И тут же возле них на мосту, у самой обочины, приткнулся неприметный фургончик: сдвижная боковая дверь открыта, за рулем кто-то сидел.
Созданная при президенте группа борьбы с терроризмом потребовала от полиции особых мер безопасности на время проведения авиасалона — в том числе договорились о патрулировании вдоль шоссе и о полицейском надзоре за мостами. Первые два дня все это делалось, но на третий префектура перевела куда-то своих людей, мосты остались без присмотра. И ни настырные журналисты, ни те, кто проводил официальное расследование случившегося, так и не смогли добиться ответа на вопрос, чем была вызвана передислокация. «Уж не сама ли полиция является соучастником преступления?» — спрашивала газета «Фигаро» в том витиеватом стиле, который любит французская пресса в подобных случаях. Вопрос повис в воздухе.
Получив сообщение, Ахмед повернулся к людям, стоявшим на соседнем мосту, метрах в двухстах от него:
— Машина уже на шоссе, движется сюда. Насколько отсюда видно, ничто ее не задержит. Мотоциклистов двое. Будут здесь в 17:18, может, чуть позже. Конец.
— Сообщение принято.
— Удачи вам. Сообщу, когда они покажутся. После этого у вас будет всего десять секунд, имейте в виду. И дам сигнал, когда они проедут под моим мостом. Отсюда им до вас всего шесть секунд или пять, если они прибавили скорости. Понятно?
— Понятно.
— Желаю удачи.
Он рассчитывал, что его передатчик выглядит как обычный радиоприемник, никто и внимания не обратит. Радиолюбитель, случайно подслушавший диалог, потерял интерес к гортанным голосам и отключился.
На мосту не было тени, и Ахмед исходил потом, мучился от жажды. Ему срочно требовалось в уборную. Жизнь коммандос представлялась ему как сплошной дискомфорт, только редкие моменты действия возбуждали его и компенсировали скучные часы ожидания. Он бы предпочел находиться с ребятами на соседнем мосту, но было принято решение: автоматчиков только двое. Выбрали самых метких. Поразить автомобиль, идущий со скоростью сто или больше километров в час, даже обстреливая его двумя автоматами, — и попасть именно выше и ниже пуленепробиваемого лобового стекла — тут нужны крепкие нервы, снайперский расчет и незаурядное везение. Смыться потом не составит труда. Все заранее устроено — так им сказали.
Прошли уже три из четырех намеченных минут. Ахмед не отрывал глаз от шоссе, от бесконечного потока машин. Идут в три ряда, и все три битком. Иногда переходят из ряда в ряд, как эти вот двадцатитонные грузовики. Он прислушивался, не раздастся ли вой сирен.
— На сирены не особо полагайся, — инструктировали его сегодня утром, — их могут выключить, так что глаз не своди с дороги. И передавай новости без крика — ребятам надо спокойствие сохранять, их дергать нельзя.
Сердце его колотилось. Всего полминуты осталось — что ж сирен-то не слышно? Может, и впрямь их не включили? Странно — фараоны на мотоциклах проламываются сквозь поток спешащих машин непременно под истошный вой.
Через двадцать секунд ему показалось, будто он различает этот вой в общем гуле. Не то самолет взлетел… Нет, точно, — сирены.
Он включил передатчик:
— Слышу сирены. Машину пока не вижу. Вот они… Вижу их. Они в крайнем левом ряду. Повторяю: в крайнем левом. Они подо мной! Отмерьте четыре секунды — …вот! давай!
Говорить спокойно он был не в силах — как раз в этот миг мотоциклы и вслед за ними лимузин проскочили под его мостом. Сейчас будет автоматная очередь…
Преодолевая желание помедлить и посмотреть, он быстро зашагал прочь. Дробный стук автоматов, визг тормозов, металлический лязг и глухие удары — это машины, летевшие на полной скорости, сталкивались друг с другом и с бетонными стенами, в которых пролегало шоссе.
Генерал Гирон негромко разговаривал с профессором: он не был уверен, что их сосед — французский лейтенант — не понимает иврита.
— Продукция заводов Дассо мне показалась интересной. Но насколько я понял, они не продают лицензии — только готовые каркасы.
— Мне по всем параметрам понравился «Ягуар».
— Вам видней, но если мы что и купим — только у французов. Политика такая. Так что о британском самолете и не мечтайте.
Они приближались к авеню де Прессанс. С чего бы им обращать внимание на человека, стоящего на мосту и наблюдающего за дорогой? Оставалось всего двести метров до следующего моста…
Лейтенант, обернувшись, спросил:
— Господа, вам понравился салон?
— Очень.
— А куда бы вы хотели пойти сегодня вечером?
…Все было спланировано точно: услышав от Ахмеда «Вижу их», двое мужчин разом повернулись к фургону. Один нагнулся и вынул два автомата — каждый в коричневом бумажном пакете. Когда Ахмед крикнул «Давай!», оба уже шагнули снова к парапету, срывая на ходу бумагу. И через две секунды стояли на обычной парижской улице — у каждого 9-миллиметровый автомат «Рексим-Фейвор» швейцарского производства — на виду у прохожих: уличные нравы Бейрута на миг перенеслись в столицу Франции. Короткие стволы наклонились с парапета, их пустые зрачки глянули вниз на идущий навстречу транспорт.
Лимузин находился в зоне обстрела не более двух секунд и всего одну десятую секунды был досягаем для выстрелов — потом менялся угол. За этот миг он проехал 2,7 метра. Один из стрелявших взял на прицел лобовое стекло и крышу, второй — капот. Скорость стрельбы из автомата — 600 выстрелов в минуту, каждый из стрелявших успевал нажать гашетку пять раз в те кратчайшие пределы времени, пока цель оставалась доступной. У каждого в обойме было всего по двадцать пуль. Так что промах означал бы провал всего плана.
«Один меткий выстрел сделает больше, чем бестолковая пальба, — предупредил тот, кто снабдил боевиков оружием. — Если хоть десять пуль на двоих всадите в машину, то по крайней мере одного из этих ублюдков подстрелите. А остальным хватит и того, что произойдет потом».
Стрелки еще поворчали тогда насчет незнакомого оружия, с подозрением глядя на тяжелые деревянные приклады. «Швейцарское производство! — возразил их собеседник. — Надежная вещь, не подведет. А русские автоматы — дерьмо, бьют в белый свет как в копеечку».
Оружие было доставлено в Париж из Ливана дипломатической почтой за две недели до описываемых событий.
…Лейтенанту, сидевшему рядом с шофером, не суждено было услышать ответ на свое любезное предложение: как раз в тот момент, когда он закончил фразу, шесть пуль попали в лимузин. На заднем сиденье молодой атташе Харел был убит наповал: пуля попала в висок и застряла в черепе. Сидевшего рядом профессора Авигада ранило в грудь, у него оказалась пробитой подключичная артерия, час спустя он умер в реанимационном отделении больницы Святого Бернара. Остальных пули миновали, но одна угодила в лобовое стекло, и оно мгновенно пошло трещинами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Созданная при президенте группа борьбы с терроризмом потребовала от полиции особых мер безопасности на время проведения авиасалона — в том числе договорились о патрулировании вдоль шоссе и о полицейском надзоре за мостами. Первые два дня все это делалось, но на третий префектура перевела куда-то своих людей, мосты остались без присмотра. И ни настырные журналисты, ни те, кто проводил официальное расследование случившегося, так и не смогли добиться ответа на вопрос, чем была вызвана передислокация. «Уж не сама ли полиция является соучастником преступления?» — спрашивала газета «Фигаро» в том витиеватом стиле, который любит французская пресса в подобных случаях. Вопрос повис в воздухе.
Получив сообщение, Ахмед повернулся к людям, стоявшим на соседнем мосту, метрах в двухстах от него:
— Машина уже на шоссе, движется сюда. Насколько отсюда видно, ничто ее не задержит. Мотоциклистов двое. Будут здесь в 17:18, может, чуть позже. Конец.
— Сообщение принято.
— Удачи вам. Сообщу, когда они покажутся. После этого у вас будет всего десять секунд, имейте в виду. И дам сигнал, когда они проедут под моим мостом. Отсюда им до вас всего шесть секунд или пять, если они прибавили скорости. Понятно?
— Понятно.
— Желаю удачи.
Он рассчитывал, что его передатчик выглядит как обычный радиоприемник, никто и внимания не обратит. Радиолюбитель, случайно подслушавший диалог, потерял интерес к гортанным голосам и отключился.
На мосту не было тени, и Ахмед исходил потом, мучился от жажды. Ему срочно требовалось в уборную. Жизнь коммандос представлялась ему как сплошной дискомфорт, только редкие моменты действия возбуждали его и компенсировали скучные часы ожидания. Он бы предпочел находиться с ребятами на соседнем мосту, но было принято решение: автоматчиков только двое. Выбрали самых метких. Поразить автомобиль, идущий со скоростью сто или больше километров в час, даже обстреливая его двумя автоматами, — и попасть именно выше и ниже пуленепробиваемого лобового стекла — тут нужны крепкие нервы, снайперский расчет и незаурядное везение. Смыться потом не составит труда. Все заранее устроено — так им сказали.
Прошли уже три из четырех намеченных минут. Ахмед не отрывал глаз от шоссе, от бесконечного потока машин. Идут в три ряда, и все три битком. Иногда переходят из ряда в ряд, как эти вот двадцатитонные грузовики. Он прислушивался, не раздастся ли вой сирен.
— На сирены не особо полагайся, — инструктировали его сегодня утром, — их могут выключить, так что глаз не своди с дороги. И передавай новости без крика — ребятам надо спокойствие сохранять, их дергать нельзя.
Сердце его колотилось. Всего полминуты осталось — что ж сирен-то не слышно? Может, и впрямь их не включили? Странно — фараоны на мотоциклах проламываются сквозь поток спешащих машин непременно под истошный вой.
Через двадцать секунд ему показалось, будто он различает этот вой в общем гуле. Не то самолет взлетел… Нет, точно, — сирены.
Он включил передатчик:
— Слышу сирены. Машину пока не вижу. Вот они… Вижу их. Они в крайнем левом ряду. Повторяю: в крайнем левом. Они подо мной! Отмерьте четыре секунды — …вот! давай!
Говорить спокойно он был не в силах — как раз в этот миг мотоциклы и вслед за ними лимузин проскочили под его мостом. Сейчас будет автоматная очередь…
Преодолевая желание помедлить и посмотреть, он быстро зашагал прочь. Дробный стук автоматов, визг тормозов, металлический лязг и глухие удары — это машины, летевшие на полной скорости, сталкивались друг с другом и с бетонными стенами, в которых пролегало шоссе.
Генерал Гирон негромко разговаривал с профессором: он не был уверен, что их сосед — французский лейтенант — не понимает иврита.
— Продукция заводов Дассо мне показалась интересной. Но насколько я понял, они не продают лицензии — только готовые каркасы.
— Мне по всем параметрам понравился «Ягуар».
— Вам видней, но если мы что и купим — только у французов. Политика такая. Так что о британском самолете и не мечтайте.
Они приближались к авеню де Прессанс. С чего бы им обращать внимание на человека, стоящего на мосту и наблюдающего за дорогой? Оставалось всего двести метров до следующего моста…
Лейтенант, обернувшись, спросил:
— Господа, вам понравился салон?
— Очень.
— А куда бы вы хотели пойти сегодня вечером?
…Все было спланировано точно: услышав от Ахмеда «Вижу их», двое мужчин разом повернулись к фургону. Один нагнулся и вынул два автомата — каждый в коричневом бумажном пакете. Когда Ахмед крикнул «Давай!», оба уже шагнули снова к парапету, срывая на ходу бумагу. И через две секунды стояли на обычной парижской улице — у каждого 9-миллиметровый автомат «Рексим-Фейвор» швейцарского производства — на виду у прохожих: уличные нравы Бейрута на миг перенеслись в столицу Франции. Короткие стволы наклонились с парапета, их пустые зрачки глянули вниз на идущий навстречу транспорт.
Лимузин находился в зоне обстрела не более двух секунд и всего одну десятую секунды был досягаем для выстрелов — потом менялся угол. За этот миг он проехал 2,7 метра. Один из стрелявших взял на прицел лобовое стекло и крышу, второй — капот. Скорость стрельбы из автомата — 600 выстрелов в минуту, каждый из стрелявших успевал нажать гашетку пять раз в те кратчайшие пределы времени, пока цель оставалась доступной. У каждого в обойме было всего по двадцать пуль. Так что промах означал бы провал всего плана.
«Один меткий выстрел сделает больше, чем бестолковая пальба, — предупредил тот, кто снабдил боевиков оружием. — Если хоть десять пуль на двоих всадите в машину, то по крайней мере одного из этих ублюдков подстрелите. А остальным хватит и того, что произойдет потом».
Стрелки еще поворчали тогда насчет незнакомого оружия, с подозрением глядя на тяжелые деревянные приклады. «Швейцарское производство! — возразил их собеседник. — Надежная вещь, не подведет. А русские автоматы — дерьмо, бьют в белый свет как в копеечку».
Оружие было доставлено в Париж из Ливана дипломатической почтой за две недели до описываемых событий.
…Лейтенанту, сидевшему рядом с шофером, не суждено было услышать ответ на свое любезное предложение: как раз в тот момент, когда он закончил фразу, шесть пуль попали в лимузин. На заднем сиденье молодой атташе Харел был убит наповал: пуля попала в висок и застряла в черепе. Сидевшего рядом профессора Авигада ранило в грудь, у него оказалась пробитой подключичная артерия, час спустя он умер в реанимационном отделении больницы Святого Бернара. Остальных пули миновали, но одна угодила в лобовое стекло, и оно мгновенно пошло трещинами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91