— Но он совсем не глупый, знаешь? Он ничего не выдумывает. Как бы там ни было, сегодня утром, направляясь в студию, я остановилась поговорить с ним, и он сказал, что его ограбили. Он был очень расстроен, бедняжка.
— Еще бы. К ним в дом забрались грабители?
— В его комнату.
Я с удивлением посмотрел на нее. Мне было непонятно, какое отношение ко всему этому имею я и почему из-за этого расстроена Мэрилин. Да и что можно украсть из комнаты шестнадцатилетнего мальчишки?
— Тимми ведет дневник, — объяснила она. — Вот его-то и украли.
— Кому нужен дневник подростка?
— Видишь ли, это не совсем дневник . В нем он записывает всю информацию о том, где я бываю — где, когда, в какое время и так далее.
— Всю информацию?
— Всю, — с несчастным видом подтвердила она, опустив глаза. — Он очень наблюдательный мальчик. И упорный. Почти ничего не ускользает от его внимания.
— Понятно. — Да, мне все стало ясно, и это привело меня в ужас.
— Тимми был очень расстроен.
— Я думаю, расстроится не только Тимми.
— Он обратился в полицию — у него дядя полицейский, — но его заявление не восприняли всерьез.
— Ясное дело.
— Правда, Тимми сказал, что они удивились. Похоже, тут поработали профессионалы?
“Конечно, профессионалы”, — подумал я.
— Может, посоветовать ему обратиться в ФБР?
Мне такая идея показалась опасной — последствия могли быть непредсказуемыми.
— Не думаю, что об этом стоит сообщать в ФБР, Мэрилин, — осторожно возразил я.
— Да?
— Понимаешь, возможно, Джеку это не понравится.
Она задумалась.
— У него из-за этого могут возникнуть крупные неприятности? — спросила она.
Я не знал ответа на этот вопрос. О личной жизни Джека было известно немало компрометирующих фактов, но, с другой стороны, достаточно одной искры, чтобы вызвать взрыв. Кроме того, слухи есть слухи, а вот информация, зафиксированная в письменном виде, — это уже другое дело. Все, что зафиксировано на бумаге, обретает жизнь; написанные слова живут долго. Поэтому, наверное, Джек никогда не писал любовных писем.
— Возможно, ничего страшного и не произошло, — обнадеживающе сказал я. — Но мне кажется, Джека нужно все же поставить в известность.
— Я могу сказать ему об этом во Флориде.
— Ты едешь с ним во Флориду?
— Да нет. Я просто думала повидаться с отцом Джека, ну и с самим Джеком, если он приедет.
Джек и вправду говорил мне, что хотел бы провести пару дней в Палм-Бич, “если получится по числам”. Он не стал объяснять, что это за числа и что должно получиться.
— Я вроде бы читал, что ты собираешься вернуться в Калифорнию? — поинтересовался я, раздражаясь на себя за то, что задал свой вопрос так, как мог бы спросить об этом муж или отец. “Она не обязана, — напомнил я себе, — отчитываться передо мной о своих передвижениях”. И тем не менее у меня было такое чувство, будто Мэрилин вычеркнула меня из круга близких людей, обманула.
— Сначала я поеду повидаться с моим бывшим мужем, — ответила она.
После того как Мэрилин попала в “Пэйн Уитни”, в ее жизни снова появился ди Маджо. Будучи очень порядочным человеком, он искренне тревожился о здоровье и благополучии своей бывшей жены. Думаю также, он лелеял надежду вновь сойтись с Мэрилин, и, зная ее, я подозревал, что, возможно, она сама подала ему эту надежду. Ди Маджо по-прежнему чувствовал себя ответственным за ее судьбу и сохранил это чувство до самого конца. Мэрилин знала, что ди Маджо — единственный человек, который всегда придет к ней на помощь, если с ней случится беда, и, скорее всего, она была права.
— Я обещала отцу Джека, что подбодрю его, — продолжала Мэрилин. — Знаешь, он ведь был болен.
Для меня это было настолько неожиданно, что я поперхнулся и закашлялся. Мэрилин кинулась ко мне и стала колотить по спине, пока я наконец не отдышался. Для женщины ее комплекции она оказалась на удивление сильной.
— Ну что, пришел в себя? — спросила она.
Я кивнул. Сообщение Мэрилин вызвало у меня удивление потому, что плохое самочувствие Джо Кеннеди — а в последнее время он очень сдал — тщательно скрывалось от посторонних. Даже в семье здоровье Джо не обсуждалось, — возможно, домочадцы просто старались не замечать недомоганий посла. Дети Джо привыкли видеть его живым, энергичным и в полном здравии и теперь не могли смириться с мыслью, что их отец становится немощным и старым. У него по-прежнему был острый язык и ясный ум. Но Джо, всегда гордившийся своим крепким, здоровым телом, худел с каждым днем, буквально таял на глазах. Его руки со вздувшимися венами тряслись, и он уже передвигался осторожно, пошаркивая, как самый настоящий старик. Самолюбие не позволяло Джо смириться с надвигающейся старостью. Что же касается Розы, то она за долгие годы совместной жизни с Джо приучила себя не замечать все то, что могло причинить ей боль.
Джек знал, что здоровье отца пошатнулось, — скорее всего, он понял это после разговора с Бобби, который был к Старику гораздо ближе, чем он, — и в осторожных выражениях поделился своим открытием со мной, словно никак не ожидал, что такое когда-нибудь может случиться. На торжественной церемонии введения его в должность президента Джек провозгласил, что эстафета перешла к новому поколению американцев, — так он выразил свое недовольство тем, что во время переходного периода, то есть до официального вступления Джека на пост президента, Эйзенхауэр наставлял его, как младшего по званию. Однако Джек еще не был готов к тому, чтобы принять эстафету из рук отца и стать главой семьи Кеннеди. Джо тоже не собирался сдаваться. Он в одиночку проводил кампанию, пытаясь провести Тедди в сенат на место, которое ранее занимал Джек, — но этот план не вызывал особого энтузиазма у Джека и Бобби.
— Прошу прощения, — выговорил я, наконец прокашлявшись. — Я не знал, что Джек сообщил тебе о болезни отца.
Мэрилин скорчила недовольную гримасу, желая, должно быть, выразить свое раздражение по поводу моих сомнений в том, что между ней и Джеком существуют вполне доверительные отношения.
— Детка, Джек все рассказывает мне. У него нет от меня секретов… Ну, он, конечно, не обсуждает со мной проблемы отставания в области ракетных вооружений и тому подобное. Но о том, что касается его лично, о своей семье — об этом он мне много рассказывает… Мы близки не только в постели, понимаешь? Со мною он отдыхает душой. Джек рассказывает мне гораздо больше, чем любой из моих мужей. У меня странное чувство, — мечтательно продолжала она, — словно я наконец-то обрела семью. Отец Джека присылает такие милые послания, и даже сестры его присылают. Посол недавно прислал мне копченую семгу. Она в холодильнике.
По примеру членов семьи Кеннеди Мэрилин стала называть отца Джека “послом”, хотя он не был таковым уже двадцать лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192
— Еще бы. К ним в дом забрались грабители?
— В его комнату.
Я с удивлением посмотрел на нее. Мне было непонятно, какое отношение ко всему этому имею я и почему из-за этого расстроена Мэрилин. Да и что можно украсть из комнаты шестнадцатилетнего мальчишки?
— Тимми ведет дневник, — объяснила она. — Вот его-то и украли.
— Кому нужен дневник подростка?
— Видишь ли, это не совсем дневник . В нем он записывает всю информацию о том, где я бываю — где, когда, в какое время и так далее.
— Всю информацию?
— Всю, — с несчастным видом подтвердила она, опустив глаза. — Он очень наблюдательный мальчик. И упорный. Почти ничего не ускользает от его внимания.
— Понятно. — Да, мне все стало ясно, и это привело меня в ужас.
— Тимми был очень расстроен.
— Я думаю, расстроится не только Тимми.
— Он обратился в полицию — у него дядя полицейский, — но его заявление не восприняли всерьез.
— Ясное дело.
— Правда, Тимми сказал, что они удивились. Похоже, тут поработали профессионалы?
“Конечно, профессионалы”, — подумал я.
— Может, посоветовать ему обратиться в ФБР?
Мне такая идея показалась опасной — последствия могли быть непредсказуемыми.
— Не думаю, что об этом стоит сообщать в ФБР, Мэрилин, — осторожно возразил я.
— Да?
— Понимаешь, возможно, Джеку это не понравится.
Она задумалась.
— У него из-за этого могут возникнуть крупные неприятности? — спросила она.
Я не знал ответа на этот вопрос. О личной жизни Джека было известно немало компрометирующих фактов, но, с другой стороны, достаточно одной искры, чтобы вызвать взрыв. Кроме того, слухи есть слухи, а вот информация, зафиксированная в письменном виде, — это уже другое дело. Все, что зафиксировано на бумаге, обретает жизнь; написанные слова живут долго. Поэтому, наверное, Джек никогда не писал любовных писем.
— Возможно, ничего страшного и не произошло, — обнадеживающе сказал я. — Но мне кажется, Джека нужно все же поставить в известность.
— Я могу сказать ему об этом во Флориде.
— Ты едешь с ним во Флориду?
— Да нет. Я просто думала повидаться с отцом Джека, ну и с самим Джеком, если он приедет.
Джек и вправду говорил мне, что хотел бы провести пару дней в Палм-Бич, “если получится по числам”. Он не стал объяснять, что это за числа и что должно получиться.
— Я вроде бы читал, что ты собираешься вернуться в Калифорнию? — поинтересовался я, раздражаясь на себя за то, что задал свой вопрос так, как мог бы спросить об этом муж или отец. “Она не обязана, — напомнил я себе, — отчитываться передо мной о своих передвижениях”. И тем не менее у меня было такое чувство, будто Мэрилин вычеркнула меня из круга близких людей, обманула.
— Сначала я поеду повидаться с моим бывшим мужем, — ответила она.
После того как Мэрилин попала в “Пэйн Уитни”, в ее жизни снова появился ди Маджо. Будучи очень порядочным человеком, он искренне тревожился о здоровье и благополучии своей бывшей жены. Думаю также, он лелеял надежду вновь сойтись с Мэрилин, и, зная ее, я подозревал, что, возможно, она сама подала ему эту надежду. Ди Маджо по-прежнему чувствовал себя ответственным за ее судьбу и сохранил это чувство до самого конца. Мэрилин знала, что ди Маджо — единственный человек, который всегда придет к ней на помощь, если с ней случится беда, и, скорее всего, она была права.
— Я обещала отцу Джека, что подбодрю его, — продолжала Мэрилин. — Знаешь, он ведь был болен.
Для меня это было настолько неожиданно, что я поперхнулся и закашлялся. Мэрилин кинулась ко мне и стала колотить по спине, пока я наконец не отдышался. Для женщины ее комплекции она оказалась на удивление сильной.
— Ну что, пришел в себя? — спросила она.
Я кивнул. Сообщение Мэрилин вызвало у меня удивление потому, что плохое самочувствие Джо Кеннеди — а в последнее время он очень сдал — тщательно скрывалось от посторонних. Даже в семье здоровье Джо не обсуждалось, — возможно, домочадцы просто старались не замечать недомоганий посла. Дети Джо привыкли видеть его живым, энергичным и в полном здравии и теперь не могли смириться с мыслью, что их отец становится немощным и старым. У него по-прежнему был острый язык и ясный ум. Но Джо, всегда гордившийся своим крепким, здоровым телом, худел с каждым днем, буквально таял на глазах. Его руки со вздувшимися венами тряслись, и он уже передвигался осторожно, пошаркивая, как самый настоящий старик. Самолюбие не позволяло Джо смириться с надвигающейся старостью. Что же касается Розы, то она за долгие годы совместной жизни с Джо приучила себя не замечать все то, что могло причинить ей боль.
Джек знал, что здоровье отца пошатнулось, — скорее всего, он понял это после разговора с Бобби, который был к Старику гораздо ближе, чем он, — и в осторожных выражениях поделился своим открытием со мной, словно никак не ожидал, что такое когда-нибудь может случиться. На торжественной церемонии введения его в должность президента Джек провозгласил, что эстафета перешла к новому поколению американцев, — так он выразил свое недовольство тем, что во время переходного периода, то есть до официального вступления Джека на пост президента, Эйзенхауэр наставлял его, как младшего по званию. Однако Джек еще не был готов к тому, чтобы принять эстафету из рук отца и стать главой семьи Кеннеди. Джо тоже не собирался сдаваться. Он в одиночку проводил кампанию, пытаясь провести Тедди в сенат на место, которое ранее занимал Джек, — но этот план не вызывал особого энтузиазма у Джека и Бобби.
— Прошу прощения, — выговорил я, наконец прокашлявшись. — Я не знал, что Джек сообщил тебе о болезни отца.
Мэрилин скорчила недовольную гримасу, желая, должно быть, выразить свое раздражение по поводу моих сомнений в том, что между ней и Джеком существуют вполне доверительные отношения.
— Детка, Джек все рассказывает мне. У него нет от меня секретов… Ну, он, конечно, не обсуждает со мной проблемы отставания в области ракетных вооружений и тому подобное. Но о том, что касается его лично, о своей семье — об этом он мне много рассказывает… Мы близки не только в постели, понимаешь? Со мною он отдыхает душой. Джек рассказывает мне гораздо больше, чем любой из моих мужей. У меня странное чувство, — мечтательно продолжала она, — словно я наконец-то обрела семью. Отец Джека присылает такие милые послания, и даже сестры его присылают. Посол недавно прислал мне копченую семгу. Она в холодильнике.
По примеру членов семьи Кеннеди Мэрилин стала называть отца Джека “послом”, хотя он не был таковым уже двадцать лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192