Си-Джей молчала.
— Мне понравилась твоя заключительная речь.
— Спасибо. Это был трудный день.
— Да. Привидения сегодня точно вышли на охоту. Кстати, поздравляю с Хэллоуином. Помочь донести папки до кабинета?
— А репортеры разошлись?
— Да, в основном. Думаю, что в холле остались только Мэнни с ребятами и твоя секретарша.
— Марисол здесь?
— Полагаю, она пришла тебя поздравить.
— Сомневаюсь.
— Она сидела в зале все слушание. А теперь болтает с Мэнни. Очень оригинально одета.
Доминик взял папки со стола и стал укладывать на тележку, одну на другую. Они с Си-Джей направились к дверям.
— А как насчет ужина?
— С удовольствием, — ответила Си-Джей. На этот раз она не колебалась. Совсем.
Глава 62
Лурдес Рубио открыла нижний ящик письменного стола и достала янтарную бутылку виски «Чивас ригал», которую держала на случай праздников, благоприятных для ее подзащитных вердиктов и оправдательных приговоров. Однако сегодня спиртное послужит другой цели. Сегодня Лурдес выпьет, чтобы успокоить нервы.
Она налила себе стаканчик и посмотрела на стол, усыпанный мерзкими фотографиями, сделанными в момент задержания ее клиента. Истерзанное окровавленное тело Анны Прадо. Несчастная лежала с широко раскрытыми испуганными глазами в багажнике новенького «ягуара» ее подзащитного.
Лурдес ненавидела себя. Ненавидела за то, что сказала в суде. За то, что чуть не сказала. За то, чего вообще не сказала и не собиралась. Никто не выиграл. Никакого празднования, никакой победы сегодня.
Она знала, что ее подзащитный — насильник. Больной садист, жестокий извращенец. И она знала, что он изнасиловал прокурора и нисколько в этом не раскаивался. Лурдес также подозревала, что он насиловал и другихженщин, хотя и не признался ей в этом. Пока не признался. Билл Бантлинг признавался только в том, что, по его мнению, «ей требовалось знать». Это ее не удивляло, так ведут себя большинство клиентов.
А он убийца?
Вначале, когда Бантлинг только ее нанял, она яростно стала бы это отрицать. Вероятно, его подставили, на него все валят, это ошибка. Этот человек не может быть насильником и убийцей. Он не может быть Купидоном. Бантлинг ее одурачил, а это случалось редко. Будучи адвокатом по уголовным делам, ты знаешь и принимаешь как должное, что большинство клиентов скрывают факты и лгут даже человеку, которого они наняли для спасения своей задницы. Но Билл Бантлинг отличался от других клиентов. Он был удачливым бизнесменом, симпатичным, очаровательным, искренним. Он стал ее другом задолго до того, как его арестовали, — они вместе бегали по утрам в субботу по Собе и иногда в выходные вместе пили капуччино в книжном магазине. Лурдес поверила его рассказу и теперь понимала, что ее обманули. Этот умеющий красиво болтать психопат полностью затуманил ей глаза. Вот что было неприятнее всего.
И еще имеется Си-Джей Таунсенд из прокуратуры, которую Лурдес всегда уважала и которой восхищалась. Женщина, которая не играла в дурацкие политические игры и не делала мерзких заявлений, не наносила ударов ножом в спину, смысл которых был только в том, чтобы прокуратура выглядела так, как надо. Лурдес знала: Си-Джей тоже врет, и хотя ее мотивы более оправданны, они все равно бесчестны. Лурдес просмотрела инвентарные листы, составленные полицейскими, которые обыскивали дом и машины ее клиента. Рубио также просмотрела коробки с уликами, которые собрали на основе выписанных ордеров. Там ничего не оказалось — ничего из того, что, судя по словам ее клиента, должно было храниться. Еще один провал. И теперь Лурдес дошла до точки, когда больше не могла доверять сложившемуся у нее мнению о людях.
Она выпила первый стаканчик, все еще глядя на мерзкие снимки. Где справедливость для Анны Прадо? Где справедливость для ее клиента, которого она дала клятву усердно защищать? Что, черт побери, вообще означает справедливость?
Сегодня Лурдес провалилась как адвокат. Она вела этого полицейского прямо под суд, но вдруг остановилась. Она остановилась, поскольку знала: ее клиент — насильник. В тот момент в зале, когда он уставился на свою жертву, без каких-либо угрызений совести в глазах или жалости, а только с ненавистью и презрением, Лурдес поняла: он повторит сделанное, если сможет. И она не могла себе позволить стать той, кто обеспечит ему такую возможность. Лурдес сама боролась за права женщин в кубинской общине, где она жила и работала. Она являлась председателем «Ла-Лучи», организации, помогавшей иммигранткам латиноамериканского происхождения, которые становились жертвами насилия дома, найти убежище. Как она могла называть себя защитницей женщин и в то же время использовать свои знания, чтобы позволить жестокому насильнику выйти на свободу?
Лурдес выпила еще виски — второй стаканчик пошел легче. Может, такую же аналогию можно провести с ее участием в этом фарсе? Возможно, каждый следующий шаг будет легче сделать — когда она станет помогать своему клиенту добраться до камеры смертников. Возможно, ей не будет очень больно, когда она станет наблюдать, как ему в вену вонзают иглу. Она станет соучастницей убийства своего клиента.
Лурдес знала, что способна его вытащить, причем уже сегодня. В глубине души она все еще сомневалась в его виновности. Она знала про странную анонимную подсказку, которую девятнадцатого сентября получил полицейский из отдела Майами-Бич. Глупый пьяный полицейский растрепал истинные факты ей самой и ее практикантке в «Кливлендере», и Лурдес знала, почему Чавес остановил «ягуар», хотя теперь он пел другую песню.
Лурдес достала кассету, которую получила из отдела полиции Майами-Бич. Она вертела ее в руке. На кассете было написано: «19.09.2000,20.12». Пленки службы 911 хранятся тридцать дней, перед тем как их стирают. К счастью, ей удалось получить нужную в двадцать девятый.
Виски магически срабатывало, в голове стало легко, она слегка кружилась, и Лурдес не чувствовала боли. Она уставилась на снимки Анны Прадо и налила себе третий стаканчик.
Как прошел третий, она совсем не почувствовала.
Глава 63
Он наблюдал за разыгрывавшейся перед глазами сценой в заполненном зале суда. Все получалось даже лучше, чем он ожидал. Наблюдать за актерами, взаимодействовавшими друг с другом, противостоявшими друг другу, было интересно. Выплескивалось много эмоций, напряжение нарастало и висело в воздухе. Затаив дыхание, возбужденная толпа наблюдала вместе с ним, рядом с ним. Он сливался с остальными. Он был одним из них. Эта игра, которую он сам начал, теперь стала гораздо интереснее, напряжение делалось все более ощутимым.
Но ему требовалось больше. Он сдерживался уже несколько месяцев и больше не мог ждать. Чувство внутри его было сродни ощущениям человека в пустыне в поисках воды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111