— У людей из безопасности сейчас слишком много других забот, чтобы прослушивать телефоны.
Она сняла трубку и набрала номер. Целую минуту раздавались гудки, но наконец на другом конце линии ответили.
— Самир? Это вы? Говорит Айше.
— Айше? — донесся из трубки голос. — Черт возьми, где вы пропадали? Я целых два часа пытаюсь вас найти!
— Это не важно, Самир. Но я хочу знать, что происходит.
— Боже мой, вы что, сами не знаете?
— А зачем бы я тогда стала звонить вам?
— Фундаменталисты взяли в свои руки контроль над армией и воздушными силами. Это произошло ночью. Они уже захватили телевидение и радио, телефонную станцию, аэропорты и железнодорожные вокзалы. Мы не думаем, что правительству удастся с ними справиться. Операция была прекрасно спланирована, гораздо лучше, чем мы могли предполагать. Некоторые подразделения, верные правительству, оказывают сопротивление в провинции, но в Каире, похоже, все кончено... Послушайте, Айше, мы должны спрятать вас. Я пришлю за вами людей. Где вы сейчас?
— Извините, Самир, но я не собираюсь прятаться.
— Айше, ваша безопасность сейчас гораздо важнее, чем когда-либо раньше. Если Рашида выпустят...
— Самир, Рашида никогда не выпустят. Он мертв.
На другом конце ненадолго наступило молчание.
Затем Самир заговорил снова:
— Вы не можете знать наверняка. Еще есть надежда...
— Самир, я видела его тело. Простите, что не сообщила вам этого раньше. Пожалуйста, расскажите все остальным. Сейчас слишком поздно что-либо делать. Обещайте мне.
— Айше, вы сошли с ума. Вы...
Айше повесила трубку. Впервые в жизни она повесила трубку, разговаривая с мужчиной. Мгновение она стояла, держа руку на телефоне, глубоко дыша и крепко закрыв глаза. Она захлопнула за собой очень важную дверь.
Открыв глаза, Айше повернулась к Майклу и пересказала ему то, что сообщил Самир.
— Знаешь, он был прав. Тебе нужно спрятаться.
— И ты тоже? Не нужно. Они уже добились того, чего хотели. Я не представляю для них угрозы, и они должны знать о смерти Рашида. И, уж конечно, я могу, по крайней мере, остаться здесь. У них нет никаких причин беспокоить тебя. Правда?
— Я не так уверен в этом. Может быть, они захотят свести кое-какие старые счеты. Но в ближайшие несколько дней нас никто не тронет. — Он сделал паузу. — Ты посидишь здесь без меня? Мне нужно уйти.
— Уйти?
— Я должен повидаться с Ронни. — Майкл начал одеваться. — Пока еще не поздно.
Глава 14
До Ронни Перроне было недолго. Ронни жил в тесной, но элегантной квартире на Эль-Азбакийе — в комнатах, когда-то составлявших часть палаццо в итальянском стиле, построенного в правление короля Хадива Тауфика и до 1950-х годов принадлежавшего богатой греческой семье. На фоне ее обветшалого великолепия Перроне, человек с замашками аристократа и доходами государственного служащего, демонстрировал маленькую красивую жизнь, вокруг которой он строил свое существование, хрупкое, как яичная скорлупа.
В качестве прикрытия Ронни изображал из себя торговца антиквариатом и произведениями искусства. Он выучился этому делу у своего родного отца, Реджи, который держал маленький магазинчик на Кингс-роуд, торгуя китайскими безделушками и индийскими сувенирами, привезенными в Борнмут и Брайтон детьми раджей. Маленький Ронни рос среди нефрита и талька, фарфора и слоновой кости. Его первыми игрушками были окимонос и нецке, он одевался в китайские шали и кашмирские мантии, играл в войну, вооружась клинками и инкрустированными пистолетами махараджей. Впоследствии его вкусы обратились на мусульманское стекло и металлические изделия, и после поступления на службу это хобби стало для него прикрытием. Он мечтал выйти в отставку, открыть настоящий магазин на настоящей английской улице и найти сильного человека, который любил бы его.
Майкл, войдя в квартиру, обнаружил, что Ронни уже встал и сидит на позолоченном стуле в гостиной, обитой ситцем. Он был одет в разукрашенный сложным узором халат от Джорджины фон Этсдорф и курил аккуратно скрученную сигаретку, нелепо торчащую в длинном мундштуке слоновой кости.
Мальчик, открывший дверь, поспешно удалился. Похоже, Ронни пребывал в дурном настроении.
— Майкл! Как ты вовремя, черт возьми. Я все утро пытался дозвониться до тебя.
— Сомневаюсь, Ронни. Я вышел из квартиры всего двадцать минут назад.
— Ну ладно, я рад, что ты пришел. Садись.
Майкл плюхнулся в кресло со множеством подушечек из конского волоса. Оно оказалось гораздо менее удобным, чем можно было подумать, глядя на него.
— Ронни, полагаю, ты знаешь, что происходит в стране.
— Знаю? Я ни хрена не знаю, мой милый дружочек Майкл. У меня нет сети, почти никаких контактов. Вероятно, я последним узнаю, что творится в городе.
— Разве Лумис не поддерживает с тобой связь?
Лумис был главой секции ЦРУ в посольстве США.
— Боже мой, Майкл, не упоминай при мне этого имени.
— А я считал вас друзьями.
— Я тоже. Я даже покупал ему подарки на день рождения. В прошлом году он пригласил меня на рождественский ленч. Господи, Майкл, ты знаешь, что этот ублюдок сказал мне на прошлой неделе?
Майкл терпеливо ждал продолжения.
— Он сказал, что его собственная сеть была полностью выведена из строя примерно в то же время, когда уничтожили мою. Ты можешь в такое поверить? Они провалили всю операцию и делают вид, что ничего не произошло. Лумис сказал, что ему был дан приказ молчать. Что это еще за приказ? Ты слышал, чтобы кто-нибудь когда-нибудь отдавал подобный приказ?
— Конечно, Ронни. И весьма часто. Тебе самому нередко давали такие приказы.
— Майкл, они поставляли нам ложную информацию. И мы понятия не имели, что вся их работа пошла прахом. Лумис не хотел, чтобы израильтяне об этом пронюхали. Израильтяне! В это ты тоже можешь поверить?
— Вполне могу. Ты сам до самого недавнего времени посылал в Воксхолл ложные отчеты. Однако дело не в этом. Мне нужно точно знать, в каком положении мы оказались. Если бы люди в Центре знали свое дело, они бы убрали тебя отсюда и в течение суток нашли бы на Пикадилли толковых парней.
Ронни состроил болезненную гримасу:
— Майкл, ну зачем так грубо? В любом случае, вряд ли это случится. Меня оставят здесь.
— Не думаю. Том отзовет тебя, пока у тебя окончательно ум не зашел за разум.
— Майкл, Центр не может себе позволить отозвать меня. У них больше никого нет, не считая Шукри и Рифата, — а судя по всему, ни от того, ни от другого сейчас не дождешься особой пользы.
— Ты забываешь, что я снова работаю на Тома.
— Но он не может сказать об этом ни одной душе. Забудь об этом, Майкл. До тех пор, пока начальство заинтересовано, я остаюсь здесь. У меня все еще хорошая ширма. Если бы стало известно о моей настоящей работе, меня бы устранили тогда же, когда уничтожили мою сеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112