Девять-пять-четыре-три-четыре-шесть-семь-семь-девять-три.
— Записала. Слушай, а что случилось с тем типом, который расстрелял всю свою семью во время отдыха на Майами-Бич? С тем, которого мы арестовали в Германии?
— Получил смертный приговор.
— О-о!
Попрощавшись, Си-Джей повесила трубку и подумала о записанном на автоответчике сообщении Доминика. Ей требовалось знать, чего ждать от Джо Нейлсона из бюро судебно-медицинской экспертизы. Поэтому она подняла трубку и связалась с Мэнни, надеясь, что Доминика нет рядом с ним.
— Прокурорша! Buenos dias! Где ты была вчера? Нам тебя очень не хватало у судебных медиков.
— Привет, Мэнни. Ты уже в спецподразделении?
— Ты шутишь? Я только встал минут двадцать назад. Я в машине, еду по Восьмой, ищу, где бы мне взбодриться обычной утренней дозой.
— Тебя послушать, Мэнни, так можно подумать, что ты наркоман в поисках порошка. Хотя даже если кубинский кофе не помогает тебе проснуться, то уже ничто не поможет.
— Ты мне об этом рассказываешь? Я дошел до точки, когда не могу без него даже думать.
— А я собираюсь звонить Нейлсону, но хотела вначале поговорить с тобой и выяснить, что там вчера случилось.
— А ты с Домом уже разговаривала? Мне кажется, он тебя вчера искал.
Си-Джей почувствовала вину, лицо запылало. «Что Доминик ему рассказал о наших отношениях? О том вечере?»
— Нет. Пока нет. Я попробую его поймать позднее.
— Нейлсон — проклятый псих, если хочешь знать мое мнение, и прости, что я ругаюсь. В общем, Нейлсон утверждает, что Прадо вкололи галоперидол. Он нашел у нее в организме довольно приличное количество.
— Галоперидол?
— Да, это действующее вещество, а лекарство называется галдол.
— По-моему, Доминик говорил, что у Бантлинга был на него рецепт и что он нашел его во время обыска в доме...
— Все правильно. Чертов псих выложил для нас дорожку прямо к своей двери, не так ли?
Си-Джей услышала громкую латинскую музыку на заднем фоне и множество голосов, которые, как казалось, очень быстро говорят на смеси испанского и английского. Очевидно, Мэнни теперь шел пешком, потому что Си-Джей слышала его пыхтение.
— Ты где, Мэнни?
— Я же говорил тебе. Собираюсь взбодриться.
Она услышала, как он сказал, обращаясь к кому-то еще:
— Me puede dar dos cafecitos. — Затем он снова заговорил в трубку: — Вообще-то я решил взбодриться двойной дозой. Предстоит долгий день. Мне нужно быть в форме.
Сотовая связь работала отлично. Было слышно, как он выпил обе «дозы», затем блаженно вздохнул и пыхтя отправился назад к машине — как предполагала Си-Джей. Музыка смолкла.
— Итак, в крови Прадо найден галдол. Зачем это понадобилось Бантлингу? Какой эффект дает применение препарата? — спросила Си-Джей. — Нейлсон вам объяснил?
— Это депрессант. Успокаивает психов. Врачи выписывают его страдающим психическими расстройствами, тем, у кого случаются обострения. Препарат их расслабляет, успокаивает. Как считает Нейлсон, Купидон его использовал, чтобы вывести девушку из «Левела».
— А ты не согласен?
— Согласен. Думаю, мысль правильная, в особенности если галдол имеет тот же эффект, что и экстази в жидкой форме. Я и раньше сталкивался со случаями, когда перед изнасилованием давали что-то из препаратов для психов. Перед многочисленными свидетелями. Девчонок выводили из клубов практически в бессознательном состоянии, насиловали столько раз, что даже их внучки не родятся девственницами, а затем они просыпались в гостинице, где кишат тараканы, ничего не помнили и только спрашивали «где я?» у извращенцев, которые их насиловали. Я согласен с этой версией, но просто у меня от этого Нейлсона мурашки бегут по коже, в особенности когда я вижу, как он дергается. Да и его чертовы глаза все время выкатываются из орбит.
— Да, думаю, у него не все в порядке со здоровьем.
— Да он сам псих, если хочешь знать мое мнение. Но я еще не сказал тебе хорошую новость. Нейлсон чуть не обкакался от радости — он нашел в крови Прадо еще один препарат. Похоже, ей его вводили внутривенно, поскольку это единственный способ применения подобного препарата. Вероятно, несчастная еще была подключена к капельнице в момент смерти. Его называют мивакрон — сам препарат. Ты о нем когда-нибудь раньше слышала?
— Нет.
— Я тоже не слышал. Он используется для расслабления мышц, но ты не вырубаешься, он только парализует. И вот в чем загвоздка — он не снимает боль. Ты все чувствуешь — но не можешь пошевелиться. Как тебе такое? Нейлсон говорит, в вену жертвы поступал препарат, когда Купидон пробивал ей грудь и вырезал сердце. И еще он нашел доказательства, что глаза бедняжки оставались открытыми — веки закреплены пластырем, — чтобы девчонка наблюдала за всеми действиями психа.
Си-Джей ничего не могла сказать. У нее в сознании пронеслась сцена: Бантлинг заставляет ее открыть глаза и наблюдать, как он режет ножом ее грудь. Рука невольно потянулась к груди. Она вспомнила жуткую боль, которая наполняла ее всю, и свой собственный крик. У нее закружилась голова, и подступила тошнота.
Последовало долгое молчание, потом опять заговорил Мэнни:
— Прокурорша? Ты меня слушаешь?
— Да, Мэнни. Я думаю, — произнесла она шепотом.
Си-Джей опустила голову к коленям, чтобы к ней прилила кровь и образы ушли из сознания. Ей требовалось собраться, быть сильной. Она намерена это все пережить.
— Мне на мгновение показалось, что прервалась связь. Так вот, Нейлсон также считает, что Прадо не единственная, с кем Бантлинг это проделывал. Теперь, зная, что искать, Нейлсон заново проведет токсикологические исследования тел других девушек. Может, даже сегодня, попозже, у него будут какие-то результаты. Дом собирается сам с ним связаться.
Си-Джей снова села прямо. Головокружение прошло.
— Я позвоню Нейлсону. Мне надо осмотреть тело Прадо. Может, потребуется эксгумировать других — тех, кого еще не кремировали. Мне также нужно, чтобы вы собрали информацию о враче, который выписывал Бантлингу галдол. Я хочу знать, кто и от чего его лечил.
— Эдди Боуман вчера звонил врачу. Если не ошибаюсь, по фамилии то ли Финеберг, то ли Фейнстин. Что-то в этом роде. Доктор отказался что-либо сообщать Боуману без официального запроса. Даже не признал, был ли Бантлинг его пациентом. Право врача. «О нет, детектив, я не могу вам сказать, скольких женщин убил мой пациент, поскольку это будет неправильно! Люди должны иметь возможность обсуждать подобные вещи со своим психотерапевтом, не опасаясь, что им придется отправиться в тюрьму за вырезание сердца красивой девушки».
— Все понятно. Сообщи мне все данные на врача, и я подготовлю ордер.
Последовала долгая пауза. Си-Джей слышала, как Мэнни затягивается сигаретой, а мимо окна его машины проезжают автомобили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
— Записала. Слушай, а что случилось с тем типом, который расстрелял всю свою семью во время отдыха на Майами-Бич? С тем, которого мы арестовали в Германии?
— Получил смертный приговор.
— О-о!
Попрощавшись, Си-Джей повесила трубку и подумала о записанном на автоответчике сообщении Доминика. Ей требовалось знать, чего ждать от Джо Нейлсона из бюро судебно-медицинской экспертизы. Поэтому она подняла трубку и связалась с Мэнни, надеясь, что Доминика нет рядом с ним.
— Прокурорша! Buenos dias! Где ты была вчера? Нам тебя очень не хватало у судебных медиков.
— Привет, Мэнни. Ты уже в спецподразделении?
— Ты шутишь? Я только встал минут двадцать назад. Я в машине, еду по Восьмой, ищу, где бы мне взбодриться обычной утренней дозой.
— Тебя послушать, Мэнни, так можно подумать, что ты наркоман в поисках порошка. Хотя даже если кубинский кофе не помогает тебе проснуться, то уже ничто не поможет.
— Ты мне об этом рассказываешь? Я дошел до точки, когда не могу без него даже думать.
— А я собираюсь звонить Нейлсону, но хотела вначале поговорить с тобой и выяснить, что там вчера случилось.
— А ты с Домом уже разговаривала? Мне кажется, он тебя вчера искал.
Си-Джей почувствовала вину, лицо запылало. «Что Доминик ему рассказал о наших отношениях? О том вечере?»
— Нет. Пока нет. Я попробую его поймать позднее.
— Нейлсон — проклятый псих, если хочешь знать мое мнение, и прости, что я ругаюсь. В общем, Нейлсон утверждает, что Прадо вкололи галоперидол. Он нашел у нее в организме довольно приличное количество.
— Галоперидол?
— Да, это действующее вещество, а лекарство называется галдол.
— По-моему, Доминик говорил, что у Бантлинга был на него рецепт и что он нашел его во время обыска в доме...
— Все правильно. Чертов псих выложил для нас дорожку прямо к своей двери, не так ли?
Си-Джей услышала громкую латинскую музыку на заднем фоне и множество голосов, которые, как казалось, очень быстро говорят на смеси испанского и английского. Очевидно, Мэнни теперь шел пешком, потому что Си-Джей слышала его пыхтение.
— Ты где, Мэнни?
— Я же говорил тебе. Собираюсь взбодриться.
Она услышала, как он сказал, обращаясь к кому-то еще:
— Me puede dar dos cafecitos. — Затем он снова заговорил в трубку: — Вообще-то я решил взбодриться двойной дозой. Предстоит долгий день. Мне нужно быть в форме.
Сотовая связь работала отлично. Было слышно, как он выпил обе «дозы», затем блаженно вздохнул и пыхтя отправился назад к машине — как предполагала Си-Джей. Музыка смолкла.
— Итак, в крови Прадо найден галдол. Зачем это понадобилось Бантлингу? Какой эффект дает применение препарата? — спросила Си-Джей. — Нейлсон вам объяснил?
— Это депрессант. Успокаивает психов. Врачи выписывают его страдающим психическими расстройствами, тем, у кого случаются обострения. Препарат их расслабляет, успокаивает. Как считает Нейлсон, Купидон его использовал, чтобы вывести девушку из «Левела».
— А ты не согласен?
— Согласен. Думаю, мысль правильная, в особенности если галдол имеет тот же эффект, что и экстази в жидкой форме. Я и раньше сталкивался со случаями, когда перед изнасилованием давали что-то из препаратов для психов. Перед многочисленными свидетелями. Девчонок выводили из клубов практически в бессознательном состоянии, насиловали столько раз, что даже их внучки не родятся девственницами, а затем они просыпались в гостинице, где кишат тараканы, ничего не помнили и только спрашивали «где я?» у извращенцев, которые их насиловали. Я согласен с этой версией, но просто у меня от этого Нейлсона мурашки бегут по коже, в особенности когда я вижу, как он дергается. Да и его чертовы глаза все время выкатываются из орбит.
— Да, думаю, у него не все в порядке со здоровьем.
— Да он сам псих, если хочешь знать мое мнение. Но я еще не сказал тебе хорошую новость. Нейлсон чуть не обкакался от радости — он нашел в крови Прадо еще один препарат. Похоже, ей его вводили внутривенно, поскольку это единственный способ применения подобного препарата. Вероятно, несчастная еще была подключена к капельнице в момент смерти. Его называют мивакрон — сам препарат. Ты о нем когда-нибудь раньше слышала?
— Нет.
— Я тоже не слышал. Он используется для расслабления мышц, но ты не вырубаешься, он только парализует. И вот в чем загвоздка — он не снимает боль. Ты все чувствуешь — но не можешь пошевелиться. Как тебе такое? Нейлсон говорит, в вену жертвы поступал препарат, когда Купидон пробивал ей грудь и вырезал сердце. И еще он нашел доказательства, что глаза бедняжки оставались открытыми — веки закреплены пластырем, — чтобы девчонка наблюдала за всеми действиями психа.
Си-Джей ничего не могла сказать. У нее в сознании пронеслась сцена: Бантлинг заставляет ее открыть глаза и наблюдать, как он режет ножом ее грудь. Рука невольно потянулась к груди. Она вспомнила жуткую боль, которая наполняла ее всю, и свой собственный крик. У нее закружилась голова, и подступила тошнота.
Последовало долгое молчание, потом опять заговорил Мэнни:
— Прокурорша? Ты меня слушаешь?
— Да, Мэнни. Я думаю, — произнесла она шепотом.
Си-Джей опустила голову к коленям, чтобы к ней прилила кровь и образы ушли из сознания. Ей требовалось собраться, быть сильной. Она намерена это все пережить.
— Мне на мгновение показалось, что прервалась связь. Так вот, Нейлсон также считает, что Прадо не единственная, с кем Бантлинг это проделывал. Теперь, зная, что искать, Нейлсон заново проведет токсикологические исследования тел других девушек. Может, даже сегодня, попозже, у него будут какие-то результаты. Дом собирается сам с ним связаться.
Си-Джей снова села прямо. Головокружение прошло.
— Я позвоню Нейлсону. Мне надо осмотреть тело Прадо. Может, потребуется эксгумировать других — тех, кого еще не кремировали. Мне также нужно, чтобы вы собрали информацию о враче, который выписывал Бантлингу галдол. Я хочу знать, кто и от чего его лечил.
— Эдди Боуман вчера звонил врачу. Если не ошибаюсь, по фамилии то ли Финеберг, то ли Фейнстин. Что-то в этом роде. Доктор отказался что-либо сообщать Боуману без официального запроса. Даже не признал, был ли Бантлинг его пациентом. Право врача. «О нет, детектив, я не могу вам сказать, скольких женщин убил мой пациент, поскольку это будет неправильно! Люди должны иметь возможность обсуждать подобные вещи со своим психотерапевтом, не опасаясь, что им придется отправиться в тюрьму за вырезание сердца красивой девушки».
— Все понятно. Сообщи мне все данные на врача, и я подготовлю ордер.
Последовала долгая пауза. Си-Джей слышала, как Мэнни затягивается сигаретой, а мимо окна его машины проезжают автомобили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111