– Взгляни на звезды. Кажется, можно достать рукой. Ли нечленораздельно выразила согласие, однако ей было не до звезд. Она упивалась созерцанием того, как серая тенниска обрисовывала его литые мускулы, и, сознавая опасность, все же позволила взгляду украдкой пробежаться по его длинным ногам и остановиться на бедрах.
– Во время моего второго срока в Наме бывали моменты, когда я смотрел на звезды и думал, что здесь, в Америке, они светят точно так же. Глупо, конечно, но иногда помогало продержаться.
Он впервые делился с ней воспоминаниями о Вьетнаме!
– Что же здесь глупого, – мягко возразила Ли. Мэтью повернулся к ней. Несмотря на жар от костра, ее бил озноб. В глазах металась тревога. Как ни приятно было Мэтью сознавать свою неожиданную власть над ней, он не мог не отдавать себе отчета и в своей зависимости от Ли. Сердце бешено стучало в груди.
– Иди ко мне.
– Не могу.
– Не можешь? Или не хочешь?
У Ли пересохло в горле, и она хлебнула вина. Глоток, другой, третий… И наконец залпом опорожнила стакан.
– Мне страшно.
Легкий ветер с моря ерошил ей волосы. Мэтью сел и, потянувшись к Ли, поправил упавшую на лицо прядку. Этот внешне невинный жест приобрел характер интимной ласки. Мэтью чувствовал, как от его прикосновений – а вовсе не от костра – у нее теплеет кожа. Тот же жар разлился и по его телу.
– Мы друг друга стоим. – Он бережно взял девушку за подбородок, и она всем телом потянулась к нему.
Череда длинных гудков возвестила его поражение. Джошуа швырнул трубку на рычаг и продолжил мерить комнату шагами. Где, черт побери, ее носит? Он звонил и на студию, и в этот чертов дом на берегу, куда она переехала, – Ли нигде не было. Чем она занимается? И главное – с кем?
Затрещал телефон. Он схватил трубку и рявкнул:
– Ли?
Пауза была непродолжительной.
– Пардон, папочка, это другая – непутевая – дочь.
– Моя дочь не станет сниматься для порнографических открыток.
– Не вешай трубку, – предупредила Марисса, угадав его намерение. – У меня есть деловое предложение. Нужно обсудить.
– Нечего нам обсуждать.
– В самом деле? А как тебе понравится, если эти снимки попадут на первую страницу «Инкуайера»?
– Ты несовершеннолетняя; они не посмеют опубликовать эту пакость. А если посмеют, я добуду судебное предписание раньше, чем этот долбаный редактор успеет опомниться.
– К твоему сведению, милый папочка: как раз на прошлой неделе мне стукнуло восемнадцать. Ты меня не поздравишь?
– Если ты попытаешься сбагрить кому-нибудь эти снимки, я прекращу выплату твоего содержания.
Марисса покатилась со смеху.
– Того, что я выручу за эти картинки, хватит с лихвой, чтобы обойтись без твоих жалких подачек. Но, как ни трудно тебе это представить, разговор пойдет не о деньгах.
– С каких это пор шантажиста не интересуют деньги?
– Фи, папочка! – Марисса укоризненно поцокала языком. – Шантаж – грубое слово, ты не находишь?
У него стало подниматься давление. В висках стучала кровь.
– А как, по-твоему, это называется?
– Попыткой договориться.
Джошуа наполнил свой бокал и сделал затяжной глоток.
– Чего ты добиваешься?
– Кинопробы. И все. Одной несчастной пробы, чтобы доказать тебе, что я – залог твоего будущего процветания.
– Позора, ты хочешь сказать? Хочешь получить роль? Через мой труп! Студия «Бэрон» не снимает шлюх!
Вместо того чтобы обидеться, Марисса разразилась неудержимым хохотом.
– Шуточки у тебя! Бесценный папочка, ты не только снимаешь шлюх, но еще и трахаешь их. Кстати, раз ты затронул эту тему, как по-твоему, «Инкуайер» заинтересует «взгляд из-за кулис» на то, как именно отбирают актрис на роли? Тебе не кажется, что это придаст снимкам еще большую пикантность?
– Если ты осмелишься…
– Даю тебе ночь на размышления. Даже больше. Позвонишь утром во вторник. – Она дважды повторила свой телефон в «Уилшире», чтобы удостовериться, что он правильно записал. И отключилась.
Побагровев от ярости, Джошуа тотчас набрал номер. А услышав ставшие привычными гудки, швырнул аппарат через всю библиотеку.
– Где она шляется?
Этот рык раненого льва еще долго вибрировал в тишине пустого дома.
Ли не считала себя шибко сексуальной. Пробная возня подростков на заднем сиденье автомобиля в местах просмотра кинофильмов под открытым небом оставила ее равнодушной. В колледже девственность стала казаться чудовищным бременем; у нее появилось ощущение, будто она – единственная девственница в Калифорнии. Время от времени Ли строила планы лечь с кем-нибудь в постель – просто чтобы «покончить с этим», – но никто не вызывал у нее мало-мальского волнения. Овчинка не стоила выделки.
По окончании колледжа она направила всю свою энергию на работу, и проблемы секса не волновали ее до тех самых пор, пока в ее жизнь не вошел Мэтью Сент-Джеймс и не поставил все с ног на голову.
Их губы соприкоснулись. Хотя они уже целовались, Ли не ожидала испытать такое потрясение. Ахнув, она попыталась отстраниться.
– Не спеши, – сказал Мэтью.
В его зрачках плясали отблески костра. Когда он перевел взгляд на ее губы, Ли ощутила, как тает ее сопротивление – словно замок из песка в волнах прилива. Мэтью догадался и снова коснулся ее губ своими.
Сначала – легкое, как перышко, касание. Неторопливое поглаживание губ языком; потом она почувствовала на своей нижней губе его зубы. Это был еще не поцелуй – искушение; он не внушал страха, а разжигал чувственность. Бурление жизненных соков заставило Ли вздрогнуть.
– Мы сошли с ума.
– Сошли, – подтвердил Мэтью, оставляя в покое ее губы и начиная целовать подбородок. Руками он гладил ей спину – вверх-вниз и обратно, – уверенная, неотразимая ласка. Когда его пальцы забрались под майку, по спине у Ли забегали мурашки; было и страшно, и приятно. – Но это не мешает мне желать тебя.
– А мне – тебя.
Поднявшись на ноги, он рывком помог ей встать. Нежно поцеловал.
– Ты заслуживаешь лучшего.
– Лучше тебя?
– Нет. Хотя, может быть, и это. Но я имел в виду обстановку. Такая женщина, как ты, должна любить на шелковых простынях, при свечах и под шампанское – а не под разливную бурду на спальном мешке.
Ветер донес до них нежные звуки песни: «Если любить тебя – ошибка, я не хочу быть правой». Ли усмотрела в этом пророческий смысл.
– У нас есть музыка. «Хот догс». И лунный свет.
– Мисс Бэрон, вы – неисправимый романтик.
– А вы, мистер Сент-Джеймс, как уже было установлено, – мечтатель. Чем нам это грозит?
Он обвел пальцем ее рот.
– Мечтатель с романтиком. Жуткое сочетание!
– Прекрасное!
Он долго, испытующе смотрел на нее.
– Возможно.
Костер почти погас. Стало свежо. Как Ли ни пыталась скрыть это, Мэтью заметил, что она вся дрожит.
– Тебе холодно. Возьмем с собой плед?
– Лучше сам согрей меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104