длилась целых 50 минут!) ни разу не обратились в наш совет, и тогдашнего начальника Департамента зарубежного имущества ГКИ В.П. Шумакова я впервые увидел только 8 июля 1996 г. в кабинете члена нашего Экспертного совета М.В. Масарского на Старой площади, да и то в связи с тем, что «сверху» поступила команда в ГКИ заключить с нами договор на «генеральный подряд» по возвращению «российского золота» и недвижимости из-за рубежа (договор так и не был заключен).
Кстати, и первая Правительственная комиссия по защите имущественных прав Российской Федерации за рубежом (поручение правительства B.C. Черномырдина от 26 октября 1994 г. № А4-П6-33648) также ни разу не удосужилась пригласить «профессора ДА МИД РФ», обладателя столь уникальных документов, ни на одно из своих заседаний (если, конечно, они имели место), хотя сию комиссию поручено было возглавлять… вице-премьеру О.Д. Давыдову.
После того памятного межведомственного совещания 18 января 1995 г. в Белом доме под председательством Давыдова мы с М.В. Масарским еще три года ходили «по инстанциям», стучались во все двери, организовывали пресс-конференции (в американо-российском пресс-центре вместе с депутатами Госдумы, в пресс-центре «Аргументов и фактов» и др.), пока нам в руки не попала справка Счетной палаты (конец 1996 г.).
И стало ясно, что, несмотря на все самые строгие постановления правительства и указы президента за 1992-1996 гг. в деле учета и эксплуатации зарубежной российской собственности царит полная неразбериха, которой умело пользуются для личного обогащения ловкие чиновники различных министерств и ведомств (см. Приложения, док. 8).
Лишь в самом конце 1997 г. с помощью А.И. Вольского нам удалось прорваться к тогдашнему первому вице-премьеру Б.Е. Немцову и с его помощью получить в январе 1998 г. на специальной записке резолюцию Б.Н. Ельцина о создании новой (вместо недействующей комиссии 1994 г. во главе с уже уволенным в отставку О.Д. Давыдовым) Межведомственной государственной комиссии по защите имущественных интересов России за рубежом во главе с министром иностранных дел Е.М. Примаковым.
Но прошел еще почти год, когда тот же Примаков, но уже в качестве премьер-министра, оформил резолюцию президента постановлением правительства № 1154 от 3 октября 1998 г. о создании такой комиссии во главе с председателем Мингосимущества Ф.Р. Газизуллиным (см. Приложения, док. 13). Но Газизуллин сначала надолго заболел, а затем ушел в отставку, потом по настоянию Б.Н. Ельцина вновь вернулся, а комиссия до января 1999 г. так и оставалась несформированной.
* * *
И тем не менее с упорством одержимых мы продолжали работу.
Сразу оговоримся: далее речь пойдет только о царской собственности, да и то далеко не обо всей, ибо и в нашем Экспертном совете отнюдь не самый полный ее реестр (хотя, безусловно, гораздо более детальный, чем в ГКИ).
Несколько слов о путях формирования нашего реестра. Систематически он начал создаваться, как и материалы по золоту, с 1991 г. Начали с Архивов внешней политики России, где при содействии тогдашнего заместителя начальника Историко-дипломатического департамента МИД РФ В.И. Трутнева нашли и опубликовали уникальный «Список русских учреждений в Палестине и Сирии (1903 г.)».
Под «Палестиной» тогда, в начале нашего века, понимались Святые места вокруг Гроба Господня в городе Иерусалиме — монастыри, подворья (гостиницы для паломников), церкви с кущами (садами) при них, а также сопутствовавшая им «инфраструктура» ИППО — построенные за счет пожертвований россиян для православных арабов детские сады, школы, больницы, здания духовных миссий РПЦ и т.д. По сегодняшнему государственно-территориальному делению на Ближнем Востоке эта палестинская недвижимость находится в Израиле (главным образом в Иерусалиме), Ливане, Иордании, Сирии и в Северном Египте.
Значительную часть сведений я получил в результате поездок по зарубежным странам (Франция, Италия, Великобритания, США, Канада, Греция, Израиль, Ливан и др.). Скажем, летом 1993 г. в составе делегации Комитета по свободе совести бывшего Верховного Совета РФ во главе с протоиереем о. Вячеславом (Полосиным) как эксперт по международным делам я побывал в Салониках на Европейском конгрессе христианских парламентариев. В рамках конгресса была организована поездка на Святую гору Афон, в православную мужскую монастырскую общину, и там довелось посетить старейший на Востоке русский Свято-Пантелеймоновский монастырь (XII в.), вооружиться многими документами, побеседовать с монахами из России.
В сочетании с ранее опубликованными материалами о Святой горе Афон личный визит в Свято-Пантелеймоновский монастырь и последовавшие за ним контакты существенно пополнили Текущий архив нашего Экспертного совета материалами о российской церковной недвижимости в Святых землях.
Много интересных данных по отдельным странам мы получили от добровольных помощников совета. Так, по Италии сведения сообщили собкор «Известий» в Риме Михаил Ильинский и его жена Татьяна. В частности, Ильинский подробно рассказал и мне, и читателям «Известий» о соборе Св. Николая Угодника в г. Бари, что на юге Италии, где он неоднократно бывал лично Собор был освящен в 1912 г. и являлся до Первой мировой войны одним из Святых мест православия в Восточном Средиземноморье. До 1917 г. управлялся дирекцией дореволюционного ИППО, затем был заброшен, а в 1939 г. «подарен» полпредом СССР в Италии Б.Е. Штейном властям Муссолини; в 1945 г. возвращен СССР как фашистская собственность, но Сталин почему-то отказался взять его «на баланс» СССР.
Иногда информация поступала совершенно случайно. Например, в 1994 г. на приеме-обеде посла Франции в Москве Пьера Мореля в качестве одного из президентов «Ассоциации друзей Франции» я случайно оказался за столом рядом со статной дамой «третьего» (т.е. после 60 лет), как деликатно говорят французы, возраста. Дама оказалась Антониной Львовной Мещерской, дочерью княгини Веры Кирилловны Мещерской, основательницы (в 1927 г.) Русского дома — богадельни для престарелых русских эмигрантов, что находится рядом со знаменитым русским кладбищем в Сент-Женевьев-де-Буа Подробнее об этом см.: Э. Шулепова. Русский Некрополь под Парижем. — М. 1993.
По условиям завещания американской меценатки в 20-х годах была выделена крупная сумма в долларах на обустройство и содержание дома-богадельни и он должен функционировать до тех пор, пока в нем живет хотя бы один представитель русской эмиграции первой волны. «Последний из могикан» умер в этом доме в конце 80-х годов (этот факт, а также сам Русский дом интересно описал Вячеслав Костиков в одном из своих последних романов) Костиков В. Последний пароход. — М. 1993. Автор, до того как стать пресс-секретарем Б.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157
Кстати, и первая Правительственная комиссия по защите имущественных прав Российской Федерации за рубежом (поручение правительства B.C. Черномырдина от 26 октября 1994 г. № А4-П6-33648) также ни разу не удосужилась пригласить «профессора ДА МИД РФ», обладателя столь уникальных документов, ни на одно из своих заседаний (если, конечно, они имели место), хотя сию комиссию поручено было возглавлять… вице-премьеру О.Д. Давыдову.
После того памятного межведомственного совещания 18 января 1995 г. в Белом доме под председательством Давыдова мы с М.В. Масарским еще три года ходили «по инстанциям», стучались во все двери, организовывали пресс-конференции (в американо-российском пресс-центре вместе с депутатами Госдумы, в пресс-центре «Аргументов и фактов» и др.), пока нам в руки не попала справка Счетной палаты (конец 1996 г.).
И стало ясно, что, несмотря на все самые строгие постановления правительства и указы президента за 1992-1996 гг. в деле учета и эксплуатации зарубежной российской собственности царит полная неразбериха, которой умело пользуются для личного обогащения ловкие чиновники различных министерств и ведомств (см. Приложения, док. 8).
Лишь в самом конце 1997 г. с помощью А.И. Вольского нам удалось прорваться к тогдашнему первому вице-премьеру Б.Е. Немцову и с его помощью получить в январе 1998 г. на специальной записке резолюцию Б.Н. Ельцина о создании новой (вместо недействующей комиссии 1994 г. во главе с уже уволенным в отставку О.Д. Давыдовым) Межведомственной государственной комиссии по защите имущественных интересов России за рубежом во главе с министром иностранных дел Е.М. Примаковым.
Но прошел еще почти год, когда тот же Примаков, но уже в качестве премьер-министра, оформил резолюцию президента постановлением правительства № 1154 от 3 октября 1998 г. о создании такой комиссии во главе с председателем Мингосимущества Ф.Р. Газизуллиным (см. Приложения, док. 13). Но Газизуллин сначала надолго заболел, а затем ушел в отставку, потом по настоянию Б.Н. Ельцина вновь вернулся, а комиссия до января 1999 г. так и оставалась несформированной.
* * *
И тем не менее с упорством одержимых мы продолжали работу.
Сразу оговоримся: далее речь пойдет только о царской собственности, да и то далеко не обо всей, ибо и в нашем Экспертном совете отнюдь не самый полный ее реестр (хотя, безусловно, гораздо более детальный, чем в ГКИ).
Несколько слов о путях формирования нашего реестра. Систематически он начал создаваться, как и материалы по золоту, с 1991 г. Начали с Архивов внешней политики России, где при содействии тогдашнего заместителя начальника Историко-дипломатического департамента МИД РФ В.И. Трутнева нашли и опубликовали уникальный «Список русских учреждений в Палестине и Сирии (1903 г.)».
Под «Палестиной» тогда, в начале нашего века, понимались Святые места вокруг Гроба Господня в городе Иерусалиме — монастыри, подворья (гостиницы для паломников), церкви с кущами (садами) при них, а также сопутствовавшая им «инфраструктура» ИППО — построенные за счет пожертвований россиян для православных арабов детские сады, школы, больницы, здания духовных миссий РПЦ и т.д. По сегодняшнему государственно-территориальному делению на Ближнем Востоке эта палестинская недвижимость находится в Израиле (главным образом в Иерусалиме), Ливане, Иордании, Сирии и в Северном Египте.
Значительную часть сведений я получил в результате поездок по зарубежным странам (Франция, Италия, Великобритания, США, Канада, Греция, Израиль, Ливан и др.). Скажем, летом 1993 г. в составе делегации Комитета по свободе совести бывшего Верховного Совета РФ во главе с протоиереем о. Вячеславом (Полосиным) как эксперт по международным делам я побывал в Салониках на Европейском конгрессе христианских парламентариев. В рамках конгресса была организована поездка на Святую гору Афон, в православную мужскую монастырскую общину, и там довелось посетить старейший на Востоке русский Свято-Пантелеймоновский монастырь (XII в.), вооружиться многими документами, побеседовать с монахами из России.
В сочетании с ранее опубликованными материалами о Святой горе Афон личный визит в Свято-Пантелеймоновский монастырь и последовавшие за ним контакты существенно пополнили Текущий архив нашего Экспертного совета материалами о российской церковной недвижимости в Святых землях.
Много интересных данных по отдельным странам мы получили от добровольных помощников совета. Так, по Италии сведения сообщили собкор «Известий» в Риме Михаил Ильинский и его жена Татьяна. В частности, Ильинский подробно рассказал и мне, и читателям «Известий» о соборе Св. Николая Угодника в г. Бари, что на юге Италии, где он неоднократно бывал лично Собор был освящен в 1912 г. и являлся до Первой мировой войны одним из Святых мест православия в Восточном Средиземноморье. До 1917 г. управлялся дирекцией дореволюционного ИППО, затем был заброшен, а в 1939 г. «подарен» полпредом СССР в Италии Б.Е. Штейном властям Муссолини; в 1945 г. возвращен СССР как фашистская собственность, но Сталин почему-то отказался взять его «на баланс» СССР.
Иногда информация поступала совершенно случайно. Например, в 1994 г. на приеме-обеде посла Франции в Москве Пьера Мореля в качестве одного из президентов «Ассоциации друзей Франции» я случайно оказался за столом рядом со статной дамой «третьего» (т.е. после 60 лет), как деликатно говорят французы, возраста. Дама оказалась Антониной Львовной Мещерской, дочерью княгини Веры Кирилловны Мещерской, основательницы (в 1927 г.) Русского дома — богадельни для престарелых русских эмигрантов, что находится рядом со знаменитым русским кладбищем в Сент-Женевьев-де-Буа Подробнее об этом см.: Э. Шулепова. Русский Некрополь под Парижем. — М. 1993.
По условиям завещания американской меценатки в 20-х годах была выделена крупная сумма в долларах на обустройство и содержание дома-богадельни и он должен функционировать до тех пор, пока в нем живет хотя бы один представитель русской эмиграции первой волны. «Последний из могикан» умер в этом доме в конце 80-х годов (этот факт, а также сам Русский дом интересно описал Вячеслав Костиков в одном из своих последних романов) Костиков В. Последний пароход. — М. 1993. Автор, до того как стать пресс-секретарем Б.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157