Прошлой ночью Си-Джей сидела на балконе и миллион раз прокручивала эти мысли в голове. И конечно, она думала о Доминике. Из всех периодов ее жизни эти дни меньше всего подходили для любовного романа или страсти. Но роман начался, и она от него не отказывалась. Она рассеянно поднесла пальцы к губам и вспомнила ощущение его губ, как они накрывали ее... Си-Джей все еще чувствовала мятное дыхание Доминика и видела глубокое беспокойство у него в глазах. Он обнимал ее у входной двери, гладил ее спину, его теплое дыхание приятно щекотало за ухом. И она чувствовала себя в безопасности, защищенной, пусть только на пять минут. И это оказалось поразительное ощущение.
Си-Джей давно не была с мужчиной. Последний раз — в пьяном ступоре с биржевым маклером по имени Дейв, с которым она встречалась пару месяцев. Си-Джей считала его забавным и милым, пока он не прекратил ей звонить. А это случилось сразу после того, как они переспали. Когда она спросила его, почему отношения закончились так внезапно, Дейв ответил только, что у нее «слишком много пунктиков». Это произошло несколько лет назад, и Си-Джей не оглядывалась в прошлое с Дейвом. Интимные отношения с мужчиной пугали ее, и из-за этого возникало слишком много вопросов, открывалось слишком много ран. С тех пор она несколько раз ходила на свидания, но не было ничего серьезного и определенно никаких интимных отношений. Совместный ужин в ресторане и несколько поцелуев.
И вот этот вечер с Домиником.
Это был только поцелуй, ничего больше — и Доминик ушел, когда она его попросила. Но она не могла не думать о том, что он сказал и как он это сказал. Его слова звучали так искренне, а Си-Джей так хотела снова чувствовать себя в безопасности, пусть и всего на пять минут. Однако он слишком вовлечен в это дело, чтобы она могла открыть ему правду. Но как далеко могут зайти отношения, если не говорить правды? Сколько отговорок придется придумать? И даже если тайну можно было открыть, сумеет ли она когда-либо рассказать какому-нибудь мужчине о той ночи? О том, почему ее тело выглядит так ужасно, если в спальне включен свет?
Стопка розовых бумажек с телефонными сообщениями у нее на столе была огромной. Ей придется обратиться к пресс-секретарю прокуратуры штата, чтобы он вместо нее перезвонил почти во все газеты и телеканалы в стране. На верхнем листке Марисол написала большими буквами: «Это послание номер 3! Почему вы ему не перезвонили?!»
В деревянном ящичке, стоящем поверх ее стола, набралось много новых писем. Кроме дела Купидона, Си-Джей также вела еще десять убийств, два из которых предстояло передать в суд в течение двух следующих месяцев. У нее на предстоящую неделю было назначено заседание, на котором должен решаться исключительно важный вопрос снятия обвинения, а снятие показаний под присягой назначено чуть ли не на все дни следующих двух недель, как и встречи с ближайшими родственниками. И ничем из этого нельзя пренебрегать из-за Купидона. Ей придется хорошо потрудиться. Оставалось надеяться, что она ничего не забудет.
Си-Джей уставилась на оборот розового бланка на трех страницах — протокола задержания Бантлинга. Там были перечислены фамилии примерно двадцати пяти человек, все — полицейские. Первая буква имени, фамилия полностью, отделение, номер жетона. Свидетели. Полицейский, который заставил Бантлинга остановиться, первые полицейские, прибывшие на место, подразделение «К-9», полицейские, которые обыскивали багажник и нашли тело Анны Прадо, а также следователи и спецагент Д. Фальконетти, полицейское управление штата Флорида, жетон № 0277.
У нее есть двадцать один день с даты задержания, чтобы добиться обвинения Бантлинга в совершении убийства первой степени большим жюри. Это означает, что ей требуется допросить всех свидетелей, получить их заявления и подготовить служебную записку для представления большому жюри, которую она должна передать старшему помощнику Тиглера, Мартину Ярсу. Ярс был единственным государственным обвинителем, представляющим дела большому жюри, и именно Ярс также будет добиваться предъявления обвинения Бантлингу, вероятно, на основе показаний Доминика Фальконетти как главного следователя по делу. А большое жюри собирается только по средам. Сегодня уже четверг. У нее остается всего две среды. Если она к тому времени не будет готова передать дело большому жюри, ей придется по крайней мере предоставить информацию о совершенном правонарушении — официально зарегистрировать документ об обвинениях в убийстве второй степени — в течение двадцати одного дня. Но она должна предъявить Бантлингу обвинение в убийстве первой степени и все подготовить для Ярса, чтобы он смог передать дело большому жюри. А для этого ей все еще требуется снять показания под присягой со всех необходимых свидетелей по делу — тех, которые могут предоставить факты для обоснования обвинения. В любом случае у нее есть максимум двадцать один день.
Тик-так, тик-так — идут часы.
Си-Джей выпила остатки кофе и потерла пальцами виски. У нее снова гудела голова. Ей требовалось принять решение, как действовать дальше и будет ли она действовать вообще. Здесь время было решающим фактором, и она не сможет это перемалывать несколько дней. Требовалось вызывать всех полицейских, снимать с них показания, а это — организация и проведение допросов — займет по крайней мере несколько дней.
Си-Джей посмотрела на часы: 9.30. Взяла сумочку и солнцезащитные очки и поспешила из кабинета, мимо секретарской. Вечно недовольная Марисол сегодня с головы до ног оделась в пурпурную лайкру.
Си-Джей поклялась себе принять решение.
После того как вернется.
Глава 29
Небольшой двухэтажный домик на Алмериа-стрит в Корал-Гейблсе, богатом пригороде Майами, выглядел очень симпатично. Он был построен в старом испанском стиле, вероятно, шестьдесят — семьдесят лет назад. Идеально квадратный, с лепниной, окрашенный в сочный горчично-желтый цвет, с оранжевой, крытой черепицей крышей, он привлекал внимание прохожих. Красивые цветы, белые, красные и желтые, наполняли цветочные терракотовые ящики на каждом подоконнике, цветочные клумбы шли вдоль выложенного плиткой подъезда к дому — к коричневой дубовой двери с чугунной ручкой. Домик определенно не выглядел местом работы психиатра. Рядом с дверью висела небольшая табличка: «Грегори Чамберс, доктор медицины».
Си-Джей открыла дверь и вошла. Приемная была отделана плиткой, оформлена в спокойных светло-желтых и бледно-голубых тонах. В каждом углу комнаты росли большие пальмы в горшках, большие удобные кожаные кресла стояли вдоль двух стен. Самые различные журналы лежали на красивом большом столе из красного дерева, и Сара Брайтман тихо пела «Аве Мария» Франца Шуберта где-то над головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111