Она должна была родить наследника, но ее выдали замуж за человека, которого она никогда не видела.
Джеффри фыркнул:
– Не думаю, что твой анекдот уместен, Филиппа.
– Я говорю о том, что ее брак – последний пример родительского расчета из тех, что я знаю. Мой отец хочет выдать меня замуж в надежде на процветание своей империи. Но я не собираюсь играть по его правилам. Я не хочу с тобой обедать, Джеффри. Но уверена, найдется много женщин – женщин с куда более тонким вкусом к анекдотам, – которые с удовольствием согласятся провести с тобой время. – Я помолчала, затем набралась смелости и заявила: – Тебе нужно пригласить мою подругу Элайн.
– Ни за что! – взорвался он.
– Но почему? Между вами что-то было. – Джеффри быстро нашелся:
– Если действительно хочешь знать, я расскажу тебе за обедом.
Я рассмеялась, несмотря ни на что:
– Хорошая попытка, Джеффри. Однако спасибо, нет. – Даже он после этого понял, что разговаривать дальше нет смысла.
Стоило мне положить трубку, как телефон зазвонил снова. Я прикрыла глаза. Что ж, видимо, день такой.
Звонила соседка миссис Хатауэй. Она требовала, чтобы я сначала предоставила ей эскизы нового сада миссис Хатауэй. Но я отказала ей. Дело было даже не в тоне, а в том, что я никогда не показываю чертежи.
Затем позвонил еще один сосед. Его опасения касались ограды. Он заявил, что если ограда залезет хоть на дюйм на его землю, он с радостью разломает ее ночью. Я заверила его, что топограф уже выдал разрешение, так что все в рамках закона. Я сама приглашала топографа и попросила его, чтобы разметка пролегла немного глубже во владения миссис Хатауэй. Так надежнее. Сосед разочаровался, что я не запаниковала. Он небось надеялся, что я стану волосы на себе рвать. Наверное, ему просто скучно и хочется повздорить с кем-нибудь. Или просто сломать что-нибудь. Например, ограду. Ночью. Голыми руками.
Снова зазвони телефон. Они, похоже, сегодня не угомонятся!
– «Коксуэлл и Поуп».
– Зачем обязательно все разрушать? – спросил требовательно женский голос.
– Прошу прощения?
– Если в вас есть хоть толика здравого смысла, держитесь подальше от моего дома. Вы же все испортили!
У меня зашевелились волосы на голове.
Не могу даже описать вам, как звучит голос Люсии Салливан, уж слишком много лет прошло с тех пор, как я слышала его в последний раз. Однако голос звонившей был очень похож. Только женщина казалась старше и совсем выжившей из ума. Я подумала о призраке в доме Люсии, и перед глазами все поплыло.
– Простите, кто это звонит?
Но она бросила трубку с такой силой, что я подпрыгнула.
Признаться, мертвецы мне не часто звонят. А если честно, то это впервые. А все из-за того, что я пришла в чужой дом без приглашения.
Мои руки тряслись, когда я положила трубку на место. Я встала и пошла приготовить крепкий горячий чай.
Тут мне в голову пришла мысль. Нужно позвонить в телефонную компанию и спросить у них номер последнего звонка.
Но позвонил Джоул и сказал, чтобы я выезжала к миссис Хатауэй: он, видите ли, не успевает заехать за мной в офис. Черт побери! Сегодня явно не мой день.
Я не могла выкинуть из головы этот звонок. Зачем Люсии звонить мне? Ведь она могла просто отразиться в зеркале или пройти сквозь стену, чтобы сказать то, что хотела. Может, она еще неопытна в делах призраков? Ведь ее совсем недавно убили. А может быть, она и не мертва вовсе?
Или кто-то хочет внушить мне, что она не мертва.
Ага! Ну конечно! Ведь кто-то прибрал беспорядок в оранжерее после того, как там побывал Ник, поэтому я ничего там и не увидела.
Инцидент этот мог бы занять достойное место в головоломке. Для Ника. Но Ника не было. Ник ушел бог весть куда, сказав напоследок, что это не моего ума дело и он обойдется без подсказок. Ему же хуже.
Я покачала головой и подумала, что все Салливаны не без странностей.
Снова зазвонил телефон, и я со вздохом взяла трубку.
Моя матушка дозвонилась до меня только к двум, хотя мы обе знали, где я коротаю время. Она уже была навеселе, судя по голосу. Я приготовилась к долгому и нудному разговору.
– Мам, я работаю, я тебе позже перезвоню.
– Вчера ты мне то же самое обещала. Не выйдет, Филиппа Элизабет Коксуэлл. Как будто я не понимаю, что ты избегаешь меня. – Она замолчала, не исключено, чтобы сделать очередной глоток. – Вот только почему, не понимаю.
– Это ты звонила вчера вечером? – спросила я невинно, зная, что только так можно смягчить мамин гнев. Я повернула эскиз на девяносто градусов, затем еще на девяносто, бормоча под нос, что решение лежит на поверхности и надо лишь разглядеть его.
И тут я увидела.
Тропка на эскизе извивалась, но с этого угла она походила на букву «S». Нужно лишь немного растянуть клумбы, и все сойдется. Камня уйдет меньше, изгиб тропы станет положе, но требуемые пропорции сохранятся. Миссис Хатауэй останется довольна.
Я прижала трубку плечом к уху и принялась чертить карандашом на бумаге.
– Разумеется, я, но ты не перезвонила мне.
– Было уже поздно, мам.
– Ты слишком много работаешь, – сказала она холодно. – Если, конечно, ты действительно занята работой. Джеффри сказал отцу, что вчера за тобой пришел другой мужчина. Кто такой этот Ник? У вас серьезные отношения?
Я чуть не сказала правду, но вовремя поймала себя за язык.
– А, Ник. Не хочу, чтобы ты тешила себя напрасными надеждами… Мы встречаемся какое-то время.
– Ты должна была все мне рассказать. Тем более с Джеффри нехорошо получилось.
– Меня ведь никто не спрашивал на этот счет.
– Это показывает лишь, как сильно твоя семья беспокоится за тебя. Отец обиделся. Ходит мрачнее тучи. С ним стало просто невозможно. – Я промолчала, хотя хотелось добавить, что с ним всегда было невозможно общаться. – Ты выставила его дураком, Филиппа, а он не привык к такому обращению.
Последнее слово мать выговорила с трудом.
– В следующий раз пусть сначала спрашивает, прежде чем сводить меня с кем бы то ни было.
– Филиппа!
– Что – Филиппа?
– Ну смотри! Ты во всем виновата и приготовься к тому, что будут последствия. – Мама мученически вздохнула. – Хотя уверена, что этот твой Ник того не стоит. Филиппа, Джеффри рассказал, насколько жалок был твой ухажер, а он еще и грубил ко всему прочему.
– Мне достаточно того, что это не Джеффри Макалистер.
– Это лишь доказывает, насколько ограниченны твои вкусы, Филиппа. Не удивлюсь, если ты спишь с ним. Ах нет, не говори, не желаю знать.
Но по голосу, разумеется, было понятно, что знать ей хочется.
Иногда трудно удержаться.
– Ты не представляешь, мам, насколько он хорош в постели. У меня ни с кем такого не было.
– Филиппа! Придержи язык! – выдохнула мама. Похоже, во время разговора она уже не раз приложилась к бутылке. – Раз все так серьезно, то ничего не поделаешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Джеффри фыркнул:
– Не думаю, что твой анекдот уместен, Филиппа.
– Я говорю о том, что ее брак – последний пример родительского расчета из тех, что я знаю. Мой отец хочет выдать меня замуж в надежде на процветание своей империи. Но я не собираюсь играть по его правилам. Я не хочу с тобой обедать, Джеффри. Но уверена, найдется много женщин – женщин с куда более тонким вкусом к анекдотам, – которые с удовольствием согласятся провести с тобой время. – Я помолчала, затем набралась смелости и заявила: – Тебе нужно пригласить мою подругу Элайн.
– Ни за что! – взорвался он.
– Но почему? Между вами что-то было. – Джеффри быстро нашелся:
– Если действительно хочешь знать, я расскажу тебе за обедом.
Я рассмеялась, несмотря ни на что:
– Хорошая попытка, Джеффри. Однако спасибо, нет. – Даже он после этого понял, что разговаривать дальше нет смысла.
Стоило мне положить трубку, как телефон зазвонил снова. Я прикрыла глаза. Что ж, видимо, день такой.
Звонила соседка миссис Хатауэй. Она требовала, чтобы я сначала предоставила ей эскизы нового сада миссис Хатауэй. Но я отказала ей. Дело было даже не в тоне, а в том, что я никогда не показываю чертежи.
Затем позвонил еще один сосед. Его опасения касались ограды. Он заявил, что если ограда залезет хоть на дюйм на его землю, он с радостью разломает ее ночью. Я заверила его, что топограф уже выдал разрешение, так что все в рамках закона. Я сама приглашала топографа и попросила его, чтобы разметка пролегла немного глубже во владения миссис Хатауэй. Так надежнее. Сосед разочаровался, что я не запаниковала. Он небось надеялся, что я стану волосы на себе рвать. Наверное, ему просто скучно и хочется повздорить с кем-нибудь. Или просто сломать что-нибудь. Например, ограду. Ночью. Голыми руками.
Снова зазвони телефон. Они, похоже, сегодня не угомонятся!
– «Коксуэлл и Поуп».
– Зачем обязательно все разрушать? – спросил требовательно женский голос.
– Прошу прощения?
– Если в вас есть хоть толика здравого смысла, держитесь подальше от моего дома. Вы же все испортили!
У меня зашевелились волосы на голове.
Не могу даже описать вам, как звучит голос Люсии Салливан, уж слишком много лет прошло с тех пор, как я слышала его в последний раз. Однако голос звонившей был очень похож. Только женщина казалась старше и совсем выжившей из ума. Я подумала о призраке в доме Люсии, и перед глазами все поплыло.
– Простите, кто это звонит?
Но она бросила трубку с такой силой, что я подпрыгнула.
Признаться, мертвецы мне не часто звонят. А если честно, то это впервые. А все из-за того, что я пришла в чужой дом без приглашения.
Мои руки тряслись, когда я положила трубку на место. Я встала и пошла приготовить крепкий горячий чай.
Тут мне в голову пришла мысль. Нужно позвонить в телефонную компанию и спросить у них номер последнего звонка.
Но позвонил Джоул и сказал, чтобы я выезжала к миссис Хатауэй: он, видите ли, не успевает заехать за мной в офис. Черт побери! Сегодня явно не мой день.
Я не могла выкинуть из головы этот звонок. Зачем Люсии звонить мне? Ведь она могла просто отразиться в зеркале или пройти сквозь стену, чтобы сказать то, что хотела. Может, она еще неопытна в делах призраков? Ведь ее совсем недавно убили. А может быть, она и не мертва вовсе?
Или кто-то хочет внушить мне, что она не мертва.
Ага! Ну конечно! Ведь кто-то прибрал беспорядок в оранжерее после того, как там побывал Ник, поэтому я ничего там и не увидела.
Инцидент этот мог бы занять достойное место в головоломке. Для Ника. Но Ника не было. Ник ушел бог весть куда, сказав напоследок, что это не моего ума дело и он обойдется без подсказок. Ему же хуже.
Я покачала головой и подумала, что все Салливаны не без странностей.
Снова зазвонил телефон, и я со вздохом взяла трубку.
Моя матушка дозвонилась до меня только к двум, хотя мы обе знали, где я коротаю время. Она уже была навеселе, судя по голосу. Я приготовилась к долгому и нудному разговору.
– Мам, я работаю, я тебе позже перезвоню.
– Вчера ты мне то же самое обещала. Не выйдет, Филиппа Элизабет Коксуэлл. Как будто я не понимаю, что ты избегаешь меня. – Она замолчала, не исключено, чтобы сделать очередной глоток. – Вот только почему, не понимаю.
– Это ты звонила вчера вечером? – спросила я невинно, зная, что только так можно смягчить мамин гнев. Я повернула эскиз на девяносто градусов, затем еще на девяносто, бормоча под нос, что решение лежит на поверхности и надо лишь разглядеть его.
И тут я увидела.
Тропка на эскизе извивалась, но с этого угла она походила на букву «S». Нужно лишь немного растянуть клумбы, и все сойдется. Камня уйдет меньше, изгиб тропы станет положе, но требуемые пропорции сохранятся. Миссис Хатауэй останется довольна.
Я прижала трубку плечом к уху и принялась чертить карандашом на бумаге.
– Разумеется, я, но ты не перезвонила мне.
– Было уже поздно, мам.
– Ты слишком много работаешь, – сказала она холодно. – Если, конечно, ты действительно занята работой. Джеффри сказал отцу, что вчера за тобой пришел другой мужчина. Кто такой этот Ник? У вас серьезные отношения?
Я чуть не сказала правду, но вовремя поймала себя за язык.
– А, Ник. Не хочу, чтобы ты тешила себя напрасными надеждами… Мы встречаемся какое-то время.
– Ты должна была все мне рассказать. Тем более с Джеффри нехорошо получилось.
– Меня ведь никто не спрашивал на этот счет.
– Это показывает лишь, как сильно твоя семья беспокоится за тебя. Отец обиделся. Ходит мрачнее тучи. С ним стало просто невозможно. – Я промолчала, хотя хотелось добавить, что с ним всегда было невозможно общаться. – Ты выставила его дураком, Филиппа, а он не привык к такому обращению.
Последнее слово мать выговорила с трудом.
– В следующий раз пусть сначала спрашивает, прежде чем сводить меня с кем бы то ни было.
– Филиппа!
– Что – Филиппа?
– Ну смотри! Ты во всем виновата и приготовься к тому, что будут последствия. – Мама мученически вздохнула. – Хотя уверена, что этот твой Ник того не стоит. Филиппа, Джеффри рассказал, насколько жалок был твой ухажер, а он еще и грубил ко всему прочему.
– Мне достаточно того, что это не Джеффри Макалистер.
– Это лишь доказывает, насколько ограниченны твои вкусы, Филиппа. Не удивлюсь, если ты спишь с ним. Ах нет, не говори, не желаю знать.
Но по голосу, разумеется, было понятно, что знать ей хочется.
Иногда трудно удержаться.
– Ты не представляешь, мам, насколько он хорош в постели. У меня ни с кем такого не было.
– Филиппа! Придержи язык! – выдохнула мама. Похоже, во время разговора она уже не раз приложилась к бутылке. – Раз все так серьезно, то ничего не поделаешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78