благодаря второму аналогичному пакту успешно реализован Гитлером).
Брестский мир позволил Германии перебросить на Западный фронт больше половины своих дивизий, и весной 1918 г. немцы едва не взяли штурмом Париж. Лишь «чудо на реке Марна» (отчаянное сопротивление французов, впервые применивших «мотопехоту», — в столице были реквизированы тысячи частных автотакси, которые доставили прямо к окопам несколько свежих французских дивизий, остановивших, а затем и отбросивших германские войска) спасло тогда Францию.
Безусловно, финансовые и экономические ресурсы Германии (и еще больше Австро-Венгрии) были к середине 1918 г. на исходе. Вступление в апреле 1917 г. США в войну на стороне Антанты, наоборот, существенно усилило ее потенциал; Антанта получала военные кредиты, оружие и продовольствие, помощь мощного военного и торгового флотов.
В этой ситуации и «самостийная» Украина, и большевики-интернационалисты виделись из Берлина как противовес США и как прочный финансово-сырьевой тыл Тройственного союза. Следует подчеркнуть, что к лету 1918 г. Западный фронт снова стабилизировался, и еще далеко не было ясно, кто в конце концов победит в этой затянувшейся кровавой мировой бойне?
У большевиков тоже был свой интерес к сделке с кайзером. По условиям Брест-Литовского мира от 3 марта 1918 г. они обязаны были демобилизовать всю старую царскую армию, а спешно созданная на ее руинах добровольческая Красная гвардия была партизанской, совершенно небоеспособной, особенно при столкновении с регулярной кайзеровской армией.
Советскую Россию спасли не Красная армия, созданная 23 февраля 1918 г. а соглашения от 27 августа того же года. Они гораздо более объективно отражали реальное соотношение сил.
С советской стороны в подписании соглашения участвовали три идейных большевика, три выходца из богатых буржуазных еврейских семей — полпред в Германии Адольф Иоффе, сын крупного крымского откупщика, и два финансовых советника полпредства — Яков Ганецкий (Фюрстенберг), сын богатого варшавского адвоката, и Мечислав Козловский, также из семьи адвоката и сам бывший присяжным поверенным задолго до революции 1917 г.
Характерно, что два последних участника проходили летом — осенью 17-го по делу о «большевиках — агентах германского Генерального штаба» наряду с Лениным, Троцким, Зиновьевым, Коллонтай, Луначарским, Раскольниковым и др. причем Козловский был арестован и заключен в тюрьму М.Ю. Козловский (1876-1927) затем станет членом «малого» Совнаркома РСФСР и ВЦИК СССР, умрет своей смертью. Я.С. Ганецкий (Фюрстенберг) (1879-1937) проделает типичный для функционера КПСС путь: в 1919 г. — и. о. председателя Народного (Государственного) банка РСФСР, в 1920-1922 гг. — полпред и торгпред РСФСР в Латвии, с 1923 г. — член коллегии Наркомата внешней торговли, в 1932-1935 гг. — председатель Гособъединения по музыке, эстраде и цирку, с 1935 г. — директор Музея революции, в 1937 г. арестован как «троцкист» и расстрелян. Был, правда, и третий — самый главный участник этих переговоров — будущий наркомвнешторг Леонид Красин, но он формально этот пакт не подписывал, ибо имел статус всего лишь «эксперта». Подробнее об этом см. далее. Версия о «большевиках — немецких шпионах» так до конца не была ни доказана, ни опровергнута историками в течение почти 80 лет.
Но весьма симптоматично, что два ключевых «героя» этой эпопеи Козловский и особенно Ганецкий год спустя после шумного расследования вновь оказались в непосредственной близости от здания германского Генерального штаба.
Следует сказать, что материалы Брест-Литовских переговоров (22 декабря 1917 г. — 3 марта 1918 г.) довольно подробно публиковались в Советской России, в том числе рассматривался и их экономический аспект. При этом надо иметь в виду, что сам Брестский мир от 3 марта 1918 г. (всего 14 статей, пять с половиной страничек текста) в значительной степени был экономическим соглашением с Германией, Австро-Венгрией, Болгарией и Турцией (144 страницы приложений — дополнительных протоколов: подробнейшие тарифы, таможенные правила, консульские конвенции, соглашения о вознаграждении за убытки и т.п.).
Однако никаких конкретных цифр возмещения убытков в этих приложениях не было. Пробел и должен был восполнить еще один сверхсекретный «дополнительный протокол», но на этот раз подписанный в Берлине. В советской печати текст «дополнительных соглашений» от 27 августа 1918 г. не публиковался до 1957 г. (он отсутствовал даже в обстоятельных документальных изданиях 1920-1923 гг. под редакцией А.А. Иоффе и Б.Е. Штейна), хотя в Западной Европе они были известны почти сразу же после их подписания. Одним из первых ключевые статьи 2 и 3 изложил (с сокращениями) в своих публикациях на французском (1921 г.) и английском (1928 г.) языках В. Новицкий.
Только с началом хрущевской «оттепели» и решением лидеров КПСС начать публикацию документов из архивов МИД СССР (для чего в 1957 г. была создана Комиссия по изданию дипломатических документов во главе с А.А. Громыко) в самом первом томе «Документов внешней политики СССР», вышедшем в конце 1957 г. по архивному подлиннику этот «дополнительный протокол» под длинным и неудобопроизносимым названием «Русско-германское финансовое соглашение, служащее добавлением дополнительного договора к Мирному договору (от 3 марта 1918 г. в Брест-Литовске. — Авт.), заключенному между Россией, с одной стороны, и Германией, Австро-Венгрией, Болгарией и Турцией — с другой» был наконец опубликован в полном виде. От имени правительства РСФСР соглашение подписал полпред Адольф Иоффе, от имперского германского правительства — статс-секретарь МИД контр-адмирал в отставке Пауль фон Ганце и директор департамента МИД тайный советник Иоганн Криге. Через одиннадцать лет тот же документ был перепечатан в сборнике о советско-германских отношениях 1917-1922 гг.
Следует согласиться с Владимиром Новицким: ключевыми в этом финансовом соглашении являлись вторая и третья статьи:
"Статья 2. — В целях возмещения германским подданным, в результате мер, принятых русским правительством (имеются в виду меры по национализации иностранного имущества и авуаров. — Авт.), и одновременно учитывая соответствующие русские контрпретензии, заявленные в ходе переговоров, о размерах и стоимости продовольствия, реквизированного в России германскими вооруженными силами после заключения мира (в Брест-Литовске 3 марта 1918 г. — Авт.), Россия соглашается выплатить Германии сумму в шесть миллиардов марок Фактически это была контрибуция за национализированную германскую собственность и авуары, которая вытекала из «Русско-германского дополнительного договора» — приложения к Брестскому миру от 3 марта 1918 г. (см.: Брест-Литовская конференция.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157
Брестский мир позволил Германии перебросить на Западный фронт больше половины своих дивизий, и весной 1918 г. немцы едва не взяли штурмом Париж. Лишь «чудо на реке Марна» (отчаянное сопротивление французов, впервые применивших «мотопехоту», — в столице были реквизированы тысячи частных автотакси, которые доставили прямо к окопам несколько свежих французских дивизий, остановивших, а затем и отбросивших германские войска) спасло тогда Францию.
Безусловно, финансовые и экономические ресурсы Германии (и еще больше Австро-Венгрии) были к середине 1918 г. на исходе. Вступление в апреле 1917 г. США в войну на стороне Антанты, наоборот, существенно усилило ее потенциал; Антанта получала военные кредиты, оружие и продовольствие, помощь мощного военного и торгового флотов.
В этой ситуации и «самостийная» Украина, и большевики-интернационалисты виделись из Берлина как противовес США и как прочный финансово-сырьевой тыл Тройственного союза. Следует подчеркнуть, что к лету 1918 г. Западный фронт снова стабилизировался, и еще далеко не было ясно, кто в конце концов победит в этой затянувшейся кровавой мировой бойне?
У большевиков тоже был свой интерес к сделке с кайзером. По условиям Брест-Литовского мира от 3 марта 1918 г. они обязаны были демобилизовать всю старую царскую армию, а спешно созданная на ее руинах добровольческая Красная гвардия была партизанской, совершенно небоеспособной, особенно при столкновении с регулярной кайзеровской армией.
Советскую Россию спасли не Красная армия, созданная 23 февраля 1918 г. а соглашения от 27 августа того же года. Они гораздо более объективно отражали реальное соотношение сил.
С советской стороны в подписании соглашения участвовали три идейных большевика, три выходца из богатых буржуазных еврейских семей — полпред в Германии Адольф Иоффе, сын крупного крымского откупщика, и два финансовых советника полпредства — Яков Ганецкий (Фюрстенберг), сын богатого варшавского адвоката, и Мечислав Козловский, также из семьи адвоката и сам бывший присяжным поверенным задолго до революции 1917 г.
Характерно, что два последних участника проходили летом — осенью 17-го по делу о «большевиках — агентах германского Генерального штаба» наряду с Лениным, Троцким, Зиновьевым, Коллонтай, Луначарским, Раскольниковым и др. причем Козловский был арестован и заключен в тюрьму М.Ю. Козловский (1876-1927) затем станет членом «малого» Совнаркома РСФСР и ВЦИК СССР, умрет своей смертью. Я.С. Ганецкий (Фюрстенберг) (1879-1937) проделает типичный для функционера КПСС путь: в 1919 г. — и. о. председателя Народного (Государственного) банка РСФСР, в 1920-1922 гг. — полпред и торгпред РСФСР в Латвии, с 1923 г. — член коллегии Наркомата внешней торговли, в 1932-1935 гг. — председатель Гособъединения по музыке, эстраде и цирку, с 1935 г. — директор Музея революции, в 1937 г. арестован как «троцкист» и расстрелян. Был, правда, и третий — самый главный участник этих переговоров — будущий наркомвнешторг Леонид Красин, но он формально этот пакт не подписывал, ибо имел статус всего лишь «эксперта». Подробнее об этом см. далее. Версия о «большевиках — немецких шпионах» так до конца не была ни доказана, ни опровергнута историками в течение почти 80 лет.
Но весьма симптоматично, что два ключевых «героя» этой эпопеи Козловский и особенно Ганецкий год спустя после шумного расследования вновь оказались в непосредственной близости от здания германского Генерального штаба.
Следует сказать, что материалы Брест-Литовских переговоров (22 декабря 1917 г. — 3 марта 1918 г.) довольно подробно публиковались в Советской России, в том числе рассматривался и их экономический аспект. При этом надо иметь в виду, что сам Брестский мир от 3 марта 1918 г. (всего 14 статей, пять с половиной страничек текста) в значительной степени был экономическим соглашением с Германией, Австро-Венгрией, Болгарией и Турцией (144 страницы приложений — дополнительных протоколов: подробнейшие тарифы, таможенные правила, консульские конвенции, соглашения о вознаграждении за убытки и т.п.).
Однако никаких конкретных цифр возмещения убытков в этих приложениях не было. Пробел и должен был восполнить еще один сверхсекретный «дополнительный протокол», но на этот раз подписанный в Берлине. В советской печати текст «дополнительных соглашений» от 27 августа 1918 г. не публиковался до 1957 г. (он отсутствовал даже в обстоятельных документальных изданиях 1920-1923 гг. под редакцией А.А. Иоффе и Б.Е. Штейна), хотя в Западной Европе они были известны почти сразу же после их подписания. Одним из первых ключевые статьи 2 и 3 изложил (с сокращениями) в своих публикациях на французском (1921 г.) и английском (1928 г.) языках В. Новицкий.
Только с началом хрущевской «оттепели» и решением лидеров КПСС начать публикацию документов из архивов МИД СССР (для чего в 1957 г. была создана Комиссия по изданию дипломатических документов во главе с А.А. Громыко) в самом первом томе «Документов внешней политики СССР», вышедшем в конце 1957 г. по архивному подлиннику этот «дополнительный протокол» под длинным и неудобопроизносимым названием «Русско-германское финансовое соглашение, служащее добавлением дополнительного договора к Мирному договору (от 3 марта 1918 г. в Брест-Литовске. — Авт.), заключенному между Россией, с одной стороны, и Германией, Австро-Венгрией, Болгарией и Турцией — с другой» был наконец опубликован в полном виде. От имени правительства РСФСР соглашение подписал полпред Адольф Иоффе, от имперского германского правительства — статс-секретарь МИД контр-адмирал в отставке Пауль фон Ганце и директор департамента МИД тайный советник Иоганн Криге. Через одиннадцать лет тот же документ был перепечатан в сборнике о советско-германских отношениях 1917-1922 гг.
Следует согласиться с Владимиром Новицким: ключевыми в этом финансовом соглашении являлись вторая и третья статьи:
"Статья 2. — В целях возмещения германским подданным, в результате мер, принятых русским правительством (имеются в виду меры по национализации иностранного имущества и авуаров. — Авт.), и одновременно учитывая соответствующие русские контрпретензии, заявленные в ходе переговоров, о размерах и стоимости продовольствия, реквизированного в России германскими вооруженными силами после заключения мира (в Брест-Литовске 3 марта 1918 г. — Авт.), Россия соглашается выплатить Германии сумму в шесть миллиардов марок Фактически это была контрибуция за национализированную германскую собственность и авуары, которая вытекала из «Русско-германского дополнительного договора» — приложения к Брестскому миру от 3 марта 1918 г. (см.: Брест-Литовская конференция.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157