я и подумал: надо бы пойти да посмотреть, что за странные дела тут происходят. — Почтительно склонив голову, он добавил:
— Должен сказать одно, госпожа: я восхищен тем, как ты поворачиваешь традиции и заставляешь их служить тебе.
Мара ответила:
— Только по необходимости, Аракаси, и, заметь, я их никогда не нарушаю. — Она бросила на него быстрый взгляд. — Ты еще не рассказал, почему не распустил свою шпионскую сеть. По-моему, для всех вас было бы куда безопаснее, если бы после смерти хозяина вы просто приноровились к тем маскам, которые ты так хорошо обрисовал, и зажили каждый своей жизнью.
Аракаси улыбнулся:
— Безопаснее, несомненно. Даже те редкие встречи со связными, которые оказывались необходимыми в течение последних четырех лет, порой бывали сопряжены с немалым риском для некоторых моих людей. Но ради собственной чести мы сохраняем сеть в действии. — Помолчав, он произнес:
— Что побуждает нас действовать так, а не иначе, ты узнаешь, если решишь заключить со мной соглашение.
Кейок собрался было запротестовать, но лишь неодобрительно покачал головой; по его мнению, никому не было позволено торговаться подобным образом с властительницей Акомы.
Мара мельком взглянула на Накойю, внимательно прислушивавшуюся к беседе, затем на Папевайо, который даже кивнул разок, тем самым выразив Аракаси свое молчаливое одобрение.
Мара глубоко вздохнула:
— По-моему, в твоих требованиях есть резон, мастер. Но что произойдет с твоей сетью, если тебя постигнет неудача?
— У моих агентов существует определенный порядок взаимной проверки. Если в назначенный срок и в назначенном месте связной не обнаружит условного сигнала, это будет означать, что моя карьера закончилась. И не позднее чем через месяц сюда явится другой агент. — Аракаси взглянул Маре в глаза и спокойно договорил:
— Он представит тебе доказательство, которое невозможно подделать, и ты сможешь доверять ему так же, как мне.
Мара кивнула:
— Доверять… может быть, это самое трудное. Любой из нас может оказаться в дураках, если слишком быстро забудет об осторожности.
— Конечно.
От слабого порыва ветра, который донесся из сада, огоньки ламп заметались, и комната на мгновение наполнилась дрожащими тенями. Накойя невольно осенила себя ритуальным знамением защиты от напастей и гнева богов. Но Мара была слишком поглощена разговором, чтобы отвлекаться на суеверия:
— Если я приму твои условия, ты пойдешь ко мне на службу?
Аракаси поклонился в самой изысканной манере и ответил:
— Я не меньше, чем любой солдат, хотел бы служить в уважаемом доме, госпожа. Но есть еще кое-что, о чем я должен упомянуть. Мы сохранили свою сеть из соображений чести. После падения дома Тускаи я и те, кто со мной работал, дали клятву. Если от нас потребуют, чтобы мы эту клятву нарушили, мы не согласимся ни на какую службу.
— Так в чем же вы поклялись?
В глазах Аракаси, устремленных на Мару, горела фанатическая страсть, которую не могли скрыть ни хитрость, ни усвоенная с детства сдержанность.
— Отомстить властителю Минванаби, — ровным голосом проговорил он.
— Понимаю, — Мара откинулась на подушки, надеясь, что ее чувства не слишком явно написаны у нее на лице. — Кажется, враг у нас общий.
Аракаси кивнул:
— Так обстоят дела сегодня. Я знаю, что Акома и Минванаби — в ссоре, однако направления в политике часто меняются…
Мара остановила его движением руки:
— Между Акомой и Минванаби — кровная вражда. Аракаси ответил не сразу. Он сидел на подушках, скрестив ноги, и разглядывал стоптанный каблук своей сандалии. Его молчание было настолько выразительным, что всех, находящихся в спальне, обдало холодом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158