За антивоенную пропаганду англичане арестовали и посадили в тюрьму другого политэмигранта — Г.В. Чичерина. После октябрьского переворота большевики потребовали выпустить из тюрьмы своего соратника. Англичане отказались. Тогда по команде Ленина и Троцкого чекисты заблокировали британское посольство в Петрограде, фактически посадив престарелого посла лорда Джорджа Бьюкенена под «домашний арест», не позволяя ему и персоналу посольства выехать на родину. Фактически предлагался обмен Чичерина на Бьюкенена. Напуганный террором большевиков посол Британии отправлял в Лондон панические депеши. В итоге обмен состоялся: 3 января 1918 г. Чичерина выпустили из тюрьмы и выслали из Англии. Как только он приехал в Петроград, большевики отпустили Бьюкенена и персонал посольства.
Литвинов стал «уполномоченным НКИД» не случайно. Сначала англичане послали неофициальную дипломатическую миссию во главе со своим «уполномоченным» Брюсом Локкартом, бывшим британским генконсулом в Москве.
Литвинов в Лондоне сразу стал «расширять окно». Пользуясь своим полудипломатическим статусом (право посылки шифрограмм и дипкурьеров, получения диппочты), уполномоченный предпринял атаку на своего «двойника» — посла «временных» в Лондоне кадета Константина Набокова (родного брата Владимира Набокова, отца знаменитого писателя-эмигранта). Литвинов добился лишения К.Д. Набокова средств дипломатической связи («временному» посольству отключили даже телефоны), а затем на бланке «уполномоченного НКИД» направил в «Банк оф Ингланд» официальное письмо: требую лишить посольство Набокова и военно-закупочную миссию (военный атташат) права распоряжаться денежными суммами, направленными царским правительством в 1914-1917 гг. для закупок оружия, наложив на их счета арест.
И, к великому изумлению уполномоченного, банк такой арест наложил, правда, не дав и Литвинову права распоряжаться этими средствами (совсем как в случае с генералом Подтягиным в Японии в 1925 г.).
«Мы и до настоящего момента чрезвычайно страдаем от этого „ареста“, сопряженного со многими унизительными неудобствами», — жаловался К.Д. Набоков премьеру колчаковского правительства П.Д. Вологодскому 16 февраля 1919 г.
И хотя в 1920 г. Литвинов сидел уже «уполномоченным Совнаркома» в Ревеле, в Лондоне он оставил своих заместителей и всю дипсвязь. Во всяком случае, когда Л.Б. Красину из Лондона надо было 22 октября 1920 г. дать шифрограмму о срочной присылке оценщика алмазов с небольшой партией бриллиантов на продажу, он беспрепятственно послал шифровку в Москву.
Миссия Красина в Лондон в мае-ноябре 1920 г. до сих пор окрашена флером таинственности. Ясно, что он имел поручение расширить «эстонское окно» до «торгового моста» в Европу. Важнейшим результатом этой миссии стало подписание 16 марта 1921 г. там же, в Лондоне, и именно Красиным англо-русского торгового соглашения — фактически первой бреши в «империалистическом окружении».
Без скандалов удалось ему реализовать и бриллианты через присланную из Москвы «оценщицу» Марию Цюнкевич Миссия Красина по своему профессионализму разительно отличалась от аналогичной миссии Л.Б. Каменева в Лондон в январе 1918 г. Ленин поручает Каменеву почти те же задачи — нащупать через Англию пути примирения с Антантой (как раз в это время наступил угрожающий перерыв в брестских переговорах с Германией). Было у Каменева и золотишко. Но вся миссия этого «уполномоченного» кончилась грандиозным скандалом: бриллианты он не продал, а пытался подкупить на них депутатов-лейбористов, контакты не установил и с позором был выслан из Англии. Вдобавок на обратном пути через Швецию и Финляндию попал в руки белофиннов, те упрятали его в тюрьму и только в августе 1918 г. через восемь месяцев после начала своей неудачной миссии, он вернулся в Москву, будучи обмененным на партию заложников-белофиннов. См.: Рупасов А. Чистяков А. Красный «миссионер» // Россия. XXI. — 1996. — № 1-2. — С. 148-158.
Успеху Красина в Лондоне, несомненно, содействовал его образ «технократа», крупного инженера, известного в кругах иностранных специалистов с дореволюционных времен (представитель фирмы «Симменс унд Шуккерт» в Петрограде — это звучит). «Инженерная» репутация и «оборончество» в Первую мировую войну обеспечили Красину отдельные контакты и с представителями белой эмиграции, в частности с Ариадной Тырковой-Вильямс.
Эта «бабушка кадетской партии», которую в России начала века называли «единственным мужчиной в кадетском ЦК», как раз в 1920 г. вернулась с разгромленного деникинского фронта и вместе с мужем, новозеландским журналистом и филологом Гарольдом Вильямсом, писала для английского издательства роман о русской революции За свою долгую, почти столетнюю жизнь (1869-1962) А.В. Тыркова-Вильямс создаст немало литературных произведений. Среди них — двухтомное исследование жизни А.С. Пушкина (1928, 1936 гг.), трехтомные мемуары (1952-1956 гг.), несколько романов, сборники очерков «Старая Турция и младотурки» (1913 г.), неисчислимое количество публицистических статей в русской и зарубежной прессе.
Встреча с Красиным была встречей с человеком «ее круга», но с другой стороны баррикады. Хотя политические позиции двух собеседников были прямо противоположны, объединяло их одно — оба они были людьми действия. А еще — государственниками. Такой, по определению писателя-эмигранта Бориса Филиппова, «консервативный либерализм», идущий, по его мнению, от А.С. Пушкина, сближал Тыркову-Вильямс и Красина. Тем более что в эмиграции уже с осени 1920 г. (война с Польшей была воспринята большинством белых эмигрантов не как революционная, а как национальная война) зарождались семена «сменовеховства», которые расцветут пышным цветом в следующем, 1921 году, с введением нэпа См.: Краус Т. Н.В. Устрялов и национал-большевизм // Россия. XXI. — 1995. — № 11-12; 1996. — № 1-2.
Не во всем Троцкий в характеристике Красина был не прав. Конечно, писал он в 1932 г. Красин «не был пролетарским революционером до конца. Он искал всегда непосредственных решений или непосредственных успехов; если идея, которой он служил, не давала таких успехов, то он обращал свой интерес в сторону личного успеха…» Многие иностранные дипломаты того времени (в частности, министр иностранных дел Италии Сфорца) очень высоко ценили Красина, отмечая в нем «необычное сочетание преуспевающего делового человека Всю войну Красин оставался управляющим петроградским филиалом фирмы „Симменс унд Шуккерт“, не дав ее секвестрировать, как другие немецкие фирмы, царским властям. „Февральская революция, — писал Троцкий в 1932 г. — застала Красина богатым человеком“. На Западе и сегодня бытует мнение о единственном „большевике-миллионере“ в окружении Ленина и неуступчивого революционера».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157
Литвинов стал «уполномоченным НКИД» не случайно. Сначала англичане послали неофициальную дипломатическую миссию во главе со своим «уполномоченным» Брюсом Локкартом, бывшим британским генконсулом в Москве.
Литвинов в Лондоне сразу стал «расширять окно». Пользуясь своим полудипломатическим статусом (право посылки шифрограмм и дипкурьеров, получения диппочты), уполномоченный предпринял атаку на своего «двойника» — посла «временных» в Лондоне кадета Константина Набокова (родного брата Владимира Набокова, отца знаменитого писателя-эмигранта). Литвинов добился лишения К.Д. Набокова средств дипломатической связи («временному» посольству отключили даже телефоны), а затем на бланке «уполномоченного НКИД» направил в «Банк оф Ингланд» официальное письмо: требую лишить посольство Набокова и военно-закупочную миссию (военный атташат) права распоряжаться денежными суммами, направленными царским правительством в 1914-1917 гг. для закупок оружия, наложив на их счета арест.
И, к великому изумлению уполномоченного, банк такой арест наложил, правда, не дав и Литвинову права распоряжаться этими средствами (совсем как в случае с генералом Подтягиным в Японии в 1925 г.).
«Мы и до настоящего момента чрезвычайно страдаем от этого „ареста“, сопряженного со многими унизительными неудобствами», — жаловался К.Д. Набоков премьеру колчаковского правительства П.Д. Вологодскому 16 февраля 1919 г.
И хотя в 1920 г. Литвинов сидел уже «уполномоченным Совнаркома» в Ревеле, в Лондоне он оставил своих заместителей и всю дипсвязь. Во всяком случае, когда Л.Б. Красину из Лондона надо было 22 октября 1920 г. дать шифрограмму о срочной присылке оценщика алмазов с небольшой партией бриллиантов на продажу, он беспрепятственно послал шифровку в Москву.
Миссия Красина в Лондон в мае-ноябре 1920 г. до сих пор окрашена флером таинственности. Ясно, что он имел поручение расширить «эстонское окно» до «торгового моста» в Европу. Важнейшим результатом этой миссии стало подписание 16 марта 1921 г. там же, в Лондоне, и именно Красиным англо-русского торгового соглашения — фактически первой бреши в «империалистическом окружении».
Без скандалов удалось ему реализовать и бриллианты через присланную из Москвы «оценщицу» Марию Цюнкевич Миссия Красина по своему профессионализму разительно отличалась от аналогичной миссии Л.Б. Каменева в Лондон в январе 1918 г. Ленин поручает Каменеву почти те же задачи — нащупать через Англию пути примирения с Антантой (как раз в это время наступил угрожающий перерыв в брестских переговорах с Германией). Было у Каменева и золотишко. Но вся миссия этого «уполномоченного» кончилась грандиозным скандалом: бриллианты он не продал, а пытался подкупить на них депутатов-лейбористов, контакты не установил и с позором был выслан из Англии. Вдобавок на обратном пути через Швецию и Финляндию попал в руки белофиннов, те упрятали его в тюрьму и только в августе 1918 г. через восемь месяцев после начала своей неудачной миссии, он вернулся в Москву, будучи обмененным на партию заложников-белофиннов. См.: Рупасов А. Чистяков А. Красный «миссионер» // Россия. XXI. — 1996. — № 1-2. — С. 148-158.
Успеху Красина в Лондоне, несомненно, содействовал его образ «технократа», крупного инженера, известного в кругах иностранных специалистов с дореволюционных времен (представитель фирмы «Симменс унд Шуккерт» в Петрограде — это звучит). «Инженерная» репутация и «оборончество» в Первую мировую войну обеспечили Красину отдельные контакты и с представителями белой эмиграции, в частности с Ариадной Тырковой-Вильямс.
Эта «бабушка кадетской партии», которую в России начала века называли «единственным мужчиной в кадетском ЦК», как раз в 1920 г. вернулась с разгромленного деникинского фронта и вместе с мужем, новозеландским журналистом и филологом Гарольдом Вильямсом, писала для английского издательства роман о русской революции За свою долгую, почти столетнюю жизнь (1869-1962) А.В. Тыркова-Вильямс создаст немало литературных произведений. Среди них — двухтомное исследование жизни А.С. Пушкина (1928, 1936 гг.), трехтомные мемуары (1952-1956 гг.), несколько романов, сборники очерков «Старая Турция и младотурки» (1913 г.), неисчислимое количество публицистических статей в русской и зарубежной прессе.
Встреча с Красиным была встречей с человеком «ее круга», но с другой стороны баррикады. Хотя политические позиции двух собеседников были прямо противоположны, объединяло их одно — оба они были людьми действия. А еще — государственниками. Такой, по определению писателя-эмигранта Бориса Филиппова, «консервативный либерализм», идущий, по его мнению, от А.С. Пушкина, сближал Тыркову-Вильямс и Красина. Тем более что в эмиграции уже с осени 1920 г. (война с Польшей была воспринята большинством белых эмигрантов не как революционная, а как национальная война) зарождались семена «сменовеховства», которые расцветут пышным цветом в следующем, 1921 году, с введением нэпа См.: Краус Т. Н.В. Устрялов и национал-большевизм // Россия. XXI. — 1995. — № 11-12; 1996. — № 1-2.
Не во всем Троцкий в характеристике Красина был не прав. Конечно, писал он в 1932 г. Красин «не был пролетарским революционером до конца. Он искал всегда непосредственных решений или непосредственных успехов; если идея, которой он служил, не давала таких успехов, то он обращал свой интерес в сторону личного успеха…» Многие иностранные дипломаты того времени (в частности, министр иностранных дел Италии Сфорца) очень высоко ценили Красина, отмечая в нем «необычное сочетание преуспевающего делового человека Всю войну Красин оставался управляющим петроградским филиалом фирмы „Симменс унд Шуккерт“, не дав ее секвестрировать, как другие немецкие фирмы, царским властям. „Февральская революция, — писал Троцкий в 1932 г. — застала Красина богатым человеком“. На Западе и сегодня бытует мнение о единственном „большевике-миллионере“ в окружении Ленина и неуступчивого революционера».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157