еще входила в состав ДВР; полуостров ради дружбы с «миллионером» 15 декабря 1920 г. срочно «изъяли» из ДВР и «присоединили» к РСФСР). При этом «миллионер» наобещал Ильичу семь бочек арестантов, а главное, скорое дипломатическое признание Советской России. По некоторым данным, Ленин даже снабдил этого американского Хлестакова письмом в Вашингтон к «кому следует» о том, что большевики готовы отдать США… бухту Петропавловска-на-Камчатке для строительства там военно-морской базы (по типу Гуантанама на Кубе) сроком на 99 лет.
Все это оказалось аферой чистой воды. Новый президент США Гардинг заявил, что знает совсем другого Вандерлипа и ни о каких «камчатских концессиях» он от подлинного миллионера ничего не слышал.
Ильич выкрутится и, обозвав лжемиллионера в декабре 1920 г. «американским кулаком», тем не менее заявит, что он, как всегда, был прав: дело-де не в личностях, а в том, что «мы беремся восстанавливать международное хозяйство — вот наш план».
И снова обратимся к нашей эпохе. В 1991 г. при посещении С.П. Петрова США (Калифорния) мы вместе с ним поехали в архив Гуверовского института войны, революции и мира посмотреть архив его отца и архив В.И. Моравского. В институте он знакомит меня с соотечественником из Ленинграда Михаилом Бернштамом (в СССР короткое время — личный литературный секретарь А.И. Солженицына, затем — эмигрант в США по «еврейской визе»). Работает старшим научным сотрудником в Гуверовском институте, историк. За рубежом опубликовал несколько интересных работ по «демократической контрреволюции» 1918 г. на Урале и в Поволжье (я на них ссылаюсь в предыдущих главах). Даже предложил мне поработать в архиве института, написал начальству письмо-рекомендацию (последствий не имело).
И вдруг год спустя встречаю Мишу в Москве, на Новом Арбате, 19, в помещении ВЭС — Высшего экономического совета ВС РФ. Почему, откуда? Оказывается, он и еще несколько американцев из бывших «советских» — иностранные экономические советники ВЭС (машина, охрана, люкс в гостинице «Россия», хорошие оклады в долларах).
Как историк попал в экономисты, да еще в советники? Да так же, как Вандерлип-2 к Ленину. Не спросили, «миллионер» ли (экономист), а сам по скромности умолчал, что он обычный историк. А кто пригласил? Тогдашний председатель ВЭС, дважды депутат Михаил Бочаров. Приехал в США искать светлые «экономические» головы в 1990 г. Языка не знает, переводчика нет. В Гуверовском институте подошел к нему бородач, по-русски говорит, понятное дело, очень бойко. Узнал, кого ищет член Межрегиональной группы Съезда народных депутатов СССР М.А. Бочаров. Быстренько, за вечер, отстучал (по-русски!) на компьютере целую программу экономического возрождения России даже не за 500 дней, а… за две недели!? Еще двух недель после этого не прошло — за подписью первого спикера ВС РСФСР Б.Н. Ельцина приглашение в иностранные экономические консультанты в «демократическую Россию». Современного Гардинга тогда в США не нашлось (правда, и М. Бернштам Камчатку в аренду не брал), вот и попал советский историк в выдающиеся американские экономисты…
С тех пор периодически встречал Мишу Бернштама то в Москве, где он снова консультирует, уж не знаю кого, то слышу его по радио «Свобода», где он постоянно выступает с проповедями, как «обустроить Расею».
* * *
И все-таки Леонид Красин достойно завершил свой жизненный путь. В 1920-1925 гг. он сделал очень много для успехов советской дипломатии в Западной Европе. Чего только стоило прорубленное им «окно в Англию» в марте 1921 г.! В начале 1922 г. он вместе с Х.Г. Раковским и К. Радеком вел секретные переговоры в Германии и с немцами, и с французами. С немцами они завершились сепаратным договором. Но немцы не могли в 1922 г. дать Советской России крупные кредиты.
В этой сфере, как и в XIX в. доминировала Франция. Поэтому после Генуи и Гааги Париж стал весьма притягательной столицей для большевиков. Как туда проникнуть, если в русском посольстве все еще сидел посол «временных» Василий Маклаков? В Москве снова выбор пал на Красина — его охотно аккредитовали по всей Европе.
Кончилось разыгрывание «французской карты» тем, что в Москве решили провести рокировку: Х.Г. Раковского послали полпредом в Лондон, а Красина — «уполномоченным НКИД» в Париж (июль 1923 г.) при сохранении прежней должности наркомвнешторга (до самой своей смерти в ноябре 1926 г. Красин так и остался «наркомом-послом», равным по служебной иерархии Г.В. Чичерину, что вызывало большое неудовольствие последнего).
Конечно, нарком мало времени уделял своим посольским делам — что в Лондоне в 1921-1923 гг. что в Париже в 1923-1925 гг. бывая лишь наездами, часто пользуясь личным аэропланом. Но почву для франко-советских переговоров по «царским долгам» и кредитам он все же в 1923-1924 гг. успел подготовить.
Красин начал с того, на чем до Первой мировой войны остановился финансовый агент Витте Артур Рафалович, — с подкупа парижской прессы, в частности крупнейшей газеты «Тан». В 1960 г. во Франции вышел «Дневник ссыльного. 1935 год» (Л.Д. Троцкого), где впервые были изложены условия соглашения Красина с редакцией «Тан». Газета посылает в Москву своего собкора, тот публикует «критически-умеренные» корреспонденции, но общая линия газеты — «дружественная к СССР». Главная задача всей акции — добиться установления дипломатических отношений двух стран и тем самым признать Советы де-юре (это и произошло 28 октября 1924 г.).
За все это «советское правительство, — говорилось в „Дневнике ссыльного“, — перечисляет газете „Тан“ один миллион франков ежегодно».
Однако советские дипломаты оказались более прижимистыми, чем царские. Красин начал торговаться вокруг суммы — 500 — 700 тыс. фр. Валюту тогда уже распределяло Политбюро. Оно затребовало от Красина гарантии: к какому числу он обещает дипломатическое признание СССР? В результате бюрократической волокиты и многомесячной переписки сделка с «Тан» так и не состоялась.
И тем не менее почва к признанию была во Франции взрыхлена, хотя Красин и продолжал бывать в Париже лишь наездами. Именно Красин после дипломатического признания СССР Францией первым из советских послов во Франции вручал свои верительные грамоты французскому президенту. Вскоре после этого акта полпредство СССР переехало в старое царское здание посольства на улице Гренелль.
«Если веду сейчас жизнь вроде ватиканского затворника, — писал Красин жене Т.В. Миклашевской-Красиной 28 декабря 1924 г. из Парижа, — то только потому, что по новости дела не хватает времени даже на еду и прочее, не каждый день выхожу из своего кабинета…» «Не выходить из кабинета» побуждали и соображения безопасности. 10 мая 1923 г. в Лозанне белогвардеец Коверда убил полпреда в Италии В.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157
Все это оказалось аферой чистой воды. Новый президент США Гардинг заявил, что знает совсем другого Вандерлипа и ни о каких «камчатских концессиях» он от подлинного миллионера ничего не слышал.
Ильич выкрутится и, обозвав лжемиллионера в декабре 1920 г. «американским кулаком», тем не менее заявит, что он, как всегда, был прав: дело-де не в личностях, а в том, что «мы беремся восстанавливать международное хозяйство — вот наш план».
И снова обратимся к нашей эпохе. В 1991 г. при посещении С.П. Петрова США (Калифорния) мы вместе с ним поехали в архив Гуверовского института войны, революции и мира посмотреть архив его отца и архив В.И. Моравского. В институте он знакомит меня с соотечественником из Ленинграда Михаилом Бернштамом (в СССР короткое время — личный литературный секретарь А.И. Солженицына, затем — эмигрант в США по «еврейской визе»). Работает старшим научным сотрудником в Гуверовском институте, историк. За рубежом опубликовал несколько интересных работ по «демократической контрреволюции» 1918 г. на Урале и в Поволжье (я на них ссылаюсь в предыдущих главах). Даже предложил мне поработать в архиве института, написал начальству письмо-рекомендацию (последствий не имело).
И вдруг год спустя встречаю Мишу в Москве, на Новом Арбате, 19, в помещении ВЭС — Высшего экономического совета ВС РФ. Почему, откуда? Оказывается, он и еще несколько американцев из бывших «советских» — иностранные экономические советники ВЭС (машина, охрана, люкс в гостинице «Россия», хорошие оклады в долларах).
Как историк попал в экономисты, да еще в советники? Да так же, как Вандерлип-2 к Ленину. Не спросили, «миллионер» ли (экономист), а сам по скромности умолчал, что он обычный историк. А кто пригласил? Тогдашний председатель ВЭС, дважды депутат Михаил Бочаров. Приехал в США искать светлые «экономические» головы в 1990 г. Языка не знает, переводчика нет. В Гуверовском институте подошел к нему бородач, по-русски говорит, понятное дело, очень бойко. Узнал, кого ищет член Межрегиональной группы Съезда народных депутатов СССР М.А. Бочаров. Быстренько, за вечер, отстучал (по-русски!) на компьютере целую программу экономического возрождения России даже не за 500 дней, а… за две недели!? Еще двух недель после этого не прошло — за подписью первого спикера ВС РСФСР Б.Н. Ельцина приглашение в иностранные экономические консультанты в «демократическую Россию». Современного Гардинга тогда в США не нашлось (правда, и М. Бернштам Камчатку в аренду не брал), вот и попал советский историк в выдающиеся американские экономисты…
С тех пор периодически встречал Мишу Бернштама то в Москве, где он снова консультирует, уж не знаю кого, то слышу его по радио «Свобода», где он постоянно выступает с проповедями, как «обустроить Расею».
* * *
И все-таки Леонид Красин достойно завершил свой жизненный путь. В 1920-1925 гг. он сделал очень много для успехов советской дипломатии в Западной Европе. Чего только стоило прорубленное им «окно в Англию» в марте 1921 г.! В начале 1922 г. он вместе с Х.Г. Раковским и К. Радеком вел секретные переговоры в Германии и с немцами, и с французами. С немцами они завершились сепаратным договором. Но немцы не могли в 1922 г. дать Советской России крупные кредиты.
В этой сфере, как и в XIX в. доминировала Франция. Поэтому после Генуи и Гааги Париж стал весьма притягательной столицей для большевиков. Как туда проникнуть, если в русском посольстве все еще сидел посол «временных» Василий Маклаков? В Москве снова выбор пал на Красина — его охотно аккредитовали по всей Европе.
Кончилось разыгрывание «французской карты» тем, что в Москве решили провести рокировку: Х.Г. Раковского послали полпредом в Лондон, а Красина — «уполномоченным НКИД» в Париж (июль 1923 г.) при сохранении прежней должности наркомвнешторга (до самой своей смерти в ноябре 1926 г. Красин так и остался «наркомом-послом», равным по служебной иерархии Г.В. Чичерину, что вызывало большое неудовольствие последнего).
Конечно, нарком мало времени уделял своим посольским делам — что в Лондоне в 1921-1923 гг. что в Париже в 1923-1925 гг. бывая лишь наездами, часто пользуясь личным аэропланом. Но почву для франко-советских переговоров по «царским долгам» и кредитам он все же в 1923-1924 гг. успел подготовить.
Красин начал с того, на чем до Первой мировой войны остановился финансовый агент Витте Артур Рафалович, — с подкупа парижской прессы, в частности крупнейшей газеты «Тан». В 1960 г. во Франции вышел «Дневник ссыльного. 1935 год» (Л.Д. Троцкого), где впервые были изложены условия соглашения Красина с редакцией «Тан». Газета посылает в Москву своего собкора, тот публикует «критически-умеренные» корреспонденции, но общая линия газеты — «дружественная к СССР». Главная задача всей акции — добиться установления дипломатических отношений двух стран и тем самым признать Советы де-юре (это и произошло 28 октября 1924 г.).
За все это «советское правительство, — говорилось в „Дневнике ссыльного“, — перечисляет газете „Тан“ один миллион франков ежегодно».
Однако советские дипломаты оказались более прижимистыми, чем царские. Красин начал торговаться вокруг суммы — 500 — 700 тыс. фр. Валюту тогда уже распределяло Политбюро. Оно затребовало от Красина гарантии: к какому числу он обещает дипломатическое признание СССР? В результате бюрократической волокиты и многомесячной переписки сделка с «Тан» так и не состоялась.
И тем не менее почва к признанию была во Франции взрыхлена, хотя Красин и продолжал бывать в Париже лишь наездами. Именно Красин после дипломатического признания СССР Францией первым из советских послов во Франции вручал свои верительные грамоты французскому президенту. Вскоре после этого акта полпредство СССР переехало в старое царское здание посольства на улице Гренелль.
«Если веду сейчас жизнь вроде ватиканского затворника, — писал Красин жене Т.В. Миклашевской-Красиной 28 декабря 1924 г. из Парижа, — то только потому, что по новости дела не хватает времени даже на еду и прочее, не каждый день выхожу из своего кабинета…» «Не выходить из кабинета» побуждали и соображения безопасности. 10 мая 1923 г. в Лозанне белогвардеец Коверда убил полпреда в Италии В.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157