И опасливый в то же время.
Они помолчали, Таверне отхлебнул еще пива.
— Ваш приятель знает перекресток Рон Пуан на Елисейских полях? — спросил он.
— Ну конечно.
— Там на одном углу аптека. А за ней как раз стоянка конных экипажей — они катают туристов по бульварам до площади Конкорд. В семь я буду там. Как только увижу вашего приятеля, сяду в коляску, а он пусть присоединится ко мне. Объясните подробно, как он выглядит.
Расмия описала Ханифа и добавила:
— Мне это место таким уж безопасным не кажется.
— Кому лучше знать — мне или вам?
— Конный экипаж в самом центре Парижа…
— Милая барышня, что ж тут необычного?
— Ну, не знаю. Двигается он медленно…
— Зато «хвост» не увяжется: для автомобиля скорость мала, а для пешехода — велика, ему бы пришлось бегом бежать, тут-то мы его и заметим. Идеальное место для конспиративных бесед…
— Прямо у всех на виду… — не сдавалось Расмия.
— Ничего подобного. Кому придет в голову заглядывать в окно кареты? Ну пусть ваш приятель наденет шляпу с широкими полями. На всякий случай.
Наблюдатель, обосновавшийся за стойкой, не уловил ни слова из их беседы. Когда девушка приготовилась встать из-за стола, он, согласно инструкции, поспешил опередить ее и вышел чуть раньше, помешкал у витрины соседнего магазинчика и отправился за ней следом. Но девица, видно, в таких делах поднаторела — не прошло и десяти минут, как сыщик потерял ее из виду.
— Незачем было соглашаться на такие условия, — профессор не скрывал своего неудовольствия. Расмия отмалчивалась. — Лучше надо меня подстраховывать. На какой час ты договорилась?
— На семь вечера.
— Пойдешь туда на полчаса раньше, стань где-нибудь незаметно и проследи, нет ли кого, кто придет вслед за этим Таверне, или, может, раньше его. Если хоть тень сомнения появится — тут же исчезаем, и никаких больше переговоров. Дашь мне знак, и оба уходим. Ясно?
А Таверне тем временем позвонил майору Савари, доложил о состоявшемся свидании и о назначенной встрече. «Пусть там ваши люди понаблюдают».
— Я уже распорядился.
— Вот как! Отлично.
Расмия, появившись в половине седьмого вечера на перекрестке Рон Пуан, сразу же оказалась в людском водовороте — как всегда, тут было полным-полно туристов, да к тому же в этот час целые толпы парижан приезжают сюда на метро и автобусах. Различить среди великого множества людей, расположившихся за столиками кафе на тротуарах, соглядатаев было решительно невозможно. Где-то среди них сидел агент майора Савари, но Расмия этого знать не могла и при появлении профессора успокаивающе кивнула ему со скамейки под платаном, где она с трудом нашла себе место. Девушка заметила и Таверне, пришедшего несколькими минутами раньше, — он осторожно огляделся и подошел к кучеру кареты, стоявшей в очереди первой. На нем была шляпа, бросавшая тень на лицо.
Расмия видела, как они с профессором встретились и сели вместе в карету. Кучер взмахнул кнутом, крикнул что-то, и конный экипаж влился в уличное движение.
Они неспешно двигались по авеню Габриэль, когда профессор закончил объяснять, чего он ждет от Таверне.
— Я так думаю, что вы могли бы продать нам оружие…
— Какого рода оружие вас интересует?
— Скажем, то, что может быть применено в самом крайнем случае. Оружие с низкой отдачей и малого размера. Что-нибудь типа боеголовок к передвижной ракетной установке.
— Атомной ракетной установке?
— Да, именно атомной.
— А для чего вам такое оружие?
— Я пока не хотел бы это обсуждать. Мне надо знать, есть ли смысл продолжать…
Настала долгая пауза, нарушаемая лишь мерным клацаньем копыт по мостовой. Кучер взмахивал то и дело хлыстом, имитируя попытки побудить старушку-лошадь бежать порезвее. Свернули на авеню Мариньи и двинулись в обратном направлении к Елисейским полям.
— Обсудить, конечно, стоит, — произнес, наконец, Таверне. — Но следует обговорить прежде всего условия.
— Средства у нас есть.
— Дело весьма рискованное. Понадобятся большие расходы. Придется привлечь других людей.
— Мы готовы на все — и на риск, и на расходы. Насчет других людей — не знаю. Доверять нельзя никому — это мое убеждение.
— Нет, людям доверять можно, но только если им неизвестно, что и зачем они делают. Это я беру на себя.
— Сколько будет стоить оружие?
Собеседник профессора не ответил на прямой вопрос, он молча смотрел в окно, будто пересчитывая деревья вдоль тротуара. Потом сам спросил:
— А другой путь вы не рассматривали?
— Что вы имеете в виду?
— Если у вас есть контакты в какой-нибудь дружественной стране, располагающей нужным производством, — в Пакистане, допустим, или в Ливии, — то вам проще купить сырье и попросить своих друзей изготовить бомбы. Сегодня существует только одна проблема — обогащение урановой руды. С тех пор как известна технология производства, они практически доступны всем.
— Я бы предпочел купить бомбы.
Таверне будто пропустил эти слова мимо ушей и продолжал:
— Тут, заметьте, любопытная дилемма. Купить обогащенный уран довольно трудно, но путь этот предпочтительнее. Какие правила ни вводи, а сырье все равно тащат. Сами посудите: сто килограммов исчезло в 1966 году на заводе в Пенсильвании и еще одиннадцать килограммов — на другом заводе в тех же краях несколько лет спустя. В сентябре 73-го в Дунрее кто-то украл несколько слитков плутония — это в Англии. Есть и поинтереснее данные: в одном только Оук-Ридже за тридцать семь лет существования этого завода недосчитались восьмисот килограммов обогащенного урана — они сами опубликовали эту цифру в 1982 году.
Он сделал паузу, чтобы посмотреть, какое впечатление произвела его речь на собеседника.
— Восемьсот кило, а? Хватило бы на восемьдесят пять бомб. А вам и нужна-то всего одна!
— Не одна, а две.
— Ладно, две. Не в этом дело — главное, что вам следует знать, — это то, что имеется рынок, где — не без труда, естественно, — можно приобрести обогащенный уран или плутоний. Дорого! Да, очень и очень дорого — но возможно. И риск при этом много меньше, чем при покупке готовых изделий. Купить две бомбы, полностью готовые к использованию, как вы настаиваете… Рискованное это дело, знаете ли. А за риск приходится платить.
— Этот ваш альтернативный путь исключается — нам нужна полная конспирация.
Молчание снова затянулось. Конный экипаж плыл в уличной толчее, медленно продвигаясь вниз по Елисейским полям.
— Мне необходимо быть в курсе относительно ваших целей, — твердо сказал Таверне.
— Я представляю антисионистское движение.
— Где именно?
— В разных местах. Оружие полагаем использовать на территории Израиля.
— Понятно… А можете вы предоставить гарантии, что вы именно тот, за кого себя выдаете, и что собираетесь использовать бомбу именно в Израиле, а не в Париже, скажем, с целью шантажа — ну хоть для захвата заложников?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Они помолчали, Таверне отхлебнул еще пива.
— Ваш приятель знает перекресток Рон Пуан на Елисейских полях? — спросил он.
— Ну конечно.
— Там на одном углу аптека. А за ней как раз стоянка конных экипажей — они катают туристов по бульварам до площади Конкорд. В семь я буду там. Как только увижу вашего приятеля, сяду в коляску, а он пусть присоединится ко мне. Объясните подробно, как он выглядит.
Расмия описала Ханифа и добавила:
— Мне это место таким уж безопасным не кажется.
— Кому лучше знать — мне или вам?
— Конный экипаж в самом центре Парижа…
— Милая барышня, что ж тут необычного?
— Ну, не знаю. Двигается он медленно…
— Зато «хвост» не увяжется: для автомобиля скорость мала, а для пешехода — велика, ему бы пришлось бегом бежать, тут-то мы его и заметим. Идеальное место для конспиративных бесед…
— Прямо у всех на виду… — не сдавалось Расмия.
— Ничего подобного. Кому придет в голову заглядывать в окно кареты? Ну пусть ваш приятель наденет шляпу с широкими полями. На всякий случай.
Наблюдатель, обосновавшийся за стойкой, не уловил ни слова из их беседы. Когда девушка приготовилась встать из-за стола, он, согласно инструкции, поспешил опередить ее и вышел чуть раньше, помешкал у витрины соседнего магазинчика и отправился за ней следом. Но девица, видно, в таких делах поднаторела — не прошло и десяти минут, как сыщик потерял ее из виду.
— Незачем было соглашаться на такие условия, — профессор не скрывал своего неудовольствия. Расмия отмалчивалась. — Лучше надо меня подстраховывать. На какой час ты договорилась?
— На семь вечера.
— Пойдешь туда на полчаса раньше, стань где-нибудь незаметно и проследи, нет ли кого, кто придет вслед за этим Таверне, или, может, раньше его. Если хоть тень сомнения появится — тут же исчезаем, и никаких больше переговоров. Дашь мне знак, и оба уходим. Ясно?
А Таверне тем временем позвонил майору Савари, доложил о состоявшемся свидании и о назначенной встрече. «Пусть там ваши люди понаблюдают».
— Я уже распорядился.
— Вот как! Отлично.
Расмия, появившись в половине седьмого вечера на перекрестке Рон Пуан, сразу же оказалась в людском водовороте — как всегда, тут было полным-полно туристов, да к тому же в этот час целые толпы парижан приезжают сюда на метро и автобусах. Различить среди великого множества людей, расположившихся за столиками кафе на тротуарах, соглядатаев было решительно невозможно. Где-то среди них сидел агент майора Савари, но Расмия этого знать не могла и при появлении профессора успокаивающе кивнула ему со скамейки под платаном, где она с трудом нашла себе место. Девушка заметила и Таверне, пришедшего несколькими минутами раньше, — он осторожно огляделся и подошел к кучеру кареты, стоявшей в очереди первой. На нем была шляпа, бросавшая тень на лицо.
Расмия видела, как они с профессором встретились и сели вместе в карету. Кучер взмахнул кнутом, крикнул что-то, и конный экипаж влился в уличное движение.
Они неспешно двигались по авеню Габриэль, когда профессор закончил объяснять, чего он ждет от Таверне.
— Я так думаю, что вы могли бы продать нам оружие…
— Какого рода оружие вас интересует?
— Скажем, то, что может быть применено в самом крайнем случае. Оружие с низкой отдачей и малого размера. Что-нибудь типа боеголовок к передвижной ракетной установке.
— Атомной ракетной установке?
— Да, именно атомной.
— А для чего вам такое оружие?
— Я пока не хотел бы это обсуждать. Мне надо знать, есть ли смысл продолжать…
Настала долгая пауза, нарушаемая лишь мерным клацаньем копыт по мостовой. Кучер взмахивал то и дело хлыстом, имитируя попытки побудить старушку-лошадь бежать порезвее. Свернули на авеню Мариньи и двинулись в обратном направлении к Елисейским полям.
— Обсудить, конечно, стоит, — произнес, наконец, Таверне. — Но следует обговорить прежде всего условия.
— Средства у нас есть.
— Дело весьма рискованное. Понадобятся большие расходы. Придется привлечь других людей.
— Мы готовы на все — и на риск, и на расходы. Насчет других людей — не знаю. Доверять нельзя никому — это мое убеждение.
— Нет, людям доверять можно, но только если им неизвестно, что и зачем они делают. Это я беру на себя.
— Сколько будет стоить оружие?
Собеседник профессора не ответил на прямой вопрос, он молча смотрел в окно, будто пересчитывая деревья вдоль тротуара. Потом сам спросил:
— А другой путь вы не рассматривали?
— Что вы имеете в виду?
— Если у вас есть контакты в какой-нибудь дружественной стране, располагающей нужным производством, — в Пакистане, допустим, или в Ливии, — то вам проще купить сырье и попросить своих друзей изготовить бомбы. Сегодня существует только одна проблема — обогащение урановой руды. С тех пор как известна технология производства, они практически доступны всем.
— Я бы предпочел купить бомбы.
Таверне будто пропустил эти слова мимо ушей и продолжал:
— Тут, заметьте, любопытная дилемма. Купить обогащенный уран довольно трудно, но путь этот предпочтительнее. Какие правила ни вводи, а сырье все равно тащат. Сами посудите: сто килограммов исчезло в 1966 году на заводе в Пенсильвании и еще одиннадцать килограммов — на другом заводе в тех же краях несколько лет спустя. В сентябре 73-го в Дунрее кто-то украл несколько слитков плутония — это в Англии. Есть и поинтереснее данные: в одном только Оук-Ридже за тридцать семь лет существования этого завода недосчитались восьмисот килограммов обогащенного урана — они сами опубликовали эту цифру в 1982 году.
Он сделал паузу, чтобы посмотреть, какое впечатление произвела его речь на собеседника.
— Восемьсот кило, а? Хватило бы на восемьдесят пять бомб. А вам и нужна-то всего одна!
— Не одна, а две.
— Ладно, две. Не в этом дело — главное, что вам следует знать, — это то, что имеется рынок, где — не без труда, естественно, — можно приобрести обогащенный уран или плутоний. Дорого! Да, очень и очень дорого — но возможно. И риск при этом много меньше, чем при покупке готовых изделий. Купить две бомбы, полностью готовые к использованию, как вы настаиваете… Рискованное это дело, знаете ли. А за риск приходится платить.
— Этот ваш альтернативный путь исключается — нам нужна полная конспирация.
Молчание снова затянулось. Конный экипаж плыл в уличной толчее, медленно продвигаясь вниз по Елисейским полям.
— Мне необходимо быть в курсе относительно ваших целей, — твердо сказал Таверне.
— Я представляю антисионистское движение.
— Где именно?
— В разных местах. Оружие полагаем использовать на территории Израиля.
— Понятно… А можете вы предоставить гарантии, что вы именно тот, за кого себя выдаете, и что собираетесь использовать бомбу именно в Израиле, а не в Париже, скажем, с целью шантажа — ну хоть для захвата заложников?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91