Без всякого перехода Эми заявила:
– Он приснился мне этой ночью. Хороший сон: он радостно плескался в реке. Ты знала, что он плавал здесь в чем мать родила?
Аннабелла смущенно потупила глаза, потом покосилась на Эми и с улыбкой ответила:
– Я познакомилась с этой его привычкой вскоре после того, как мы покинули вас, Эми. Боюсь, это меня не только поразило, но и возмутило.
Обе расхохотались. Аннабелла допила чай и оперлась спиной о каменную стену. Здесь ей было хорошо: она снова становилась сама собой, сбрасывала напряжение, переставала следить за своей речью, чтобы лишний раз не упомянуть Мануэля. Здесь он воспринимался как мужчина, живой, привлекательный, полный очарования, там – как кучер, слуга, существо низшего порядка, заключенный.
– Они просто не в состоянии поверить, что я намерена продолжать в том же духе. Им не понять, что я готова отказаться от всего, что они мне сулят, ради жизни в фургоне. На днях я попыталась с ней поговорить, объяснить, что мистер Карпентер с радостью примет Мануэля обратно, так как пасынок и невестка окончательно оттолкнули его от себя. Как я ни напирала на то, что он ждет не дождется нашего возвращения, она смотрела на меня пустыми глазами, словно я разговариваю во сне и, проснувшись, пойму всю смехотворность положения.
Эми какое-то время молчала, а потом ответила:
– Видишь ли, девочка, куда бы вас ни занесло – так я понимаю, зная тебя, что ты от него не откажешься. Но учти, тебе будет нелегко: Мануэль – гордец и упрямец, так что тебе всю жизнь придется лезть из кожи вон, доказывая ему, что ты не сожалеешь, что променяла легкую жизнь на трудную. – Она кивнула в сторону Усадьбы. – Ох, и нелегко тебе придется! Уж поверь моему слову.
– После всего, что мне пришлось пережить за последние два месяца, меня уже ничто не отпугнет. Вы знаете, что завтра мне исполняется восемнадцать лет?
– Неужели?
– Да, Эми, завтра мой день рождения. Но я чувствую себя не восемнадцатилетней, а так, словно мне все двадцать восемь, а то и тридцать восемь лет. Вчера минул год с того дня, когда я убежала в Шилдс. Каких-то двенадцать месяцев! А мне кажется, что за это время я прожила несколько жизней. Я стала совсем другой, Эми: теперь я и думаю, и говорю не так, как год назад, не так, как она. – Аннабелла улыбнулась, погладила Эми по руке и добавила: – Маму это страшно расстраивает. Мисс Ховард, мою гувернантку, разбил бы паралич, услышь она, что порой выговаривает мой язык.
Обе негромко засмеялись.
– Знаете, Эми, если бы на мою долю не выпали все эти испытания, я бы так и не узнала, что значит жить по-настоящему. Я бы так и осталась правильной, чопорной мисс Аннабеллой Легрендж; кто бы ни стал моим мужем, я так и не познала бы истинной жизни. Я бы всего-навсего продолжила свое образование и научилась по всем правилам хлопаться в обморок.
Она шутливо закатила глаза, одной рукой слабо взмахнула над головой, другой подперла подбородок. На этот раз Эми не удержалась от громкого смеха.
– Верно говоришь, ты стала совсем другой.
– Эми… – К Аннабелле вернулась серьезность. – Сделайте мне одно одолжение.
– Все, что смогу, девочка моя. Все, что смогу.
– Поедемте на следующее свидание вместе!
– Поехать с тобой в Дарэм? Разве тебе не хочется увидеться с ним наедине?
– Хочется, но важнее убедить его, что они надо мной не властны. Если он увидит вас, то поверит.
– Я с радостью. Но что скажут они? – Эми снова повела подбородком в сторону Усадьбы.
– Они ничего не пронюхают. Дядя Джеймс не предлагает мне своей кареты в дни свиданий. По другим случаям он мне ее навязывает, а для свиданий – нет. Я езжу туда в дилижансе. Мы успеем обо всем договориться, Эми.
– Непременно, непременно, девочка. Я втолкую ему, что он может досиживать спокойно.
– Спасибо, Эми. Убедите его в этом – и я буду счастлива. Но, конечно, не настолько, как после его освобождения…
7
Срок заключения Мануэля должен был завершиться в конце октября, но в первую же пятницу этого месяца он неожиданно явился в коттедж. Дело было в четверть четвертого пополудни; в коттедже как раз обедали. Харрис только что подал жареного зайца и принял у служанки блюдо со сливовым пудингом. Выйдя в холл, чтобы вернуться на кухню, служанка услышала стук в дверь. Открыв дверь, она увидела на пороге того самого кучера чужеземной наружности, из-за которого случилось столько неприятностей.
Они какое-то время молча смотрели друг на друга.
– Что вам угодно? – спросила служанка, опомнившись.
– Передайте моей жене, что я вернулся, – проговорил он.
Она разинула рот и с таким видом направилась к столовой. Рядом не было никого, у кого она могла бы спросить совета: ни Харриса, ни мисс Пиклифф, ни кухарки. Однако она догадалась, что входную дверь нужно закрыть – уж больно силен был ветер.
– Войдите, – сказала она ему.
Он вошел, держа в руке шляпу. Этот холл был ему хорошо знаком, словно он побывал в нем только накануне.
Служанка легонько постучала в дверь столовой, вошла, подкралась к Харрису, замершему у сервировочного столика, и прошептала:
– Это он!
– Что вы сказали? – так же шепотом переспросил Харрис.
– Он, Мендоса!
Харрис перевел взгляд на обедающих, но не повернул головы.
– Где он?
– Я оставила его в холле.
Теперь в затруднительном положении оказался Харрис. Кому доложить – госпоже или мисс Аннабелле? К мисс Аннабелле вернулся муж, но дворецкий никогда не должен забывать о приличиях. Он подошел к столу и, заняв позицию между госпожой и Аннабеллой, слегка наклонился сразу к обеим, но обратился к госпоже:
– К мисс Аннабелле пришли, мадам. Аннабелла неторопливо отложила нож и вилку и, подняв на дворецкого глаза, спросила:
– Кто, Харрис?
– Кто там, Харрис? – бесстрастно спросила Розина.
– Мануэль. Мануэль Мендоса, мэм.
Аннабелла пулей вылетела из-за стола и метнулась к двери. Ее ждал Мануэль – ее Мануэль! Он свободен! Она едва не повалила его с ног. Повиснув у него на шее, она спрятала голову у него на груди и запричитала:
– Мануэль, Мануэль, Мануэль… – Подняв голову, она выдавила: – Я не знала… Я думала…
– Меня освободили досрочно. – В его голосе не было ни чувства, ни выражения. Он внимательно смотрел на нее. Кроме них, в холле никого не было. Они немного постояли молча, потом он спросил:
– Ты готова?
– Да, Мануэль, да! – без колебаний ответила она и тут же добавила: – Только тебе надо поесть. Подожди. Присядь, я предупрежу ее. – Последние слова она произнесла шепотом, подведя его к креслу. Он, однако, отказался садиться.
– Я могу подождать стоя.
Она еще раз окинула его взглядом и бросилась обратно в столовую.
– Это Мануэль!
Розина ответила, не отрывая глаз от тарелки:
– Он вышел раньше, чем ты предполагала?
– Да.
– Чего ты ожидаешь от меня?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102