— Наката замолчал, прислушиваясь к гудкам в телефонной трубке.
— Вряд ли его позовут к телефону в такой час… — пробормотал Юкинага.
— А я звоню по специальному номеру, этот телефон стоит рядом с постелью премьера… — сказал Наката, глядя в пространство.
Юкинага, не находя себе места, подошел к единственному в комнате окну. Раздвинул плотные шторы. Ледяное ночное небо начало сереть. За окном светало.
В семь часов утра в «Хилтон-отеле» собрались директора и главные обозреватели крупнейших газет, телеграфных агентств и телевизионных компаний. Все прибыли скромно, словно на деловой завтрак, стараясь не привлекать ничьего внимания.
В специальном зале, почти восстановленном после землетрясения, прибывших встречали секретари и заместитель начальника канцелярии кабинета министров.
— Премьер и начальник канцелярии скоро будут, — сказал один из секретарей. — Заседание кабинета немного затянулось…
— Заседание кабинета? — переспросил один из директоров. — В такую рань?
— Да… — ответил секретарь и посмотрел на заместителя начальника канцелярии. — Оно было созвано в пять часов утра…
Все переглянулись.
— Танака-сан, — обратился один из обозревателей к заместителю. — Очевидно, положение очень напряженное?
— Да-а… — обычно веселый, известный своим остроумием заместитель начальника канцелярии сейчас был мрачнее тучи. — Даже для нас это было неожиданностью…
— Я еще рае хочу вас спросить… — премьер оглядел собравшихся в его резиденции членов кабинета. — Вы согласны с тем, чтобы официальное сообщение сделать через две недели, а в случае необходимости и раньше?
Министры застыли в трагическом молчании.
— Кошмар… — уронил министр финансов. — Так вдруг срок, отпущенный на жизнь, сократился наполовину…
— А нельзя отложить на месяц… нет, ну хотя бы на три недели? — спросил министр промышленности и торговли. — Кое с кем из представителей финансовых и промышленных кругов я имел приватную беседу, но двух недель для выработки конкретных мер и принятия окончательного решения им будет мало… Ведь после официального сообщения начнется паника…
— Смятения в любом случае не избежать, — сказал начальник канцелярии. — Самое страшное сейчас, чтобы нас не опередили за границей.
— А вероятность этого существует? — спросил министр транспорта. — Вы думаете, что какое-нибудь иностранное научное общество может сделать по этому поводу сообщение?
— В штабе говорят, что это вполне возможно, — ответил начальник канцелярии. — Правда, нам еще не известно, кто и в какой степени осведомлен. В последнее время отмечается особый интерес к исследовательским работам вокруг Японского архипелага: увеличилось число иностранных судов, самолетов, искусственных спутников. Кроме того, мы отправили в некоторые страны секретные миссии, чтобы прозондировать возможности переселения, так что главы правительств этих стран в курсе дела, хотя пока соблюдают тайну.
— Я считаю, что официальное сообщение следует отложить до последнего момента. До того момента, когда уже нельзя будет скрывать, — сказал начальник Управления обороны. — Такой же точки зрения придерживается начальник штаба. Скрывать до последнего, но готовиться изо всех сил…
— Я думаю, что две недели — оптимальный срок… — произнес наконец, словно сбросив оцепенение, министр финансов. — На международной бирже спекулянты уже начали в большом количестве продавать пены. Есть признаки того, что на биржи будут выброшены и наши размещенные за границей займы. Сначала мы было думали, что это следствие большого землетрясения, однако в конце года курс на наши ценные бумаги стабилизировался, а вот теперь, после отправки секретных миссий, он опять стал падать. Некоторые европейские банки временно приостановили финансовые операции, связанные с Японией… Надо полагать, что какая-то информация стала просачиваться. А если это так, лучше самим сделать первый ход. Две недели — это действительно оптимальный срок…
— Очевидно, Тайваню, Китаю и Корее следует сообщить заблаговременно, — сказал министр иностранных дел. — Особенно Корее. Она ведь потерпит некоторый ущерб. Это необходимо и с точки зрения международного доверия.
— Как вы думаете, когда может состояться заседание Совета по опеке ООН? — спросил премьер у министра иностранных дел.
— Я полагаю, недели через три. Благодаря содействию секретариата ООН членов совета несколько подготовили. Самыми трудными орешками для нас будут здесь представители Австралии и Китая, да еще, возможно, Индонезии — она ведь заинтересованная страна… Очень уж необычная ситуация… Если даже все пройдет удачно в Совете по опеке, в Совете безопасности или на Генеральной Ассамблее могут возникнуть возражения… Ведь, строго говоря, опека осуществляется для поддержания независимости опекаемой территории, а тут практически речь идет о своего рода вторжении.
— Но ведь на дело все так и будет выглядеть… — пробормотал министр промышленности и торговли. — Подумать только, в северо-восточную часть Новой Зеландии, где население составляет несколько сот тысяч, хлынет больше десяти миллионов японских беженцев…
— Тада-кун, ты случайно не в Рабале был во время войны? — насмешливо спросил начальник Управления обороны. — Тоскуешь, наверно, по архипелагу Бисмарка, по острову Новая Британия…
— Смотрите, будете тосковать по таким местам, так вас, пожалуй, обзовут милитаристом, — усмехнулся министр иностранных дел. — Чем больше будут нервничать другие, тем осторожнее должны вести себя мы…
Вошел секретарь и что-то шепнул на ухо премьеру.
— Итак, будем считать, что официальное сообщение состоится через две недели и что возражений против этого нет… — сказал премьер, поднимаясь. — Теперь только следите в оба за господами корреспондентами. Я сейчас отправлюсь на встречу с их боссами…
— Внутри страны, разумеется, придется провести соответствующую кампанию, но основное здесь — международное общественное мнение, — сказал главный обозреватель газеты А., помешивая ложкой корнфлекс.
— Безусловно, — согласился с ним начальник канцелярии. — Министр иностранных дел озабочен именно этим.
— А что если посоветоваться кое с кем из крупных зарубежных журналистов? — предложил директор газетной корпорации М.
— Две недели, конечно, срок самый крайний, — сказал главный редактор газеты И. — После Большого токийского землетрясения спецкоры иностранных газет и агентств просто прилипли к Японии. Положение таково, что, если даже мы войдем в соглашение с иностранными корреспондентами, не исключены случайности, следствием которых может явиться преждевременное сообщение. Помните, что творилось, когда массовый еженедельник поместил на своих страницах высказывания пьяного ученого?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148
— Вряд ли его позовут к телефону в такой час… — пробормотал Юкинага.
— А я звоню по специальному номеру, этот телефон стоит рядом с постелью премьера… — сказал Наката, глядя в пространство.
Юкинага, не находя себе места, подошел к единственному в комнате окну. Раздвинул плотные шторы. Ледяное ночное небо начало сереть. За окном светало.
В семь часов утра в «Хилтон-отеле» собрались директора и главные обозреватели крупнейших газет, телеграфных агентств и телевизионных компаний. Все прибыли скромно, словно на деловой завтрак, стараясь не привлекать ничьего внимания.
В специальном зале, почти восстановленном после землетрясения, прибывших встречали секретари и заместитель начальника канцелярии кабинета министров.
— Премьер и начальник канцелярии скоро будут, — сказал один из секретарей. — Заседание кабинета немного затянулось…
— Заседание кабинета? — переспросил один из директоров. — В такую рань?
— Да… — ответил секретарь и посмотрел на заместителя начальника канцелярии. — Оно было созвано в пять часов утра…
Все переглянулись.
— Танака-сан, — обратился один из обозревателей к заместителю. — Очевидно, положение очень напряженное?
— Да-а… — обычно веселый, известный своим остроумием заместитель начальника канцелярии сейчас был мрачнее тучи. — Даже для нас это было неожиданностью…
— Я еще рае хочу вас спросить… — премьер оглядел собравшихся в его резиденции членов кабинета. — Вы согласны с тем, чтобы официальное сообщение сделать через две недели, а в случае необходимости и раньше?
Министры застыли в трагическом молчании.
— Кошмар… — уронил министр финансов. — Так вдруг срок, отпущенный на жизнь, сократился наполовину…
— А нельзя отложить на месяц… нет, ну хотя бы на три недели? — спросил министр промышленности и торговли. — Кое с кем из представителей финансовых и промышленных кругов я имел приватную беседу, но двух недель для выработки конкретных мер и принятия окончательного решения им будет мало… Ведь после официального сообщения начнется паника…
— Смятения в любом случае не избежать, — сказал начальник канцелярии. — Самое страшное сейчас, чтобы нас не опередили за границей.
— А вероятность этого существует? — спросил министр транспорта. — Вы думаете, что какое-нибудь иностранное научное общество может сделать по этому поводу сообщение?
— В штабе говорят, что это вполне возможно, — ответил начальник канцелярии. — Правда, нам еще не известно, кто и в какой степени осведомлен. В последнее время отмечается особый интерес к исследовательским работам вокруг Японского архипелага: увеличилось число иностранных судов, самолетов, искусственных спутников. Кроме того, мы отправили в некоторые страны секретные миссии, чтобы прозондировать возможности переселения, так что главы правительств этих стран в курсе дела, хотя пока соблюдают тайну.
— Я считаю, что официальное сообщение следует отложить до последнего момента. До того момента, когда уже нельзя будет скрывать, — сказал начальник Управления обороны. — Такой же точки зрения придерживается начальник штаба. Скрывать до последнего, но готовиться изо всех сил…
— Я думаю, что две недели — оптимальный срок… — произнес наконец, словно сбросив оцепенение, министр финансов. — На международной бирже спекулянты уже начали в большом количестве продавать пены. Есть признаки того, что на биржи будут выброшены и наши размещенные за границей займы. Сначала мы было думали, что это следствие большого землетрясения, однако в конце года курс на наши ценные бумаги стабилизировался, а вот теперь, после отправки секретных миссий, он опять стал падать. Некоторые европейские банки временно приостановили финансовые операции, связанные с Японией… Надо полагать, что какая-то информация стала просачиваться. А если это так, лучше самим сделать первый ход. Две недели — это действительно оптимальный срок…
— Очевидно, Тайваню, Китаю и Корее следует сообщить заблаговременно, — сказал министр иностранных дел. — Особенно Корее. Она ведь потерпит некоторый ущерб. Это необходимо и с точки зрения международного доверия.
— Как вы думаете, когда может состояться заседание Совета по опеке ООН? — спросил премьер у министра иностранных дел.
— Я полагаю, недели через три. Благодаря содействию секретариата ООН членов совета несколько подготовили. Самыми трудными орешками для нас будут здесь представители Австралии и Китая, да еще, возможно, Индонезии — она ведь заинтересованная страна… Очень уж необычная ситуация… Если даже все пройдет удачно в Совете по опеке, в Совете безопасности или на Генеральной Ассамблее могут возникнуть возражения… Ведь, строго говоря, опека осуществляется для поддержания независимости опекаемой территории, а тут практически речь идет о своего рода вторжении.
— Но ведь на дело все так и будет выглядеть… — пробормотал министр промышленности и торговли. — Подумать только, в северо-восточную часть Новой Зеландии, где население составляет несколько сот тысяч, хлынет больше десяти миллионов японских беженцев…
— Тада-кун, ты случайно не в Рабале был во время войны? — насмешливо спросил начальник Управления обороны. — Тоскуешь, наверно, по архипелагу Бисмарка, по острову Новая Британия…
— Смотрите, будете тосковать по таким местам, так вас, пожалуй, обзовут милитаристом, — усмехнулся министр иностранных дел. — Чем больше будут нервничать другие, тем осторожнее должны вести себя мы…
Вошел секретарь и что-то шепнул на ухо премьеру.
— Итак, будем считать, что официальное сообщение состоится через две недели и что возражений против этого нет… — сказал премьер, поднимаясь. — Теперь только следите в оба за господами корреспондентами. Я сейчас отправлюсь на встречу с их боссами…
— Внутри страны, разумеется, придется провести соответствующую кампанию, но основное здесь — международное общественное мнение, — сказал главный обозреватель газеты А., помешивая ложкой корнфлекс.
— Безусловно, — согласился с ним начальник канцелярии. — Министр иностранных дел озабочен именно этим.
— А что если посоветоваться кое с кем из крупных зарубежных журналистов? — предложил директор газетной корпорации М.
— Две недели, конечно, срок самый крайний, — сказал главный редактор газеты И. — После Большого токийского землетрясения спецкоры иностранных газет и агентств просто прилипли к Японии. Положение таково, что, если даже мы войдем в соглашение с иностранными корреспондентами, не исключены случайности, следствием которых может явиться преждевременное сообщение. Помните, что творилось, когда массовый еженедельник поместил на своих страницах высказывания пьяного ученого?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148