И в довершение всего, студия согласилась выделить актрисе персональный трейлер и автомобиль – это обошлось вдвое дороже, чем если бы взять транспорт напрокат.
Таковы были правила игры в высшей лиге. Марисса выросла на игровой площадке и изучила все тонкости.
Корбет подобрал рассыпавшиеся листы и приготовился уходить.
– Еще одно.
– Да? – Марисса вопросительно посмотрела на него.
– Это зелье до добра не доведет.
– Ты мой менеджер, а не опекун! – На ее красивом лице появилось жесткое выражение. Она опустила на глаза солнечные очки. – До свидания, Корбет. Ты найдешь дорогу.
Ведя машину по серпантину горной дороги, Корбет думал: как бы Джошуа ни открещивался, а Марисса пошла в него. Оба могут быть твердыми как гранит.
Его разбудил густой аромат кофе. Мэтью приподнялся на локтях и обвел взглядом комнату – знакомую и незнакомую в одно и то же время.
– Проснулся? – караулившая его сон женщина приветливо улыбнулась.
– Вроде бы. Если это не еще один сон.
Однако в последнее время ему снились только кошмары. А эта женщина была симпатичным привидением.
– Нет, сеньор. Вы были тяжело больны. Он ощупал свое лицо и скривился от боли.
– Вас ранили.
Мэтью снова лег на спину и попытался проникнуть за пелену беспамятства.
– За мной кто-то гнался. Полиция?
– Нет. Просто один старый друг. – Она виновато улыбнулась. – Когда он видит меня с другим мужчиной, то становится loco. Сумасшедшим.
Мэтью предпринял попытку сесть. У него было такое ощущение, словно ему разодрали грудную клетку.
– Из чего он стрелял? Из пушки для слонов?
– Не знаю, сеньор.
К нему понемногу возвращалась память.
– Ты – девушка из столовой? Которая помогла мне бежать?
– Si.
– Почему?
– В столовой говорили, будто вы – кинозвезда.
– Это не так.
– Но вы работаете в Голливуде? В кино?
– В общем да. – Мэтью показалось забавным, что он до сих пор не ощущает себя актером.
Девушка протянула кипу рисунков.
– Я умею шить и моделировать одежду. Моя мечта – работать в Голливуде. Может, вы знаете кого-нибудь, кто устроит мне вид на жительство?
– Думаю, это будет нетрудно. Ты знаешь, что меня обвинили в операциях с наркотиками?
– Si.
– Значит, тебе должно быть известно и то, что я невиновен.
– No es importa. – Девушка пожала плечами. – Mi hermano говорит, вы здорово перешли кому-то дорогу, раз вас держали под чужим именем.
«Неважно»… «Hermano», брат… Мэтью смутно припомнил спор.
– Твой брат не соглашался позвать врача, чтобы не привлекать внимание полиции? – Он подергал плечами и убедился, что перевязка сделана по всем правилам. – Ты настояла на своем?
– Нет.
– Кто же извлек пулю? Уж не ты ли?
– Нет. Мой кузен изучает медицину в университете. Это он вынул пулю и научил меня за вами ухаживать. У вас был жар.
Еще одно воспоминание. Женщина – или ангел – отирает ему пот прохладными простынями. Мэтью вдруг осознал свою наготу.
– Как тебя зовут?
– Росария, сеньор. Росария Рамирес.
– Слушай, Росария, я благодарен за все, что ты для меня сделала. – Мэтью встал и, закутавшись в простыню как в тогу, сделал несколько шагов по комнате. – Обещаю отплатить тебе добром – как только вернусь домой. – Он хотел спросить, где его одежда, но в этот момент в комнату вошел мужчина с пистолетом.
– Мне, конечно, очень приятно, сеньор, что вы собираетесь отблагодарить мою сестру за ее доброту, но я не могу вас отпустить.
Глава 28
Каньон Запата, в пятнадцати милях к югу от Сан-Диего, больше походил на свалку и служил государственной границей. Здесь пролегал самый оживленный нелегальный путь в Соединенные Штаты. До Лос-Анджелеса, родного города Мэтью, было сто сорок миль. Сто сорок миль до другой цивилизации.
Несмотря на жалкие, покосившиеся лачуги в этом уголке третьего мира, отгороженного железным забором, атмосфера в захламленном каньоне дышала праздником. На рынке вовсю торговали съестным и хлопчатобумажными куртками – защитой от вечерней прохлады. Мальчик не старше одиннадцати лет продавал явно украденные на автозаправке фирмы «Шеврон» карты – Сан-Диего, Лос-Анджелеса, графства Ориндж, Сакраменто, Фресно, Модесто. Масса возможностей для тех, кто согласен на тяжелую, черную работу, которой гнушаются многие американцы.
Со времени его ареста прошло пять месяцев – пять томительных месяцев, и сейчас, когда родная страна виднелась по ту сторону чертовой ограды, Мэтью сгорал от нетерпения.
Сначала брат Росарии, Хесус Рамирес, не хотел иметь с ним ничего общего. Этот профессиональный контрабандист прилично зарабатывал, переправляя в Штаты дешевую рабочую силу, а обратно – дорогие автомобили. Исправно выплачивая отступные местным властям, он тем не менее остерегался привлекать лишнее внимание со стороны федеральных властей. А приютить под своим кровом беглеца как раз и значило привлечь внимание.
Но потом у Мэтью воспалилась рана, и Росария, явив то самое упрямство, которое удерживало деревенских парней от признаний в любви и предложений руки и сердца, отказалась отпустить его, пока он слишком слаб для путешествия. А к тому времени, когда Мэтью окреп, он уже так долго пробыл в их доме, что контрабандист вынужден был признать: в его собственных интересах поскорее доставить гринго обратно в Лос-Анджелес. Конечно, немалую роль сыграла и сумма в тысячу долларов, поступившая телеграфным переводом от Корбета.
– Ну и что дальше? – хмуро спросил Мэтью.
– Дальше – ждать. – Хесус остановился возле потрепанного голландского пикапа с надписью на борту: «TACOS VARIOUS». После непродолжительных переговоров с владельцем Хесус отошел с парой bean burritos и бутылкой пива.
– Ждать чего?
– Темноты, чего же еще? – ответил Хесус с набитым ртом. – Когда можно будет незаметно прошмыгнуть мимо la migra.
Что касается Мэтью, то он боялся не иммиграционного контроля, а мексиканской полиции. Если есть ордер на его арест, он может загреметь обратно в подземелье – на многие годы.
– А полиция? Хесус пожал плечами.
– Полиция no problema. – Его небрежный тон лишний раз подтвердил существующее мнение о том, что некоторые полицейские помогали «койотам», то есть контрабандистам. Точно так же с ними сотрудничали и бандиты, промышлявшие в темноте: нападали и грабили тех, кто пытался перейти границу «без охраны». Идеальный рэкет.
Возле железного забора ждало не менее двухсот иммигрантов – главным образом мужчин, хотя изредка мелькали также женщины и дети. Они просто стояли и смотрели. Не один год. Мэтью, выросший в Южной Калифорнии, знал игру «догони, если сможешь», в которую перебежчики играли с пограничниками. Но сейчас, наблюдая за вооруженными до зубов мужчинами, ждущими наступления темноты, он понял: игра эта не так уж и безобидна.
Вот почему он не сообщил Корбету подробностей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
Таковы были правила игры в высшей лиге. Марисса выросла на игровой площадке и изучила все тонкости.
Корбет подобрал рассыпавшиеся листы и приготовился уходить.
– Еще одно.
– Да? – Марисса вопросительно посмотрела на него.
– Это зелье до добра не доведет.
– Ты мой менеджер, а не опекун! – На ее красивом лице появилось жесткое выражение. Она опустила на глаза солнечные очки. – До свидания, Корбет. Ты найдешь дорогу.
Ведя машину по серпантину горной дороги, Корбет думал: как бы Джошуа ни открещивался, а Марисса пошла в него. Оба могут быть твердыми как гранит.
Его разбудил густой аромат кофе. Мэтью приподнялся на локтях и обвел взглядом комнату – знакомую и незнакомую в одно и то же время.
– Проснулся? – караулившая его сон женщина приветливо улыбнулась.
– Вроде бы. Если это не еще один сон.
Однако в последнее время ему снились только кошмары. А эта женщина была симпатичным привидением.
– Нет, сеньор. Вы были тяжело больны. Он ощупал свое лицо и скривился от боли.
– Вас ранили.
Мэтью снова лег на спину и попытался проникнуть за пелену беспамятства.
– За мной кто-то гнался. Полиция?
– Нет. Просто один старый друг. – Она виновато улыбнулась. – Когда он видит меня с другим мужчиной, то становится loco. Сумасшедшим.
Мэтью предпринял попытку сесть. У него было такое ощущение, словно ему разодрали грудную клетку.
– Из чего он стрелял? Из пушки для слонов?
– Не знаю, сеньор.
К нему понемногу возвращалась память.
– Ты – девушка из столовой? Которая помогла мне бежать?
– Si.
– Почему?
– В столовой говорили, будто вы – кинозвезда.
– Это не так.
– Но вы работаете в Голливуде? В кино?
– В общем да. – Мэтью показалось забавным, что он до сих пор не ощущает себя актером.
Девушка протянула кипу рисунков.
– Я умею шить и моделировать одежду. Моя мечта – работать в Голливуде. Может, вы знаете кого-нибудь, кто устроит мне вид на жительство?
– Думаю, это будет нетрудно. Ты знаешь, что меня обвинили в операциях с наркотиками?
– Si.
– Значит, тебе должно быть известно и то, что я невиновен.
– No es importa. – Девушка пожала плечами. – Mi hermano говорит, вы здорово перешли кому-то дорогу, раз вас держали под чужим именем.
«Неважно»… «Hermano», брат… Мэтью смутно припомнил спор.
– Твой брат не соглашался позвать врача, чтобы не привлекать внимание полиции? – Он подергал плечами и убедился, что перевязка сделана по всем правилам. – Ты настояла на своем?
– Нет.
– Кто же извлек пулю? Уж не ты ли?
– Нет. Мой кузен изучает медицину в университете. Это он вынул пулю и научил меня за вами ухаживать. У вас был жар.
Еще одно воспоминание. Женщина – или ангел – отирает ему пот прохладными простынями. Мэтью вдруг осознал свою наготу.
– Как тебя зовут?
– Росария, сеньор. Росария Рамирес.
– Слушай, Росария, я благодарен за все, что ты для меня сделала. – Мэтью встал и, закутавшись в простыню как в тогу, сделал несколько шагов по комнате. – Обещаю отплатить тебе добром – как только вернусь домой. – Он хотел спросить, где его одежда, но в этот момент в комнату вошел мужчина с пистолетом.
– Мне, конечно, очень приятно, сеньор, что вы собираетесь отблагодарить мою сестру за ее доброту, но я не могу вас отпустить.
Глава 28
Каньон Запата, в пятнадцати милях к югу от Сан-Диего, больше походил на свалку и служил государственной границей. Здесь пролегал самый оживленный нелегальный путь в Соединенные Штаты. До Лос-Анджелеса, родного города Мэтью, было сто сорок миль. Сто сорок миль до другой цивилизации.
Несмотря на жалкие, покосившиеся лачуги в этом уголке третьего мира, отгороженного железным забором, атмосфера в захламленном каньоне дышала праздником. На рынке вовсю торговали съестным и хлопчатобумажными куртками – защитой от вечерней прохлады. Мальчик не старше одиннадцати лет продавал явно украденные на автозаправке фирмы «Шеврон» карты – Сан-Диего, Лос-Анджелеса, графства Ориндж, Сакраменто, Фресно, Модесто. Масса возможностей для тех, кто согласен на тяжелую, черную работу, которой гнушаются многие американцы.
Со времени его ареста прошло пять месяцев – пять томительных месяцев, и сейчас, когда родная страна виднелась по ту сторону чертовой ограды, Мэтью сгорал от нетерпения.
Сначала брат Росарии, Хесус Рамирес, не хотел иметь с ним ничего общего. Этот профессиональный контрабандист прилично зарабатывал, переправляя в Штаты дешевую рабочую силу, а обратно – дорогие автомобили. Исправно выплачивая отступные местным властям, он тем не менее остерегался привлекать лишнее внимание со стороны федеральных властей. А приютить под своим кровом беглеца как раз и значило привлечь внимание.
Но потом у Мэтью воспалилась рана, и Росария, явив то самое упрямство, которое удерживало деревенских парней от признаний в любви и предложений руки и сердца, отказалась отпустить его, пока он слишком слаб для путешествия. А к тому времени, когда Мэтью окреп, он уже так долго пробыл в их доме, что контрабандист вынужден был признать: в его собственных интересах поскорее доставить гринго обратно в Лос-Анджелес. Конечно, немалую роль сыграла и сумма в тысячу долларов, поступившая телеграфным переводом от Корбета.
– Ну и что дальше? – хмуро спросил Мэтью.
– Дальше – ждать. – Хесус остановился возле потрепанного голландского пикапа с надписью на борту: «TACOS VARIOUS». После непродолжительных переговоров с владельцем Хесус отошел с парой bean burritos и бутылкой пива.
– Ждать чего?
– Темноты, чего же еще? – ответил Хесус с набитым ртом. – Когда можно будет незаметно прошмыгнуть мимо la migra.
Что касается Мэтью, то он боялся не иммиграционного контроля, а мексиканской полиции. Если есть ордер на его арест, он может загреметь обратно в подземелье – на многие годы.
– А полиция? Хесус пожал плечами.
– Полиция no problema. – Его небрежный тон лишний раз подтвердил существующее мнение о том, что некоторые полицейские помогали «койотам», то есть контрабандистам. Точно так же с ними сотрудничали и бандиты, промышлявшие в темноте: нападали и грабили тех, кто пытался перейти границу «без охраны». Идеальный рэкет.
Возле железного забора ждало не менее двухсот иммигрантов – главным образом мужчин, хотя изредка мелькали также женщины и дети. Они просто стояли и смотрели. Не один год. Мэтью, выросший в Южной Калифорнии, знал игру «догони, если сможешь», в которую перебежчики играли с пограничниками. Но сейчас, наблюдая за вооруженными до зубов мужчинами, ждущими наступления темноты, он понял: игра эта не так уж и безобидна.
Вот почему он не сообщил Корбету подробностей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104