— Выдумаем, выдумаем, обожди, дед. — Отец обычно отнекивался и открывал форточку.
К часу ночи кухня затихала, дом погружался в сон, чтобы утром вспыхнуть активностью.
Очень скоро родителям стало ясно — челночество перспектив не имеет, а надо оседать на твердую почву, на какую-то стационарную основу. Сделать тут что-то самим было необычайно трудно. Но идти в подчинение, превращаться в служащих, у которых не будет никаких перспектив карьерного роста, кроме как редких повышений зарплаты и возможности поворовывать, им страшно не хотелось. Самостоятельность, к которой они привыкли за десять лет, вещь страшная, упорная и въедливая. Необходим был компаньон, партнер. Желательно с приличным паем. Такой, чтобы был не слишком богатый, для которого родительский взнос не стал чем-то мелким и не важным. Нам особо нечего было вносить в предприятие: скопленная сумма денег могла впечатлить немногих, а коттедж, основная недвижимость, мог служить разве что перевалочным складом. Но слишком бедный коммерсант тоже родителям был не нужен, желательно было объединиться с только начинающим свое дело, но уже имеющим помещение, торговую площадку или что-то в этом духе.
Жизнь в очередной раз повернулась ко мне новой стороной. И эта новая грань была — общение. Почти не снижая темпа поездок, родители стали лихорадочно подыскивать кандидатов на партнерство. Каждую неделю у нас появлялись гости, которых надо было принять вежливо, аккуратно, но одновременно за час до их прихода унести из гостиной все меленькие и ценные безделушки, чтобы возможные компаньоны чего-нибудь не утащили, а по их уходу вернуть все обратно.
Это было страшно утомительно. Конечно, скоро я от переноски безделушек отделался — под непрерывным напором посетителей гостиная стала не самой уютной комнатой в доме и могла обходиться без керамических статуэток и бронзовых кувшинчиков. Но все равно, заслоненные непрерывными визитами, куда-то пропали выходные. Субботним или воскресным утром надо было все подготовить, помочь приготовить закуски и накрыть стол. Хорошо, что встречи по будням, не менее частые, родители назначали за пределами дома.
К середине дня приходили гости. И начинались бесконечные разговоры на тему возможного сотрудничества. Предполагалось, что я в это время буду делать уроки, но значительно большее удовольствие я получал от подслушивания этих хитроумных переговоров. Не знаю, где можно профессионально научиться интриге, искусству вешать лапшу на уши оппоненту, держать многозначительные паузы и намекать на светлые перспективы в туманных выражениях. Я учился всему этому, прикладывая ухо к тонкой гипсовой перегородке.
Чего я не могу понять до сих пор — это откуда берется такое количество прожектеров-энтузиастов, безденежных умников и откровенных авантюристов. Они ходят на все презентации, назначают встречи, ведут переговоры, а потом поджимают хвост и растворяются в пространстве. Причем никакой финансовой выгоды они для себя не получают. Время они, что ли, так проводят? Десятки раз я слышал в голосах родителей уверенность в заключении сделки, с несколькими гостями ударяли по рукам, и казалось, что все решено. Но через день или два нам звонили с вежливым отказом, или сообщали о нем в невежливой форме, или вообще не никак не сообщали.
Родители вначале нервничали, потом привыкли, потом почти уже не надеялись на счастливый исход. В припадке чёрной меланхолии они еще раз поменяли все запоры и сигнализацию в доме, опасаясь, что слишком многим людям известно о том небольшом количестве денег, что удалось скопить за это время.
Так продолжалось довольно долго.
В школе я постепенно стал своим человеком, обучился сленгу, стандартному набору шуточек и приколов, заработал свою охапку плохих оценок. Это был повод заняться моим воспитанием. По вечерам мне начали читать нудные, утомительные лекции, которые надо было, однако, помнить и при нужде повторять. Мне упорно пытались внушить мысль, что только честная работа и труд сделают из меня приличного человека, а цветущий вокруг махровым цветом бандитизм, к которому приводят прогулы и двойки, — явление временное, недолговечное. Довольно странно было слышать такие рассуждения после лесной отсидки, о чем я прямо и заявил. Зря я это сделал: во-первых, мне сильно влетело в чисто физическом плане, во-вторых, лекции стали более регулярными и еще более нудными. Я сообразил, что уроки дипломатии, полученные через стенку, надо применять на практике, пусть и в кругу семьи. В конце концов меня убедили в том, что бандиты — это существа с коротким сроком жизни, и большую часть из него они проводят в тюрьме. Все это дало результат — я стал больше сидеть над учебниками, подтянулся и уже не числился в компании отстающих. Была от этой нервотрепки и другая польза: заодно мне внушили, что наркотики — это плохо. Тогда я просто поверил, потом убедился на примере сверстников.
Я был так же последовательно направлен в десяток клубов — зубодробительных, которые мне не понравились слепым подчинением сэнсэю, модельно-деревообделочных, которые мне чересчур напоминали дом, и музыкально-распевочных, к занятиям в которых у меня не было никаких данных.
Честно говоря, от этих неудачных попыток, продолжавшихся год или полтора, у меня в голове почти ничего не задержалось. Драться я как не умел, так и не научился: рукомашество и дрыгоножество были не по моему профилю. Склеивать бамбуковые рамки и обтягивать их полиэтиленом не лежала душа, ноты остались чем-то вроде иероглифов, никак не связанных со звуками, которые мне иногда удавалось извлечь из музыкальных инструментов. Единственное, что прикипело к сердцу из этого обширного набора, — умение художественно снять ножом стружку с полена. Умел-то я и раньше, просто под деревенские приемы подвели теорию. Ничего серьезного никогда так и не получилось, но десяток поделок сохранился.
В итоге меня выкинуло на тот берег, который давал приют почти всем мальчишкам того времени, — компьютерные игры. Вот где я встретил вторую, бледную кальку своей мечты. На беготню по сумрачным коридорам, расстрел врагов из гранатометов, построение империй и танковые сражения уходили все мои карманные деньги.
Постепенно я втянулся, стал мгновенно различать темы игр по их названиям, мог среди ночи назвать самые эффективные приемы метания ядерных бомб и расположения конницы. Хорошее было время. Но года через полтора это стало мне понемногу надоедать.
Вновь потянуло к книгам, журналам и вообще к чтению. Книги мало помалу вернули себе часть той власти надо мной, какую имели в деревне. Детективы, приключения, исторические романы, фантастика — все это сыпалось на меня со всех сторон, требовало времени на чтение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92