Суровая действительность, а не фантазия водила его пером.
Но было бы крайне наивно видеть в «Гибели Японии» ординарное произведение в жанре «романа-предупреждения», созданное с целью привлечь внимание общественности к реальной опасности катастрофы, которая, возможно, ожидает Японию в будущем.
Писатель преследовал совсем иные цели хотя бы по той простой причине, что реальная картина в корне отлична от той, которую он столь убедительно нарисовал.
Прежде всего, не соответствует современным научным представлениям основное допущение романа о том, что Япония планомерно уменьшалась с течением геологического времени. На самом деле рельеф страны формировался сменой этапов выравнивания и неоднократного дробления и поднятия выравненных поверхностей. Остатки их встречаются на высотах 800-1000, 1500 и около 2000 метров над уровнем моря. Новейшие поднятия и опускания, часто сменяя друг друга, в общем-то не достигали особо больших масштабов. Поэтому в. Японии сравнительно немного высоко приподнятых областей. Глыбовые же перемещения, как быстрые, так и медленные, продолжаются и по сей день. В 1923 году отдельные части дна залива Сагами подверглись поднятиям до 100 и опусканиям до 180 метров.
Ныне же Япония находится, скорее, в стадии приращения, нежели уменьшения своей территории. Я не имею в виду землю, отнятую у моря, на которой, например, расположен токийский аэропорт Хонэда. Речь идет об островах, под действием подводного вулканизма то и дело возникающих на больших и малых расстояниях от японских берегов. В связи с новыми правилами о двухсотмильной рыболовной зоне за этими островками идет настоящая охота. Американские и японские вертолеты днем и ночью дежурят в небе, чтобы не проглядеть такой родившийся в облаках пара пятачок суши, на который распространяется закон о морском шельфе.
Таким образом, нет повода для пессимистических прогнозов. А Комацу не такой писатель, чтобы пугать публику несуществующими страхами.
В чем же тогда смысл его страшного и жестокого эксперимента?
Ответ на этот вопрос дает все творчество писателя, гуманиста и убежденного интернационалиста, который кровно связан с родной Японией, ее мифологией, историей, с миросозерцанием ее народа, особым его отношением к жизни.
Япония гибнет, вместе с ней погибают и миллионы японцев. Одни из них стали жертвами предвестий грядущего уничтожения, другим просто не суждено спастись, а третьи добровольно умирают, потому что для них гибель островов действительно означает гибель Японии.
Но Япония не погибает. Спасенные коллективными усилиями Объединенных наций миллионы японцев эвакуируются в глубь материков, чтобы начать новую жизнь. Может ли погибнуть страна, начисто лишенная материнской почвы? Вот тот главный вопрос, что волнует Комацу. Отрицая шовинистические бредни о «земле» и «крови», Сакё Комацу говорит: «Нет!» Ибо пока жива хоть горстка умных, честных и смелых людей, бессмертной пребудет культура, созданная их предками. Планету Земля населяет единое человечество, которое обязано сберечь свой прекрасный и пока единственный дом.
— Я не верю в богов, — с улыбкой ответил на мой вопрос Комацу. — И не занимаюсь созерцанием, — предупредил новый вопрос. — Наука и искусство мои единственные кумиры. Только через них человек может выразить себя.
Нарисовав гибель Японии и поставив на самый край пропасти носителей японской культуры, Комацу действовал в строгом соответствии с этикой дзэн, требующей всегда и во всем прямоты сердца.
«Тот, кто воплощает состояние самадхи, делает это повсюду: ходит ли, стоит ли, сидит или рассуждает о чем-нибудь», — писал Хой-нэн в «Алтарной сутре шестого патриарха».
Следуя этому принципу, разумеется, отнюдь не в религиозном, а сугубо этическом смысле, Комацу как бы продемонстрировал непричастность сердца «к миру пребывания добра и зла». В художественном образе воплотил идею бесстрастной медитации.
Этот момент крайне важен для правильной оценки влияния дзэн на культурную жизнь Запада. Принципы организации действительности, лежащие в основе той или иной художественной школы, могут быть интересными и сами по себе, вне связи с техникой медитации, которая, в сущности, всюду одинакова: в ортодоксальном буддизме, йоге и дзэн.
В Токио в тот год стояла изнурительная жара. В пересыщенном влагой воздухе дышалось, как в джунглях. Люди искали спасения в чудесных парках столицы, под сенью деревьев, у зеленых прудов. С выпуклого, почти кукольного мостика парка Уэно я любовался ручьями, в которых играли радужные карпы, искусственными водопадами, сбегавшими с живописных, умело декорированных зеленью скал. От причудливых, ветвями стелющихся по земле сосен и ив вновь тянуло к аскетической прелести каменного сада, где строгие линии причесанного граблями гравия бросали вызов застывшему хаосу каменных глыб. Это был акт творения, остановленный где-то в самом начале. Кем? Когда? Почему? В этом мнилась какая-то загадка, простая и неразрешимая, как жизнь. Сами собой всплывали основополагающие понятия японского искусства: «ёэн» — очарование, «югэн» — таинственное, «ёдзё» — недосказанное. В каменном бесцельном совершенстве мнилась разгадка непостижимого космического круговорота. Стихийная необузданность, постичь которую немыслимо, ибо она соединяет в себе и цель творения и его процесс. Субъект и объект. «Ничто — это целостность, из которой рождается все». Таинственное очарование недосказанности. «Нихон но бы» — красота Японии.
Именно красота искусства, а не надежда на религиозное откровение привлекает к дзэн художников, философов и поэтов. Через каллиграфию, икэбана, лаконичность японской игрушки и лаконичность стих а они постигли гармонию, ощутили могущество недосказанного. Обмен культурными ценностями и экспорт религии не имеют между собой ничего общего.
© Е. Парнов, 1982
Парнов Е. Зеркало Урании. — М.: Сов. Россия, 1982. — С. 120—132.
Пер. в эл. вид Ю. Зубакин, 2002
Source:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148
Но было бы крайне наивно видеть в «Гибели Японии» ординарное произведение в жанре «романа-предупреждения», созданное с целью привлечь внимание общественности к реальной опасности катастрофы, которая, возможно, ожидает Японию в будущем.
Писатель преследовал совсем иные цели хотя бы по той простой причине, что реальная картина в корне отлична от той, которую он столь убедительно нарисовал.
Прежде всего, не соответствует современным научным представлениям основное допущение романа о том, что Япония планомерно уменьшалась с течением геологического времени. На самом деле рельеф страны формировался сменой этапов выравнивания и неоднократного дробления и поднятия выравненных поверхностей. Остатки их встречаются на высотах 800-1000, 1500 и около 2000 метров над уровнем моря. Новейшие поднятия и опускания, часто сменяя друг друга, в общем-то не достигали особо больших масштабов. Поэтому в. Японии сравнительно немного высоко приподнятых областей. Глыбовые же перемещения, как быстрые, так и медленные, продолжаются и по сей день. В 1923 году отдельные части дна залива Сагами подверглись поднятиям до 100 и опусканиям до 180 метров.
Ныне же Япония находится, скорее, в стадии приращения, нежели уменьшения своей территории. Я не имею в виду землю, отнятую у моря, на которой, например, расположен токийский аэропорт Хонэда. Речь идет об островах, под действием подводного вулканизма то и дело возникающих на больших и малых расстояниях от японских берегов. В связи с новыми правилами о двухсотмильной рыболовной зоне за этими островками идет настоящая охота. Американские и японские вертолеты днем и ночью дежурят в небе, чтобы не проглядеть такой родившийся в облаках пара пятачок суши, на который распространяется закон о морском шельфе.
Таким образом, нет повода для пессимистических прогнозов. А Комацу не такой писатель, чтобы пугать публику несуществующими страхами.
В чем же тогда смысл его страшного и жестокого эксперимента?
Ответ на этот вопрос дает все творчество писателя, гуманиста и убежденного интернационалиста, который кровно связан с родной Японией, ее мифологией, историей, с миросозерцанием ее народа, особым его отношением к жизни.
Япония гибнет, вместе с ней погибают и миллионы японцев. Одни из них стали жертвами предвестий грядущего уничтожения, другим просто не суждено спастись, а третьи добровольно умирают, потому что для них гибель островов действительно означает гибель Японии.
Но Япония не погибает. Спасенные коллективными усилиями Объединенных наций миллионы японцев эвакуируются в глубь материков, чтобы начать новую жизнь. Может ли погибнуть страна, начисто лишенная материнской почвы? Вот тот главный вопрос, что волнует Комацу. Отрицая шовинистические бредни о «земле» и «крови», Сакё Комацу говорит: «Нет!» Ибо пока жива хоть горстка умных, честных и смелых людей, бессмертной пребудет культура, созданная их предками. Планету Земля населяет единое человечество, которое обязано сберечь свой прекрасный и пока единственный дом.
— Я не верю в богов, — с улыбкой ответил на мой вопрос Комацу. — И не занимаюсь созерцанием, — предупредил новый вопрос. — Наука и искусство мои единственные кумиры. Только через них человек может выразить себя.
Нарисовав гибель Японии и поставив на самый край пропасти носителей японской культуры, Комацу действовал в строгом соответствии с этикой дзэн, требующей всегда и во всем прямоты сердца.
«Тот, кто воплощает состояние самадхи, делает это повсюду: ходит ли, стоит ли, сидит или рассуждает о чем-нибудь», — писал Хой-нэн в «Алтарной сутре шестого патриарха».
Следуя этому принципу, разумеется, отнюдь не в религиозном, а сугубо этическом смысле, Комацу как бы продемонстрировал непричастность сердца «к миру пребывания добра и зла». В художественном образе воплотил идею бесстрастной медитации.
Этот момент крайне важен для правильной оценки влияния дзэн на культурную жизнь Запада. Принципы организации действительности, лежащие в основе той или иной художественной школы, могут быть интересными и сами по себе, вне связи с техникой медитации, которая, в сущности, всюду одинакова: в ортодоксальном буддизме, йоге и дзэн.
В Токио в тот год стояла изнурительная жара. В пересыщенном влагой воздухе дышалось, как в джунглях. Люди искали спасения в чудесных парках столицы, под сенью деревьев, у зеленых прудов. С выпуклого, почти кукольного мостика парка Уэно я любовался ручьями, в которых играли радужные карпы, искусственными водопадами, сбегавшими с живописных, умело декорированных зеленью скал. От причудливых, ветвями стелющихся по земле сосен и ив вновь тянуло к аскетической прелести каменного сада, где строгие линии причесанного граблями гравия бросали вызов застывшему хаосу каменных глыб. Это был акт творения, остановленный где-то в самом начале. Кем? Когда? Почему? В этом мнилась какая-то загадка, простая и неразрешимая, как жизнь. Сами собой всплывали основополагающие понятия японского искусства: «ёэн» — очарование, «югэн» — таинственное, «ёдзё» — недосказанное. В каменном бесцельном совершенстве мнилась разгадка непостижимого космического круговорота. Стихийная необузданность, постичь которую немыслимо, ибо она соединяет в себе и цель творения и его процесс. Субъект и объект. «Ничто — это целостность, из которой рождается все». Таинственное очарование недосказанности. «Нихон но бы» — красота Японии.
Именно красота искусства, а не надежда на религиозное откровение привлекает к дзэн художников, философов и поэтов. Через каллиграфию, икэбана, лаконичность японской игрушки и лаконичность стих а они постигли гармонию, ощутили могущество недосказанного. Обмен культурными ценностями и экспорт религии не имеют между собой ничего общего.
© Е. Парнов, 1982
Парнов Е. Зеркало Урании. — М.: Сов. Россия, 1982. — С. 120—132.
Пер. в эл. вид Ю. Зубакин, 2002
Source:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148