— Майкл, никогда не поздно наладить общение с другим человеком. А выбора у нас нет. Мы по-прежнему муж и жена. Я все еще твоя жена, пусть ты отказываешься иметь со мной дело.
Она уже проскользнула в дверь и стояла рядом со стулом, на котором недавно сидел Пол.
— Майкл, ты не возражаешь, если я присяду?
— Устраивайся, — сказал он. — Место в твоем распоряжении. Я как раз собирался уходить.
— Майкл, ты не можешь без конца бегать от меня. Тебе не удастся уйти от всех жизненных проблем. Я, служба... — Она заколебалась. — Твой отец...
— Я не думаю, что сейчас самый подходящий момент обсуждать мои отношения с отцом.
— Почему бы нет? Нельзя сказать, чтобы ты был очень опечален. Правда ведь? Эмоциональность никогда не была твоей сильной стороной, Майкл, верно? Но я боюсь, тебе придется примириться кое с чем. Майкл, я не собираюсь уходить. Я прилеплюсь к тебе как клей. Если будет нужно, я поеду за тобой в Каир.
— Зря тратишь силы, Кэрол. Давай жить, как прежде, отдельно. Так будет лучше.
— Неужели? Для тебя — может быть, но не для меня. Ты устроил для меня ад. Ты католик, поэтому не можешь дать мне развод, не позволяешь мне выйти замуж за кого-нибудь другого. Я говорила с Полом о разводе, но он говорит, что это невозможно. Ради Бога, Майкл, это не может так продолжаться. Это неестественно.
— Что ты хочешь от меня. Кэрол? Ты хочешь, чтобы я вернулся? К этому ты клонишь?
— Майкл, не будь таким идиотом. Ни тебе, ни мне это не нужно, и ты это прекрасно знаешь.
— Тогда что? Чего ты хочешь? Денег? Их у меня нет. Я не зарабатываю даже столько, сколько получал, работая в разведке.
— Майкл, я беременна.
Она взорвала эту бомбу как бы непреднамеренно, как будто мысль об этом только сейчас задним числом пришла ей в голову. Пятнадцать лет они с Майклом непрестанно пытались завести ребенка. Эти усилия и составляли их брак, преодолевая даже отсутствие любви между ними, время от времени бросая их друг к другу в приступе вожделения.
— Это невозможно, — сказал он.
— Почему? Потому что у нас ничего не получалось не по твоей вине? Майкл, меня тошнит от тебя.
Он почему-то поверил ей.
— Кто это был, Кэрол? Я его знаю?
— Я бы не подпустила никого из твоих друзей к себе ни на милю. Если тебе так важно знать, его зовут Саймон, и он держит ресторан в Хэмпстеде. И не смотри на меня так.
— Как, Кэрол? Как я смотрю на тебя?
— Не знаю. У тебя такой презрительный взгляд, который так и говорит: «Сейчас я поставлю тебя на место и покажу, кто здесь хозяин». Придется тебе все это забыть, супермен. Маленькая Кэрол живет своей жизнью. Майкл, я хочу развода, и ты дашь его мне, черт подери.
— Не надо ругаться. — Он сделал паузу. — Ты что, не могла пользоваться контрацептивами?
Она взорвалась в вспышке ярости.
— Ты всегда был сраным лицемером! «Я католик, я не могу дать тебе развод». А теперь — «ты что, не могла пользоваться контрацептивами?». Какая же ты мерзкая жопа!
Он закрыл глаза. Сцена была до отвращения знакомой.
— Какой у него ресторан?
— Что?
— Какой у него ресторан? Судя по имени, он не итальянец и не китаец. Что-нибудь эдакое стильное? С фальшивыми мраморными колоннами и приглушенным светом? Клиентура из преуспевающих управляющих и их жадных жен?
— Какого хрена, разве это имеет отношение к делу?
— Успокойся, Кэрол. Я хочу знать о твоем замечательном плодовитом другие, твоем последнем приобретении. Об этом человеке, у которого есть то, чего лишено большинство из нас. Он женат? Разведен? У него есть другие дети? Несколько десятков, надо полагать.
Кэрол глубоко вздохнула, подавляя свой гнев.
— Да, — сказала она. — Он разведен. У него двое детей, девочка и мальчик. Пятнадцать и тринадцать лет. Его жена сбежала с одним из их поваров.
— Очевидно, хотела обзавестись личной кухней высокого стандарта.
— Послушай, я пришла сюда не для того, чтобы выслушивать твои гнусные замечания о Саймоне. Он не имеет отношения к этому делу.
— По-моему, как раз наоборот. Полагаю, вы соединялись не один раз... Или это была случайная вспышка страсти, а теперь ты бросилась скликать своих должников?
Кэрол со всей силы влепила ему пощечину. Он не уклонился, хотя ожидал этого и заметил движение. Щеку пронзила боль, но он почти не почувствовал ее. Кэрол давным-давно лишила его способности чувствовать боль. И любовь тоже. И все прочее.
— Не заботься об извинениях, — сказал он.
— Майкл, мне нужен развод. Тогда мы с Саймоном сможем пожениться. Мы обязаны сделать это ради ребенка. И ради детей Саймона. Майкл, по крайней мере подумай о ребенке.
— Я думаю о ребенке. Я всегда буду думать о ребенке. Если ты хочешь развестись, то почему не подашь на развод?
— Все не так просто, ты сам знаешь. Мне нужно твое согласие. Мы жили раздельно больше двух лет. Если ты не возражаешь, мы можем все сделать прямо сейчас.
— Все равно тебе мое согласие не понадобится еще два года. Почему ты не можешь просто подождать? Ребенку все равно.
— Но другим людям не все равно. Мы станем посмешищем.
— Вот оно что. Ты боишься, что люди станут смеяться над тобой и над твоим любовником.
Кэрол снова разозлилась:
— Майкл, почему ты такой мерзавец? Ты даже в Бога не веришь! Тебе-то какая разница?
— Я не могу развестись с тобой, потому что это убьет мою мать. Мой отец мертв, так что, слава Богу, он от всего этого избавлен. Мне нужно думать о своей семье.
— Твоей семье? Ты имеешь в виду своего вшивого брата-священника? Он был любимчиком у папочки, и ты подлизываешься к нему, чтобы доказать, что ты тоже из этой шайки. Ты не веришь в Бога, но это не мешает тебе быть хорошим католиком. Ты это хочешь сказать, верно?
— Кэрол, хватит...
— Нет, не хватит. Майкл, ты ведешь себя недостойно. Может быть, я не святая, но, по крайней мере, у меня есть какие-то принципы. Не волнуйся, я не собираюсь тебя смущать. Я попрощаюсь с твоей милой мамочкой и уеду. Не знаю, сколько времени ты собираешься провести в Англии, но если ты здесь надолго и если решишь спокойно обсудить наши проблемы, как цивилизованный человек, позвони мне. Номер ты знаешь. И не беспокойся, с Саймоном тебе говорить не придется. Он проводит почти все время в своем сраном ресторане.
Она резко повернулась и исчезла. Какое-то мгновение в воздухе еще оставался запах ее духов, резко выделяющийся среди сырых осенних запахов беседки. Майкл узнал запах — духи от Герлен, «Жики» или «Жарден Де Багатель». Ему казалось, что какая-то пружина внезапно разворошила сад, лишив его порядка. Резкий запах вызвал в памяти воспоминания, которые он бы предпочел спрятать подальше.
Майкл вышел из беседки. Небо над головой медленно темнело. Он хотел вернуться в Каир, где осень не терзает сердце с такой силой. Он взглянул на часы. Еще полным-полно времени, чтобы успеть вернуться в Лондон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112