— Какая разница?
— Верно, — согласился Леон, — какая разница.
«Этой ночью будет тихо, — подумал он. — Ансард откроет ворота, Эрмольд войдет в Солер, но не как во вражеский город — в свой. Самому Ансарду, впрочем, это уже не поможет… Да что это я, — одернул он себя, — хватит о них думать. Их больше нет, они — ничто, воспоминание, тень, я больше никого из них не увижу, у них свои пути, у нас — свои. Мы будем сидеть тихо-тихо, тише Урхаса-столпника, и составлять очень внушительные отчеты, а когда прибудет Вторая Комплексная, передадим материалы холодным компетентным парням, которые наверняка установят в секторе карантин и закроют доступ ко всей информации, касающейся планеты, пока не выяснят, что оно такое, чужое, страшное, окопалось тут под землей и на земле… А поскольку на это уйдут даже не годы — столетия, то карантин установят надолго, а возможно — и навсегда. Во всяком случае, меня это уже не будет касаться, — подумал он. — Я не буду работать на этой планете. Я вообще не буду работать в Корпусе».
* * *
— Так вы, значит, утверждаете, — Эрмольд обернулся к секретарю, — что кто-то похитил терранских амбассадоров и убил костоправа?
Носком сапога он поддел труп лекаря, потом брезгливо вытер ногу о траву.
— А что говорит часовой?
— Он утверждает, что ничего не помнит.
— Странно.
— Так бывает, государь мой, — почтительно заметил секретарь, — после удара по голове.
— Странно не то, что он ничего не помнит, — вздохнул Эрмольд, — после удара по голове и впрямь такое бывает. Странно, что он вообще жив. Что его ударили по голове, а не перерезали горло. Прирезали же этого несчастного.
— Быть может, — осторожно предположил секретарь, — те, кто на него напал, ну, вражеские лазутчики, решили, что они его пришибли насмерть?
Эрмольд неопределенно хмыкнул.
— А слуга?
— Простите?
— Этот ушлый малый, слуга мессира Леона. Он-то куда делся? Тоже похитили? — Он покачал головой. — Нет, все было не так. Это они. Они сами…
— Кто, сударь?
— Амбассадоры. Полагаю, если вы пороетесь хорошенько в их палатке, не досчитаетесь походных сумок и кое-каких вещей. Разумеется, это их рук дело. Прирезали костоправа и бежали. Они не убивают зря, вот и пощадили часового. Кстати, часового повесить. За отсутствие бдительности. Огласите приказ перед строем…
— Но зачем? — тупо спросил секретарь.
— Что — зачем?
— Зачем они это сделали? Эрмольд усмехнулся.
— Они — хорошие люди, — горько сказал он. — Будь у меня секрет взрывчатого порошка, стал бы я разве вести переговоры с этим убийцей родственников? Я взял бы Солер к нынешней ночи. А так… Хорошие люди, да. Пошли на убийство, чтобы предотвратить резню. Интересно, как они себя сейчас чувствуют? Полагаю, что паршиво…
— Так переговоры…
— О да. А что нам еще остается? Они своего добились. Составьте ультиматум. Именем герцога нашего Автемара. Что там еще?
Секретарь выглянул наружу.
— Это мэтр Каннабис, государь, — вернувшись, пояснил он. — Он там шумит, у входа. Требует, чтобы его провели к вам. Велеть прогнать?
— Погоди… Он что, только сейчас узнал, что его ассистента прирезали?
— О нет, сударь, он знает. Говорит, у него совсем другое дело. У него дело лично к вам. Очень важное.
Очень секретное.
Эрмольд рассеянно потер переносицу. Взгляд его оживился.
— Быть может, секрет порошка уцелел. Не может быть, чтобы мэтр не знал, чем занимается его помощник. Впусти.
— Хорошо, сударь.
Мэтр Каннабис был настолько же солидным, дородным господином, насколько тщедушен и жалок был его помощник. Он был облачен в бархатную мантию, а на голове возвышалась четырехугольная шапка — знак его профессиональной принадлежности. Явно зная себе цену, он неторопливо поклонился, глядя на Эрмольда почтительно, но без видимого трепета.
— Что там у вас? — благожелательно спросил Эрмольд.
Мэтр огляделся. На какое-то время взгляд его задержался на секретаре, словно он сомневался в необходимости лишнего свидетеля, но потом, все же решившись, обратился к регенту.
— Оружие, государь, — тихо, но внушительно произнес он, — страшное оружие… Я знаю способ разрушить стены Солера. В один миг. Вы сможете взять крепость к ночи…
Эрмольд кивнул — скорее подтверждая собственные свои мысли.
— Так, значит, вы были в курсе работ вашего ассистента? — спросил он.
Мэтр удивленно вытаращился на него.
— Моего ассистента? — переспросил он. — Этого… этого ничтожества? Только и знал, что копаться в каких-то вонючих составах… ни помощи, ни поддержки… бездарность…
— Как? — теперь удивился Эрмольд. — Простите, мэтр, я уж было подумал… Когда он вчера обратился ко мне… что, быть может, он сам ничего и не изобретал… быть может, он присвоил ваше собственное открытие?
Мэтр Каннабис побледнел.
— Мое открытие? — тревожно проговорил он. — Этот… это… Вы хотите сказать, что… он вчера явился к вам и выдал мое изобретение за собственное?
От волнения его голос утратил прежнюю почтительность.
— Весьма вероятно, — Эрмольд потер руки. — Он тоже заявил вчера, что способен разрушить стены Солера. И доказал это. Мы провели испытание…
— О! — только и выговорил мэтр Каннабис.
— Он настаивал на том, что секрет известен только ему. Поэтому, разумеется, мы проделали все без посторонних глаз. Присутствовал лишь терранский амбассадор. Что было, впрочем, ошибкой, как выяснилось впоследствии.
— И это испытание… — пробормотал пересохшими губами мэтр, — прошло успешно?
— Да. Но, как вы знаете, ваш ассистент с лихвой расплатился за свою дерзость. Вражеские лазутчики убили его. Разумеется, — поспешно вставил он, — второй раз это не повторится. Вы будете под истинно королевской охраной. И, разумеется, вас ожидает такая щедрая награда, которой еще не знала история Ретры. Двое знают, кого вознаграждать и карать. Теперь ясно — мерзавец получил по заслугам. Украсть у вас рецепт, надо же!
— Не понимаю, — озадаченно проговорил мэтр Каннабис. — Он бездарь, выскочка. Да и откуда он знал? Я проводил исследования в тайне… никого не допускал…
— Возможно, он оказался лучшим лазутчиком, чем химиком… И все же, как он осмелился? Решиться на такую наглость — прийти и сказать, что это он изобрел взрывчатый порошок, надо же!
Мэтр Каннабис вновь ошеломленно вытаращился на него. Какое-то время он беззвучно открывал и закрывал рот, силясь что-то выговорить. Наконец он вытолкнул:
— Взрывчатый… порошок?
— Нуда. Смесь чего-то и чего-то. Действительно, замечательное изобретение. Если его поджечь, он производит значительные разрушения. Да что с вами, сударь мой?
— Порошок? — вновь недоуменно повторил лекарь. — Простите, государь…
Он попятился, задом, не отрывая изумленных глаз от регента, подошел к лекарскому сундучку с инструментами и осторожно откинул крышку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107