— Ты не…
— Нет, — прошептала она.
Ангус склонился над Викторией, решив довести ее до оргазма, который она чуть не испытала в гостиной. Раздвинув ей ноги — на сей раз более нежно, — он увидел на простыне пятна крови.
— Я сделал тебе больно! — воскликнул он, внезапно поняв, что был настоящим дикарем, эгоистичным и безжалостным.
— Я хотела этого. — Она выглядела беззащитной, раненой и трогательно живой.
— У тебя течет кровь.
— Да.
— Ты… это было впервые. — Он не верил своим глазам.
— Конечно.
— Виктория… Этого не может быть. Ты не могла столько ждать!
— Я ласкала себя… и думала о тебе.
Она громко засмеялась, и Ангуса охватила целая гамма чувств — несказанная благодарность, трепет, изумление, любовь и отчаянное любопытство. Все эти чувства были сильными и какими-то первобытными. Ангусу хотелось кусать ее до крови, кусать, пока она не закричит, целовать, пока не распухнут губы, привязать Викторию к кровати и бешено овладевать ею, пока они оба не рухнут замертво. «Я ласкала себя и думала о тебе». Он понял, что возбудился снова, и снова вошел в ее ожидающее, полное желания тело. На сей раз Ангус двигался медленно и осторожно. Его пальцы, внезапно ставшие очень чувствительными, ласкали ее нежную плоть, ставшую за последний час влажной и жаркой. Его вторая эрекция длилась намного дольше первой. Он заполнил Викторию целиком, перестал двигаться и начал ласкать тугой, горячий, ожидающий кусочек плоти, от которого зависело ее удовлетворение. Почувствовав ее готовность, он убрал пальцы, но тут же снова возобновил ласки, когда распаленная Виктория замерла и открыла рот в молчаливой мольбе. Она ждала его. Пусть подождет еще немного, сейчас он даст ей облегчение. Ни одна женщина так не понимала его в постели, ни одна женщина до такой степени не отдавалась на его милость. Полнота обладания была такой сильной, что ему хотелось убить Викторию. И когда он наконец взорвался снова, то действовал едва ли не вопреки собственному желанию, неохотно позволив Виктории ощутить ликующее, варварское, отчаянное удовлетворение, которого она так долго ждала.
Четыре дня, которые Миллисент провела в Лондоне, они встречались в квартире Виктории, стремясь оказаться там как можно раньше. Из офиса они уходили порознь, пользовались разными такси и разными ключами, а потом сразу шли в спальню и набрасывались друг на друга со страстью, не позволявшей остановиться, оглянуться и осмыслить происходящее. Они были слишком счастливы, чтобы разговаривать, думать или строить планы, слишком одурманены все растущим наслаждением от узнавания тел друг друга.
Ангус с величайшим трудом заставлял себя вернуться домой, чтобы немного поспать, побриться, принять душ и позавтракать. У него не было сил поддерживать заведенный порядок. Оба проводили обычные совещания и презентации с ни о чем не догадывавшимися подчиненными, а сами пылко мечтали друг о друге. Когда они оказывались в одном помещении, то не смели смотреть друг на друга. Во время совместного ленча с сотрудниками «Оук-Хилл» обоим кусок не лез в горло, но никто из присутствовавших за столом не замечал, что общительные, деловые и доброжелательные Ангус Колдуэлл и Виктория Фрост не похожи сами на себя.
— Что будет дальше? — заставила себя спросить Виктория накануне возвращения матери.
— Я думаю только об одном: как устроить, чтобы мы могли быть вместе. Мы не можем… сидеть и ждать, когда она вновь уедет. Я не знаю, что делать. — Он сел на кровати и закрыл лицо ладонями.
Именно этого она ждала и боялась. Ангус не был готов порвать с прежним. Он еще не понимал, не позволял себе понять, что начать новую жизнь можно будет только тогда, когда от старой не останется камня на камне. Все произошло слишком быстро. Ангус не был готов взглянуть в лицо действительности, к отказу от всего, что у него было, к мысли о том, что Виктория должна занять место своей сухой, раздражительной матери, лишенной естественного родительского чувства и вполне заслужившей приближавшееся наказание. Но Ангусу всего тридцать девять, у него есть время, нужное им обоим, а Виктория согласна ждать. Ждать и ждать. Сейчас, когда она уверена в нем, это будет намного легче. Разве она не ждала его с шестнадцати лет, бесконечные, бесплодные годы, когда было не на что опереться, кроме своей любви и силы воли? Теперь, когда она одержала долгожданную победу, нельзя было совершить ложный шаг. Она всегда знала, знала, что уведет Ангуса у матери. Он принадлежал Виктории с той минуты, когда она увидела его в первый раз.
— Мы могли бы снять квартиру неподалеку от офиса, — с запинкой сказала Виктория, словно не думала над этим заранее. — Могли бы встречаться там… во время ленча или в конце дня… До того, как тебе нужно будет ехать домой. Ты мог бы сказать, что пришлось выпить с клиентом или сыграть в бридж. Можно было бы время от времени выкраивать час-другой…
— Ох, милая! — Он зарылся лицом в ее плечо. — Час — это ничто.
— По-твоему, у нас есть другой выход?
— Нет, — простонал он. — Нет…
Через несколько дней Ангус снял маленькую, хорошо меблированную квартиру в пяти минутах езды на такси от офиса. Они встречались там при первой возможности, иногда после тщательно рассчитанных отказов от деловых ленчей, а иногда в пять часов вечера. Но зависимость от множества связанных с ними людей делала эти встречи редкими, короткими и непредсказуемыми. Особенно трудно было вынести уик-энды, которые Колдуэллы с весны до осени обычно проводили в Саутгемптоне. Единственными периодами настоящей свободы были только краткие деловые поездки Миллисент Фрост-Колдуэлл.
Прошел почти год, но их жадная тяга друг к другу становилась все сильнее. Когда они были врозь, каждым овладевало растущее желание, постоянный голод, требовавший утоления, как привычка к наркотику.
— Я не могу спать с Миллисент, — как-то признался Ангус. — После тебя я ни разу не прикасался к ней.
— И что она на это говорит? — спросила Виктория, в голове которой билась только одна мысль: «Ради бога, скажи матери правду!»
— Ничего. Притворяется слепой и ничего не хочет знать.
Виктория застыла от ужаса, услышав в его голосе явное облегчение.
В начале зимы 1981 года, вскоре после своего назначения руководителем всех заказов «Оук-Хилл Фудс», Виктория решила, что Ангус слишком удобно устроился. Любовница, которая ради него готова на все и согласна довольствоваться крохами его внимания, и жена, решившая не задавать вопросов… Придется ей поторопить события.
— Мама, в этом году я бы хотела провести рождественские каникулы на Ямайке… У тебя найдется для меня комната?
— Конечно, — скрывая удивление, ответила Миллисент. — Наверно, ты будешь с кавалером?
— Честно говоря, еще об этом не думала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116