Три дня мы смотрели на священников, которые танцевали и пели молитвы. Толпа плясала вместе с ними. Звуки барабанов и цимбал проникали прямо в вены. – Он покачал головой. – В итоге мы тоже были в толпе, на плечах у нас сидели дети, которых мы даже не знали. Все танцевали в трансе. Это волшебство.
Ник снова посмотрел на меня своими зелеными глазами. Его пальцы сомкнулись на моем плече. На этот раз я не могла сослаться на шампанское, но мне все равно стало жарко.
Его пальцы коснулись моих губ, но я не могла пошевелиться, невзирая на размазанную помаду. Более того, я надеялась, что он размажет ее своими губами.
Ник посмотрел на губы, как будто прочитал мои мысли, наклонил голову, и я не смогла устоять. Я протянула руку и погладила его по щетинистой щеке, отдаваясь поцелую.
Разумеется, только для того, чтобы проверить, что было навеяно шампанским, а что настоящее.
Но Ник отпрянул, словно его веревкой оттащили.
– Тебе бы там понравилось, Фил, точно говорю. Там цвета больше, чем у тебя на кухне. – Волшебство исчезло, он говорил, словно чужой человек. – Съезди как-нибудь.
На приглашение это не походило. Но я поверила ему на слово. Честность – хроническое заболевание Ника.
Я выключила двигатель, повернув ключ в замке зажигания, и потянулась к ручке дверцы в надежде разрядить обстановку.
– Вряд ли я поеду туда, чтобы выпить чашку кофе в экзотической атмосфере.
– Носок был чистый! – запротестовал Ник с явным облегчением, что я дала ему шанс улизнуть. – Но вот кофе был просто отвратительный. Впрочем, выпили мы его от отчаяния.
– Думаю, сегодня мы обойдемся без приключений.
– Надеюсь. Было бы печально осознавать, что достижения цивилизации не дают преимуществ перед старым носком вместо фильтра. – Ник смотрел на меня, однако взгляд его был каким-то пустым. – Интересно, они дают к кофе маленькие шоколадки?
Я испытала культурный шок.
– Подожди, но ты же только читал мне лекции по экологии. Я думала, ты остановишься на тофу с имбирным соусом.
Ник кивнул с притворной серьезностью.
– Настоящий мужчина должен знать свои слабости. Я возьму шоколадные пончики.
– Ага. – Армия братьев научила меня о количестве пищи задумываться до покупки. – Когда ты ел последний раз?
– Вчера. В самолете. – Ник поморщился. – Правда, едой это сложно назвать.
Я рассмеялась.
Ник набросился на пончики, словно оголодавший волк. Я отклонила его предложение попробовать, на что он лишь благодарно вздохнул, а я поехала дальше.
Было весело. Дорога перед нами была пуста. Навстречу попадались редкие машины, а в нашу сторону ехала лишь коричневого цвета «хонда». Она плелась еле-еле, за рулем явно сидел не выспавшийся водитель. Впрочем, я тоже не выспалась, но держалась бодро. А ведь еще не было и восьми. Наверно, нужно было сказать спасибо плитке шоколада.
Я пристроилась за «хондой» в ожидании, когда та уступит мне дорогу. Но мужчина или женщина за рулем не спешили сворачивать в сторону.
Я решилась на обгон.
Сзади послышалось настороженное шуршание пакета из-под пончиков.
– Ты ведь не станешь этого делать? – сказал Ник севшим голосом. Но он ошибся.
Я вдавила педаль газа в пол, клапаны Зверя застучали с удвоенной силой, и мы легко обошли «хонду». Навстречу нам летел «лексус» с женщиной за рулем, и я видела, как она испугалась одного нашего вида.
Зверя качнуло, когда мы вернулись на свою полосу. Так хорошо мне не было очень давно.
Впереди замаячила еще одна машина. Я улыбнулась улыбкой хищника и снова нажала на педаль газа. Как же мне этого не хватало в вечерних пробках! О да, если я и умею делать что-то неплохо, так это водить машину.
Первое, что я спросила у брата, Джеймса, которому выпала честь учить меня вождению, это как трогаться с пробуксовкой. Он отказался объяснять, сославшись на принципы, но я решила, что он просто сам не умеет. Он ведь старший сын, нужно держать марку, и все такое. Тогда я спросила Мэтта – сына номер два, – а он настучал отцу, за что тот лишил меня уроков вождения на долгие шесть месяцев. Отец силен в стратегии кнута и пряника. Правда, наказание в его случае обычно превалировало. Пожалуй, это делало ему честь как судье. Но как отец он был слишком суров.
Не то чтобы я с этим считалась.
Зак, будучи младшим, а соответственно бунтарем, с радостью воспринял мою идею о скрипе покрышек об асфальт, хотя и признался честно, что сам не умеет трогаться с пробуксовкой. Мы учились вместе. А еще учились выписывать восьмерки на скользком пятачке парковки перед муниципалитетом Розмаунта. Было весело, хотя влетело нам здорово, когда отец все узнал.
Зак, если честно, без царя в голове. Я лично никогда не выезжала на пруд, чтобы скользить по тонкому льду. А с ним ездила только потому, что боялась оставить его одного. Ведь провались он под лед, кто бы стал его спасать? А вот как его спасать, если я сижу рядом, я тогда не задумывалась.
К счастью, мы ни разу не провалились под лед, так что шанса проверить у меня не было. Впрочем, Зак из тех, у кого девять жизней, и он, словно кошка, всегда приземлялся на лапы.
Тишина заставила меня посмотреть в зеркало заднего вида. Ник выглядел неважно. Он забыл о пончиках и вцепился побелевшими пальцами в подголовник моего сиденья.
– Ты всегда так ездишь?
– Ну да. – Я шмыгнула носом. – Наверное, агрессивное вождение – одна из моих слабостей.
– «Агрессивное вождение» еще мягко сказано. – Я притворилась, что обиделась.
– Предпочитаешь идти пешком?
– Очень смешно. – Он съел последний пончик и разочарованно посмотрел в пустой пакет. – Я рискну.
Мы рассмеялись, а небо на востоке порозовело. Мы были бы похожи на старых друзей, если бы вчерашний поцелуй не сидел меж нами незваным пассажиром.
Я думала о возможных последствиях. Ник никогда и ничего не делал случайно. Что же значил наш несостоявшийся поцелуй в машине? Может, Ник просто устал и потерял бдительность? Или у него нет планов на меня?
Что ж, все выяснится, когда мы доедем до Розмаунта.
Хочет он того или нет.
Глава 4
Розмаунт – это старый городок в Новой Англии, основанный в конце семнадцатого века. Город с одной стороны выходит к океану, а с другой – упирается в невысокий холм. Что абсолютно точно отражает его безразличие к тому, что творится в стране за спиной, и его интерес, во всяком случае, в старые времена, к старушке Англии. Все там серо и строго, точно у старой девы, которая стучит тростью по столу, чтобы все слушали.
Раньше городок назывался Уэйлз-Энд как дань первому источнику доходов. После кораблекрушения, которое до сих пор служит поводом для приключений смелым дайверам, сочли, что старое название города приносит неудачу, и сменили на более нейтральное – Розмаунт. Роз, правда, и теперь здесь не много, зато холм за городом с натяжкой все же можно назвать горой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Ник снова посмотрел на меня своими зелеными глазами. Его пальцы сомкнулись на моем плече. На этот раз я не могла сослаться на шампанское, но мне все равно стало жарко.
Его пальцы коснулись моих губ, но я не могла пошевелиться, невзирая на размазанную помаду. Более того, я надеялась, что он размажет ее своими губами.
Ник посмотрел на губы, как будто прочитал мои мысли, наклонил голову, и я не смогла устоять. Я протянула руку и погладила его по щетинистой щеке, отдаваясь поцелую.
Разумеется, только для того, чтобы проверить, что было навеяно шампанским, а что настоящее.
Но Ник отпрянул, словно его веревкой оттащили.
– Тебе бы там понравилось, Фил, точно говорю. Там цвета больше, чем у тебя на кухне. – Волшебство исчезло, он говорил, словно чужой человек. – Съезди как-нибудь.
На приглашение это не походило. Но я поверила ему на слово. Честность – хроническое заболевание Ника.
Я выключила двигатель, повернув ключ в замке зажигания, и потянулась к ручке дверцы в надежде разрядить обстановку.
– Вряд ли я поеду туда, чтобы выпить чашку кофе в экзотической атмосфере.
– Носок был чистый! – запротестовал Ник с явным облегчением, что я дала ему шанс улизнуть. – Но вот кофе был просто отвратительный. Впрочем, выпили мы его от отчаяния.
– Думаю, сегодня мы обойдемся без приключений.
– Надеюсь. Было бы печально осознавать, что достижения цивилизации не дают преимуществ перед старым носком вместо фильтра. – Ник смотрел на меня, однако взгляд его был каким-то пустым. – Интересно, они дают к кофе маленькие шоколадки?
Я испытала культурный шок.
– Подожди, но ты же только читал мне лекции по экологии. Я думала, ты остановишься на тофу с имбирным соусом.
Ник кивнул с притворной серьезностью.
– Настоящий мужчина должен знать свои слабости. Я возьму шоколадные пончики.
– Ага. – Армия братьев научила меня о количестве пищи задумываться до покупки. – Когда ты ел последний раз?
– Вчера. В самолете. – Ник поморщился. – Правда, едой это сложно назвать.
Я рассмеялась.
Ник набросился на пончики, словно оголодавший волк. Я отклонила его предложение попробовать, на что он лишь благодарно вздохнул, а я поехала дальше.
Было весело. Дорога перед нами была пуста. Навстречу попадались редкие машины, а в нашу сторону ехала лишь коричневого цвета «хонда». Она плелась еле-еле, за рулем явно сидел не выспавшийся водитель. Впрочем, я тоже не выспалась, но держалась бодро. А ведь еще не было и восьми. Наверно, нужно было сказать спасибо плитке шоколада.
Я пристроилась за «хондой» в ожидании, когда та уступит мне дорогу. Но мужчина или женщина за рулем не спешили сворачивать в сторону.
Я решилась на обгон.
Сзади послышалось настороженное шуршание пакета из-под пончиков.
– Ты ведь не станешь этого делать? – сказал Ник севшим голосом. Но он ошибся.
Я вдавила педаль газа в пол, клапаны Зверя застучали с удвоенной силой, и мы легко обошли «хонду». Навстречу нам летел «лексус» с женщиной за рулем, и я видела, как она испугалась одного нашего вида.
Зверя качнуло, когда мы вернулись на свою полосу. Так хорошо мне не было очень давно.
Впереди замаячила еще одна машина. Я улыбнулась улыбкой хищника и снова нажала на педаль газа. Как же мне этого не хватало в вечерних пробках! О да, если я и умею делать что-то неплохо, так это водить машину.
Первое, что я спросила у брата, Джеймса, которому выпала честь учить меня вождению, это как трогаться с пробуксовкой. Он отказался объяснять, сославшись на принципы, но я решила, что он просто сам не умеет. Он ведь старший сын, нужно держать марку, и все такое. Тогда я спросила Мэтта – сына номер два, – а он настучал отцу, за что тот лишил меня уроков вождения на долгие шесть месяцев. Отец силен в стратегии кнута и пряника. Правда, наказание в его случае обычно превалировало. Пожалуй, это делало ему честь как судье. Но как отец он был слишком суров.
Не то чтобы я с этим считалась.
Зак, будучи младшим, а соответственно бунтарем, с радостью воспринял мою идею о скрипе покрышек об асфальт, хотя и признался честно, что сам не умеет трогаться с пробуксовкой. Мы учились вместе. А еще учились выписывать восьмерки на скользком пятачке парковки перед муниципалитетом Розмаунта. Было весело, хотя влетело нам здорово, когда отец все узнал.
Зак, если честно, без царя в голове. Я лично никогда не выезжала на пруд, чтобы скользить по тонкому льду. А с ним ездила только потому, что боялась оставить его одного. Ведь провались он под лед, кто бы стал его спасать? А вот как его спасать, если я сижу рядом, я тогда не задумывалась.
К счастью, мы ни разу не провалились под лед, так что шанса проверить у меня не было. Впрочем, Зак из тех, у кого девять жизней, и он, словно кошка, всегда приземлялся на лапы.
Тишина заставила меня посмотреть в зеркало заднего вида. Ник выглядел неважно. Он забыл о пончиках и вцепился побелевшими пальцами в подголовник моего сиденья.
– Ты всегда так ездишь?
– Ну да. – Я шмыгнула носом. – Наверное, агрессивное вождение – одна из моих слабостей.
– «Агрессивное вождение» еще мягко сказано. – Я притворилась, что обиделась.
– Предпочитаешь идти пешком?
– Очень смешно. – Он съел последний пончик и разочарованно посмотрел в пустой пакет. – Я рискну.
Мы рассмеялись, а небо на востоке порозовело. Мы были бы похожи на старых друзей, если бы вчерашний поцелуй не сидел меж нами незваным пассажиром.
Я думала о возможных последствиях. Ник никогда и ничего не делал случайно. Что же значил наш несостоявшийся поцелуй в машине? Может, Ник просто устал и потерял бдительность? Или у него нет планов на меня?
Что ж, все выяснится, когда мы доедем до Розмаунта.
Хочет он того или нет.
Глава 4
Розмаунт – это старый городок в Новой Англии, основанный в конце семнадцатого века. Город с одной стороны выходит к океану, а с другой – упирается в невысокий холм. Что абсолютно точно отражает его безразличие к тому, что творится в стране за спиной, и его интерес, во всяком случае, в старые времена, к старушке Англии. Все там серо и строго, точно у старой девы, которая стучит тростью по столу, чтобы все слушали.
Раньше городок назывался Уэйлз-Энд как дань первому источнику доходов. После кораблекрушения, которое до сих пор служит поводом для приключений смелым дайверам, сочли, что старое название города приносит неудачу, и сменили на более нейтральное – Розмаунт. Роз, правда, и теперь здесь не много, зато холм за городом с натяжкой все же можно назвать горой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78