— Вообще-то, конечно, это все не по Уставу, но какой сейчас Устав — все так закрутилось… Так что я готов закрыть на это глаза. Если, конечно, ты не позволишь манипулировать собой — с ее помощью или при ее участии…
— Нет, — сухо сказал Леон, — я не хочу оставить ее при себе. Но я бы хотел пристроить ее ко двору — она молода, хороша собой и умеет себя держать… никто и не примет ее за простолюдинку.
— Маркграф ее узнает, неприятностей не оберешься.
— Не узнает. Он ее почти и не видел — в темноте, в горячке… а мурсианцев, которые могли бы ее опознать, и на порог замка не пустят. А я выдумаю какую-нибудь легенду… вернее, Айльф выдумает. Он на это мастак. Про заколдованный замок, про черного рыцаря-великана, предводителя разбойников, которого мы одолели оружием и хитростью.
— Освободили, значит, прекрасную пленную деву…
— Вот именно.
— А если она проговорится ненароком?
Леон заставил себя поглядеть Бергу в глаза.
— Не проговорится. Самое странное, Берг, что она и сама так считает.
— Она что, не в себе?
— Трудно сказать… Держится она совершенно адекватно, но что творится у нее в голове… такая неразбериха… Я, понимаешь, ее рыцарь, который ее спас… A она, понимаешь, благородная дева, которую похитили из родительского дома. Это ее-то, Берг! Которая ничего дороже дерюги сроду не видала! Да ее отца насмерть камнями забили, а мать умерла родами в вонючей хижине.
— Ну… — поджал губы Берг. — Впрочем, какая разница? Ни ей, ни леди Герсенде от этого вреда не будет, тем более что ее светлость, по-моему, слегка скучает… Я полагаю, высокая чета захочет тебя повидать не позднее сегодняшнего вечера — чтобы ты рассказал о своих приключениях, все такое… Заодно и Ансарду представить… Он тут постепенно набирает силу, похоже, так что лучше тебе поблагодарить его хорошенько… Ладно, зови свою красавицу…
Леон высунулся в проходную комнату для прислуги. Айльф, видно, уже успел поживиться на кухне и теперь спал у входа, свернувшись калачиком. Леон осторожно потыкал его в бок носком ботинка. Юноша тут же сел на матрасе, протирая заспанные глаза.
— Где Сорейль?
— Я отвел ее на женскую половину, сударь. Ей тоже отдохнуть требуется. Уж они там вокруг нее хлопочут, чудная девка, право, всем умеет угодить.
— Приведи ее. Я хочу представить ее леди Герсенде. Айльф кивнул.
— Хорошо, сударь, — деловито сказал он и исчез в полутьме коридора.
И тут же вновь раздались шаги. «Что-то он быстро, — подумал Леон, но это был не Айльф — слуга в ливрее цветов маркграфа возник на пороге. — Ежели в одном месте убудет…»
— Его светлость просит господ амбассадоров пожаловать в гобеленовый зал, — возвестил он.
— Хорошо. — кивнул Леон. — Передай его светлости, что мы сейчас будем.
Слуга откланялся и исчез.
— Что там? — крикнул из-за портьеры Берг.
— Ты был прав. Нас требуют пред светлы очи.
— Ясно. Ну что ж, одевайся. Уж не знаю, сможет ли его светлость проглотить тот нелестный факт, что его племянник разыскал тебя буквально у него под носом… Но ты, на всякий случай, делай вид, что ничего не знаешь о всех этих мелких внутренних проблемах. Кланяйся и благодари за участие в твоей нелегкой судьбе. Горячо, но безадресно…
— Не вчера родился, — угрюмо заметил Леон. — Где этот чертов жонглер?
— Да вот он, идет…
Айльф вновь возник в коридоре, ведя за собой закутанную в плащ, почти бесформенную тень.
— Привел, сударь, — сказал он жизнерадостно. — Они там ее отмыли, приодели…
— Хорошо, — кивнул Леон. — Представим ее леди Герсенде. Ты уж это… Если тебя спросят…
— Уж я знаю, что им поведать, — угрожающе произнес Айльф, — я им такого расскажу… не то что их светлости — гобелены рыдать будут!
— Вот и хорошо. Мне тебя учить не надо. А ей скажи — пусть плащ снимет.
Айльф даже не стал утруждать себя разговором — просто дернул за полу, и плащ соскользнул вниз, открыв затянутую в тонкую серо-серебристую ткань фигуру. Волосы девушки были собраны в тяжелый узел, одна русая прядь выбилась и мягко касалась округлой щеки, глаза во тьме казались даже не серыми — серебряными. Она тут же опустила веки, густо опушенные русыми ресницами, и грациозно присела, склонив голову.
Берг за спиной у Леона переступил с ноги на ногу.
— Так, значит, это и есть та девушка? — спросил он. — И как ее зовут?
Девушка вновь подняла взгляд — на этот раз она смотрела не на Леона, а на Берга. Глаза почему-то вдруг сделались почти черными. «И как это ей удается?» — подумал Леон.
— Сорейль, сударь, — почти шепотом ответила она. — Сорейль… — медленно повторил Берг.
* * *
В гобеленовом зале было малолюдно — лишь свои… Присутствовали сами светлейшие особы, милейший примас и лорд Ансард. Впрочем, разумеется, были еще писарь, гвардейцы, оруженосец, паж леди Герсенды и еще всякая мелочь — Леон с некоторым стыдом отметил, что научился относиться к многочисленной свите маркграфа просто как к предмету обстановки. Эрмольдa не было. «Ага», — подумал Берг и чуть заметно кивнул.
— Мы вызвали вас, чтобы выразить свою радость касательно вашего благополучного возвращения, — обратился маркграф к Леону.
Леон глубоко поклонился. Колени у него все еще побаливали после многочасового пребывания в холодной воде, но ничего, не отвалятся.
— Своим благополучным возвращением я обязан Солеру, ваша светлость, — пылко, но неопределенно произнес он.
Ансард пошевелился на своем табурете.
— Если бы не мессир Варрен, я бы уже пошел на корм рыбам! — переадресовал свою благодарность Леон.
— Я позабочусь о том, чтобы Варрена достойно наградили, — согласился маркграф.
«Надеюсь, он и правда имеет в виду именно это, — подумал Леон. — Как бы не прирезали мессира Варрена в темном коридоре — за излишнее рвение».
— Не стоит вводить в расходы вашу светлость. Мы сами готовы щедро отблагодарить мессира Варрена, — вмешался Берг. — Жизнь дорого стоит.
— Особенно жизнь терранского амбассадора, — рассеянно заметил Ансард.
— Мы были бы рады послушать чудесную историю ваших странствий и чудесного спасения, милорд Леон, — сказал маркграф. — Говорят, вам есть что рассказать.
— Воистину, — Леон вновь поклонился, на этот раз не так глубоко, — Срединные земли полны чудесами. Мой менестрель готов поведать вашим светлостям удивительную историю.
— Ваш менестрель?
— Оруженосец и менестрель. Если вы позволите представить вам его… А заодно я хотел бы, чтобы перед ее светлостью предстала благородная девица, каковую я спас во время своих удивительных странствий…
— Отчего же, — рассеянно проговорила маркграфиня. Видимо, ее мысли были заняты чем-то другим.
— Просите, — велел маркграф. Леон хлопнул в ладоши, и Айльф, все это время выжидавший за портьерой, влетел в комнату. В руках у нeгo была лютня с коротким грифом — и где он ее раздобыл, удивился Леон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
— Нет, — сухо сказал Леон, — я не хочу оставить ее при себе. Но я бы хотел пристроить ее ко двору — она молода, хороша собой и умеет себя держать… никто и не примет ее за простолюдинку.
— Маркграф ее узнает, неприятностей не оберешься.
— Не узнает. Он ее почти и не видел — в темноте, в горячке… а мурсианцев, которые могли бы ее опознать, и на порог замка не пустят. А я выдумаю какую-нибудь легенду… вернее, Айльф выдумает. Он на это мастак. Про заколдованный замок, про черного рыцаря-великана, предводителя разбойников, которого мы одолели оружием и хитростью.
— Освободили, значит, прекрасную пленную деву…
— Вот именно.
— А если она проговорится ненароком?
Леон заставил себя поглядеть Бергу в глаза.
— Не проговорится. Самое странное, Берг, что она и сама так считает.
— Она что, не в себе?
— Трудно сказать… Держится она совершенно адекватно, но что творится у нее в голове… такая неразбериха… Я, понимаешь, ее рыцарь, который ее спас… A она, понимаешь, благородная дева, которую похитили из родительского дома. Это ее-то, Берг! Которая ничего дороже дерюги сроду не видала! Да ее отца насмерть камнями забили, а мать умерла родами в вонючей хижине.
— Ну… — поджал губы Берг. — Впрочем, какая разница? Ни ей, ни леди Герсенде от этого вреда не будет, тем более что ее светлость, по-моему, слегка скучает… Я полагаю, высокая чета захочет тебя повидать не позднее сегодняшнего вечера — чтобы ты рассказал о своих приключениях, все такое… Заодно и Ансарду представить… Он тут постепенно набирает силу, похоже, так что лучше тебе поблагодарить его хорошенько… Ладно, зови свою красавицу…
Леон высунулся в проходную комнату для прислуги. Айльф, видно, уже успел поживиться на кухне и теперь спал у входа, свернувшись калачиком. Леон осторожно потыкал его в бок носком ботинка. Юноша тут же сел на матрасе, протирая заспанные глаза.
— Где Сорейль?
— Я отвел ее на женскую половину, сударь. Ей тоже отдохнуть требуется. Уж они там вокруг нее хлопочут, чудная девка, право, всем умеет угодить.
— Приведи ее. Я хочу представить ее леди Герсенде. Айльф кивнул.
— Хорошо, сударь, — деловито сказал он и исчез в полутьме коридора.
И тут же вновь раздались шаги. «Что-то он быстро, — подумал Леон, но это был не Айльф — слуга в ливрее цветов маркграфа возник на пороге. — Ежели в одном месте убудет…»
— Его светлость просит господ амбассадоров пожаловать в гобеленовый зал, — возвестил он.
— Хорошо. — кивнул Леон. — Передай его светлости, что мы сейчас будем.
Слуга откланялся и исчез.
— Что там? — крикнул из-за портьеры Берг.
— Ты был прав. Нас требуют пред светлы очи.
— Ясно. Ну что ж, одевайся. Уж не знаю, сможет ли его светлость проглотить тот нелестный факт, что его племянник разыскал тебя буквально у него под носом… Но ты, на всякий случай, делай вид, что ничего не знаешь о всех этих мелких внутренних проблемах. Кланяйся и благодари за участие в твоей нелегкой судьбе. Горячо, но безадресно…
— Не вчера родился, — угрюмо заметил Леон. — Где этот чертов жонглер?
— Да вот он, идет…
Айльф вновь возник в коридоре, ведя за собой закутанную в плащ, почти бесформенную тень.
— Привел, сударь, — сказал он жизнерадостно. — Они там ее отмыли, приодели…
— Хорошо, — кивнул Леон. — Представим ее леди Герсенде. Ты уж это… Если тебя спросят…
— Уж я знаю, что им поведать, — угрожающе произнес Айльф, — я им такого расскажу… не то что их светлости — гобелены рыдать будут!
— Вот и хорошо. Мне тебя учить не надо. А ей скажи — пусть плащ снимет.
Айльф даже не стал утруждать себя разговором — просто дернул за полу, и плащ соскользнул вниз, открыв затянутую в тонкую серо-серебристую ткань фигуру. Волосы девушки были собраны в тяжелый узел, одна русая прядь выбилась и мягко касалась округлой щеки, глаза во тьме казались даже не серыми — серебряными. Она тут же опустила веки, густо опушенные русыми ресницами, и грациозно присела, склонив голову.
Берг за спиной у Леона переступил с ноги на ногу.
— Так, значит, это и есть та девушка? — спросил он. — И как ее зовут?
Девушка вновь подняла взгляд — на этот раз она смотрела не на Леона, а на Берга. Глаза почему-то вдруг сделались почти черными. «И как это ей удается?» — подумал Леон.
— Сорейль, сударь, — почти шепотом ответила она. — Сорейль… — медленно повторил Берг.
* * *
В гобеленовом зале было малолюдно — лишь свои… Присутствовали сами светлейшие особы, милейший примас и лорд Ансард. Впрочем, разумеется, были еще писарь, гвардейцы, оруженосец, паж леди Герсенды и еще всякая мелочь — Леон с некоторым стыдом отметил, что научился относиться к многочисленной свите маркграфа просто как к предмету обстановки. Эрмольдa не было. «Ага», — подумал Берг и чуть заметно кивнул.
— Мы вызвали вас, чтобы выразить свою радость касательно вашего благополучного возвращения, — обратился маркграф к Леону.
Леон глубоко поклонился. Колени у него все еще побаливали после многочасового пребывания в холодной воде, но ничего, не отвалятся.
— Своим благополучным возвращением я обязан Солеру, ваша светлость, — пылко, но неопределенно произнес он.
Ансард пошевелился на своем табурете.
— Если бы не мессир Варрен, я бы уже пошел на корм рыбам! — переадресовал свою благодарность Леон.
— Я позабочусь о том, чтобы Варрена достойно наградили, — согласился маркграф.
«Надеюсь, он и правда имеет в виду именно это, — подумал Леон. — Как бы не прирезали мессира Варрена в темном коридоре — за излишнее рвение».
— Не стоит вводить в расходы вашу светлость. Мы сами готовы щедро отблагодарить мессира Варрена, — вмешался Берг. — Жизнь дорого стоит.
— Особенно жизнь терранского амбассадора, — рассеянно заметил Ансард.
— Мы были бы рады послушать чудесную историю ваших странствий и чудесного спасения, милорд Леон, — сказал маркграф. — Говорят, вам есть что рассказать.
— Воистину, — Леон вновь поклонился, на этот раз не так глубоко, — Срединные земли полны чудесами. Мой менестрель готов поведать вашим светлостям удивительную историю.
— Ваш менестрель?
— Оруженосец и менестрель. Если вы позволите представить вам его… А заодно я хотел бы, чтобы перед ее светлостью предстала благородная девица, каковую я спас во время своих удивительных странствий…
— Отчего же, — рассеянно проговорила маркграфиня. Видимо, ее мысли были заняты чем-то другим.
— Просите, — велел маркграф. Леон хлопнул в ладоши, и Айльф, все это время выжидавший за портьерой, влетел в комнату. В руках у нeгo была лютня с коротким грифом — и где он ее раздобыл, удивился Леон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107