он трудился, чего-то достиг в своей жизни, и жизнь его продолжается, несмотря на неизбежную вечную разлуку с близкими, которую приносит время. А после него другие продолжат его дело или, вернее, его труд. Кто? Он не знает, но разве это важно? Для него самого все кончится, потому что потомков он не оставит, но, пока он жив, все тут так и будет, и этого с него достаточно: земля никогда его не обманывала, она не умрет, и он может умереть спокойно, когда настанет его час.
В Монтенвиль он пришел уже в сумерки и тогда подумал, что все же в такую минуту не мешает позвать доктора, — ведь его так часто приглашали, и он всегда приезжал. Альбер не ждал от него помощи, не думал, что он может спасти Жильберту, но раз она пожелала, чтобы вызвали нотариуса и священника, необходим, конечно, и доктор, тем более что это, вероятно, будет последний его визит, и все равно он должен установить факт смерти, как это требуется по закону. Он зашел в почтовое отделение. Оно закрывалось в шесть часов, но ему открыли дверь; служащая заканчивала подсчет дневной выручки.
— Чем могу служить, господин Женет?
— Да вот жене плохо… Не можете ли вы позвонить в город, позвать доктора? Пусть приедет немедленно.
— Ей хуже?
— Должно быть, это конец, — ответил Альбер.
— Ах, бедный вы!.. Я сейчас же позвоню и предупрежу доктора. Только бы он не приехал слишком поздно!
Альбер махнул рукой, — это уж не имеет теперь значения.
— Так вы исполните мою просьбу? А я пойду, мне надо еще кое-кого предупредить.
Он двинулся в темноте дальше и подумал, что лучше бы ему поехать в автомобиле: ведь надо добраться до Энкорма, а на обратном пути зайти к священнику, привести его с собой. Но он испытывал потребность в движении, а главное, ему хотелось уйти из той комнаты, где сейчас умирает человек. Может быть, когда он вернется в «Белый бугор», все уже будет кончено? Он думал об этом не из трусости, а все-таки втайне надеялся, что так и будет. Словом, он не проявил торопливости — этого с ним никогда не случалось, и не так-то скоро дошел до фермы Альсида.
Дома был только младший сын: Альсид, Гюстав и Люсьенна куда-то уехали. Юноша объяснил, что его родители и брат в конце дня отправились в Вов по делам, — они поехали в машине, — Альсид купил по случаю пежо-203, быстроходный, с хорошим скатом, вполне исправный автомобиль, съедавший совсем немного бензина. Альбер попросил Адриана предупредить домашних, как только они вернутся, что их ждут в «Белом бугре»: Жильберта при смерти и хочет их видеть.
— Я обязательно скажу, обязательно, господин Женет, — заверил его юноша, и когда Альбер пожимал ему на прощанье руку, он спросил: — А мне тоже надо приехать?
— Право, не знаю, — ответил Альбер, — она сказала, все семейство, так что уж сам решай.
Он двинулся в обратный путь, зашел в церковный дом, позвонил. Служанка отперла дверь и, впустив его в переднюю, исчезла. Через минуту к нему вышел священник.
— Чем могу служить, сын мой?
— Жильберта прислала, — сказал Альбер. — Хочет вас видеть.
— Ей стало хуже?
— Думаю, что это конец.
— Не тревожьтесь, — сказал священник, — ваша жена святая женщина, на ней почиет благодать божия. Я нисколько ей не нужен, но раз она зовет меня, я приду, ибо обязан дать ей последнее утешение.
Он набросил на плечи черный плащ, позеленевший от дождей, надел на голову свою ермолку.
— Проходите вперед, — приказал он и затворил за собой дверь.
На дворе было темно, холодно, и священник сказал:
— Вот уж и зима настает!
— Пора, — отозвался Альбер. — Пришло время.
Да, пришло время и настала зима, а Жильберте пришло время умереть, и против этого не поспоришь. Для каждого дня, каждого времени года — своя задача, своя судьба. Больше спутники не разговаривали, сейчас им нечего было сказать друг другу. Только когда вошли в ворота и проходили по двору, священник добавил:
— Надеюсь, что я пришел не слишком поздно и еще успею дать ей последнее благословение.
Он вошел в большую комнату первым. Взглянув через его плечо, Альбер тотчас убедился, что Жильберта еще жива. Даже голос у нее окреп. Она сказала:
— Благодарю вас, господин кюре, что вы сразу же пришли.
— Пастырь должен немедленно идти на зов дорогих своих агнцев, — ответил священник.
Он подошел к постели и, благословляя Жильберту, осенил ее крестным знамением. Подойдя вслед за ним, Альбер увидел, что Жильберта сидит в постели, опираясь на подушки, подложенные ей за спину, и около нее стоит начеку Леона. Слева от кровати в полумраке виднелись все работники. Заметив, что Альбер с удивлением смотрит на них, Жильберта сказала:
— Я хочу, чтобы все тут были. А где же Альсид с его семейством?
— Они приедут.
Жильберта, видимо, обрадовалась, но ничего не сказала. Все чего-то ждали. Альбер понял, что ждут прибытия тех, кого Жильберта позвала в этот торжественный час смерти. Тишину нарушало только бормотанье священника, читавшего молитву. Вдруг по окну, у которого не закрыли ставни, метнулись лучи ярких фар, и во дворе остановилась машина.
— Это Альсид, — сказала Жильберта.
Но это был не он, — приехал доктор. Он вошел в комнату и сразу направился к постели.
— Ну что? — сказал он таким тоном, как будто хотел спросить: «Что? Она еще не умерла?» — Ну, что? Почему меня позвали?
Он нагнулся, взял Жильберту за руку, лежавшую на одеяле. Умирающая не противилась. Доктор долго щупал пульс.
— Что вы чувствуете? — спросил он.
— Ничего, — ответила она. — Чувствую только, что умираю.
Доктор посмотрел на нее. Неужели эта женщина останется жива, опровергнет его диагноз, его прогнозы? Она говорит, что умирает, а между тем пульс у нее ровный, хорошего наполнения, ей, очевидно, не хуже, чем это было при последнем его визите. Но она говорит, что умирает!.. В конце концов она должна это знать лучше всех. Как бы то ни было, надо сделать то, что обычно делается. И, повернувшись, доктор направился к двери.
— Куда вы? — спросила Жильберта.
— Хочу взять из машины сумку с инструментами.
— Зачем?
— Сделаю вам укол… камфару, кофеин…
— Нет, — сказала Жильберта. — Не надо делать укола. Не хочу. Мне уже не нужны никакие уколы.
— Дорогое дитя мое, — начал было священник.
— Нет, — твердым тоном повторила Жильберта. — Ничего не хочу. Я еще продержусь до того времени, когда приедет Альсид со своей семьей.
— Я видел их автомобиль в Вове, — сказал доктор.
— Они туда поехали, — подтвердил Альбер. — Я сказал в Энкорме, чтобы они сейчас же, как вернутся, ехали сюда.
И в эту минуту во дворе снова сверкнули фары.
— Должно быть, это нотариус, — сказала Жильберта.
Действительно, приехал нотариус, но одновременно прибыл и Альсид с семейством. Слышно было, как они вышли из автомобилей, как щелкнули дверцы. Послышались шаги, сначала по утрамбованной земле, потом по мощеной дорожке около дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
В Монтенвиль он пришел уже в сумерки и тогда подумал, что все же в такую минуту не мешает позвать доктора, — ведь его так часто приглашали, и он всегда приезжал. Альбер не ждал от него помощи, не думал, что он может спасти Жильберту, но раз она пожелала, чтобы вызвали нотариуса и священника, необходим, конечно, и доктор, тем более что это, вероятно, будет последний его визит, и все равно он должен установить факт смерти, как это требуется по закону. Он зашел в почтовое отделение. Оно закрывалось в шесть часов, но ему открыли дверь; служащая заканчивала подсчет дневной выручки.
— Чем могу служить, господин Женет?
— Да вот жене плохо… Не можете ли вы позвонить в город, позвать доктора? Пусть приедет немедленно.
— Ей хуже?
— Должно быть, это конец, — ответил Альбер.
— Ах, бедный вы!.. Я сейчас же позвоню и предупрежу доктора. Только бы он не приехал слишком поздно!
Альбер махнул рукой, — это уж не имеет теперь значения.
— Так вы исполните мою просьбу? А я пойду, мне надо еще кое-кого предупредить.
Он двинулся в темноте дальше и подумал, что лучше бы ему поехать в автомобиле: ведь надо добраться до Энкорма, а на обратном пути зайти к священнику, привести его с собой. Но он испытывал потребность в движении, а главное, ему хотелось уйти из той комнаты, где сейчас умирает человек. Может быть, когда он вернется в «Белый бугор», все уже будет кончено? Он думал об этом не из трусости, а все-таки втайне надеялся, что так и будет. Словом, он не проявил торопливости — этого с ним никогда не случалось, и не так-то скоро дошел до фермы Альсида.
Дома был только младший сын: Альсид, Гюстав и Люсьенна куда-то уехали. Юноша объяснил, что его родители и брат в конце дня отправились в Вов по делам, — они поехали в машине, — Альсид купил по случаю пежо-203, быстроходный, с хорошим скатом, вполне исправный автомобиль, съедавший совсем немного бензина. Альбер попросил Адриана предупредить домашних, как только они вернутся, что их ждут в «Белом бугре»: Жильберта при смерти и хочет их видеть.
— Я обязательно скажу, обязательно, господин Женет, — заверил его юноша, и когда Альбер пожимал ему на прощанье руку, он спросил: — А мне тоже надо приехать?
— Право, не знаю, — ответил Альбер, — она сказала, все семейство, так что уж сам решай.
Он двинулся в обратный путь, зашел в церковный дом, позвонил. Служанка отперла дверь и, впустив его в переднюю, исчезла. Через минуту к нему вышел священник.
— Чем могу служить, сын мой?
— Жильберта прислала, — сказал Альбер. — Хочет вас видеть.
— Ей стало хуже?
— Думаю, что это конец.
— Не тревожьтесь, — сказал священник, — ваша жена святая женщина, на ней почиет благодать божия. Я нисколько ей не нужен, но раз она зовет меня, я приду, ибо обязан дать ей последнее утешение.
Он набросил на плечи черный плащ, позеленевший от дождей, надел на голову свою ермолку.
— Проходите вперед, — приказал он и затворил за собой дверь.
На дворе было темно, холодно, и священник сказал:
— Вот уж и зима настает!
— Пора, — отозвался Альбер. — Пришло время.
Да, пришло время и настала зима, а Жильберте пришло время умереть, и против этого не поспоришь. Для каждого дня, каждого времени года — своя задача, своя судьба. Больше спутники не разговаривали, сейчас им нечего было сказать друг другу. Только когда вошли в ворота и проходили по двору, священник добавил:
— Надеюсь, что я пришел не слишком поздно и еще успею дать ей последнее благословение.
Он вошел в большую комнату первым. Взглянув через его плечо, Альбер тотчас убедился, что Жильберта еще жива. Даже голос у нее окреп. Она сказала:
— Благодарю вас, господин кюре, что вы сразу же пришли.
— Пастырь должен немедленно идти на зов дорогих своих агнцев, — ответил священник.
Он подошел к постели и, благословляя Жильберту, осенил ее крестным знамением. Подойдя вслед за ним, Альбер увидел, что Жильберта сидит в постели, опираясь на подушки, подложенные ей за спину, и около нее стоит начеку Леона. Слева от кровати в полумраке виднелись все работники. Заметив, что Альбер с удивлением смотрит на них, Жильберта сказала:
— Я хочу, чтобы все тут были. А где же Альсид с его семейством?
— Они приедут.
Жильберта, видимо, обрадовалась, но ничего не сказала. Все чего-то ждали. Альбер понял, что ждут прибытия тех, кого Жильберта позвала в этот торжественный час смерти. Тишину нарушало только бормотанье священника, читавшего молитву. Вдруг по окну, у которого не закрыли ставни, метнулись лучи ярких фар, и во дворе остановилась машина.
— Это Альсид, — сказала Жильберта.
Но это был не он, — приехал доктор. Он вошел в комнату и сразу направился к постели.
— Ну что? — сказал он таким тоном, как будто хотел спросить: «Что? Она еще не умерла?» — Ну, что? Почему меня позвали?
Он нагнулся, взял Жильберту за руку, лежавшую на одеяле. Умирающая не противилась. Доктор долго щупал пульс.
— Что вы чувствуете? — спросил он.
— Ничего, — ответила она. — Чувствую только, что умираю.
Доктор посмотрел на нее. Неужели эта женщина останется жива, опровергнет его диагноз, его прогнозы? Она говорит, что умирает, а между тем пульс у нее ровный, хорошего наполнения, ей, очевидно, не хуже, чем это было при последнем его визите. Но она говорит, что умирает!.. В конце концов она должна это знать лучше всех. Как бы то ни было, надо сделать то, что обычно делается. И, повернувшись, доктор направился к двери.
— Куда вы? — спросила Жильберта.
— Хочу взять из машины сумку с инструментами.
— Зачем?
— Сделаю вам укол… камфару, кофеин…
— Нет, — сказала Жильберта. — Не надо делать укола. Не хочу. Мне уже не нужны никакие уколы.
— Дорогое дитя мое, — начал было священник.
— Нет, — твердым тоном повторила Жильберта. — Ничего не хочу. Я еще продержусь до того времени, когда приедет Альсид со своей семьей.
— Я видел их автомобиль в Вове, — сказал доктор.
— Они туда поехали, — подтвердил Альбер. — Я сказал в Энкорме, чтобы они сейчас же, как вернутся, ехали сюда.
И в эту минуту во дворе снова сверкнули фары.
— Должно быть, это нотариус, — сказала Жильберта.
Действительно, приехал нотариус, но одновременно прибыл и Альсид с семейством. Слышно было, как они вышли из автомобилей, как щелкнули дверцы. Послышались шаги, сначала по утрамбованной земле, потом по мощеной дорожке около дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76