Один за другим приходили и уходили союзные караваны с военными грузами. За первый год войны из Англии и Исландии в порты Белого моря были проведены семь конвоев (от PQ-0 до PQ-6). Прибыли 53 транспорта, включая советские. Из наших портов в Англию отправлено четыре конвоя (от QP-1 до QP-4), Всего ушло 47 транспортов.
Работать лоцманам теперь приходилось с осторожностью. Они принимали под проводку суда с большей осадкой, чем прежде, и длиной до ста пятидесяти метров.
Союзные транспорты приходили в Архангельск крупнотоннажные, грузоподъемностью по 10 тысяч тонн и больше. В пути от Исландии до Архангельска транспорты расходовали топливо и воду, осадка у них уменьшалась. И все же они могли проходить Березовый бар только на ровном киле в полную воду…
Уже уехав из Архангельска, я получил в письме Виталия Мещерина печальное известие. Андрей Георгиевич Ефремов, мой старший помощник на пароходе «Георгий Седов», погиб летом 1941 года во время трагического перехода флота из Таллина в Кронштадт. Он был штурманом на сторожевом корабле. Погиб, защищая Мурманск, Павел Власович Мегер — повар «Седова», старшина Северного военного флота. Оба пали смертью храбрых.
Глава четвертая. В главном управлении Северного морского пути
С 1 июля 1942 года я снова в Москве, в кадрах Главсевморпути. В управлении затишье. Многие сотрудники в Арктике — кто в западном районе, кто в восточном. Иван Дмитриевич Папанин был в своем кабинетеnote 22.
Папанин указал мне на кресло у своего стола и обстоятельно рассказал о делах управления. Выходило, что работы непочатый край, а работников не хватает. Да, так оно и было — многие ушли на фронт. Под конец беседы он спросил, что я хотел бы делать в Главсевморпути.
— Только плавать, — ответил я. — Пойду капитаном на любое судно.
— Хорошо, подумаю… А сейчас надо подготовить докладную записку на имя Анастаса Ивановича Микояна. Все ледоколы должны быть у Главсевморпути. Если согласен с этим, напиши проект.
Да, я был согласен с тем, что ледоколами должны командовать знающие люди. То, что я видел в Архангельске и что рассказывали мне товарищи, заставило продумать вопрос глубже. Ледокол во время войны должен уметь стрелять и должен быть вооружен, с этим спорить никто не будет. Однако ледокол и после того, как на него поставят пушки, защитить себя не сможет. Он требует защиту, не меньшую, чем линейный корабль. Использовать ледоколы для конвоирования транспортов в свободном от льдов море — недопустимо. Во льдах ледокол менее уязвим: он недосягаем для подводных лодок. Но авиация всегда его может уничтожить. Бомбить во льдах малоподвижную цель удобнее, чем маневренный корабль на чистой воде.
Все эти обстоятельства не всегда принимались во внимание, когда ледоколы и ледокольные пароходы, входившие в отряд, рассматривались как боевые единицы Беломорской флотилии.
Больше того. Считалось необходимым для успеха будущей ледокольной кампании 1942—1943 годов полностью отмобилизовать корабли Севморпути и поднять на них военно-морской флаг. Я не был уверен в том, что это нужно делать, учитывая обстановку, сложившуюся в те времена на Севере.
Доказательство — случай с ледокольным кораблем «И. Сталин». 15 января 1942 года во льдах Белого моря (у острова Сосновец) он принимал уголь с парохода «Правда». Внезапно появившийся вражеский бомбардировщик, пролетев на высоте 40— 50 метров, сбросил четыре бомбы. Три мимо, а одна попала в середину корпуса ледокола. Артиллеристы сделали несколько выстрелов по самолету, однако фашисту удалось уйти безнаказанным.
У нас — четверо убитых и одиннадцать раненых.
Корабль получил 102 крупных и мелких повреждения и на несколько суток вышел из строя. В Северодвинск он прибыл только 26 января да еще два месяца находился на ремонте.
Такой случай мог и не произойти, находись ледокол под соответствующей защитой.
Забегая немного вперед, скажу, что при беломорских ледокольных операциях 1942—1943 годов особое внимание уделялось охране ледоколов и транспортов, находящихся в море.
Когда докладная записка была готова, Папанин подписал ее и тут же по вертушке соединился с А. И. Микояном.
— Прошу вас, Анастас Иванович, срочно принять Бадигина для важного разговора… да, да… сейчас… Отвезете письмо, — сказал он уже мне, — и все расскажете своими словами. Ледоколы должны быть у нас.
Микоян прочитал докладную записку, выслушал меня и сказал:
— Передайте Папанину, что я его поддержу.
Иван Дмитриевич ждал меня с нетерпением. Я застал его с дымящей сигаретой, что было редкостью. Когда я передал ему слова А. И. Микояна, он был обрадован чрезвычайно.
— Назначаю тебя капитаном на «Сталинград», — торжественно сказал он. — Видишь, я исполнил свое слово. Когда получишь приказ, поезжай в Архангельск.
— Когда приходит «Сталинград»? — спросил я.
Папанин развел руками.
— Судно стоит под погрузкой в Англии… Предстоит плавание в конвое.
В морском управлении я узнал, что корабль догружается в порту Ньюкасл. Груз — самолеты, танки, боеприпасы. На судне заменен винт, и скорость будет более 13 миль. Поставлены магнитный противоминный пояс и восемь спаренных пулеметов.
Этот пароход я знал раньше. Сравнительно небольшой, ленинградской постройки, он был приспособлен к плаванию во льдах и однотипен со многими другими. Длина его около ста метров, водоизмещение свыше 6 тысяч тонн. Принадлежал Арктическому морскому пароходству.
Я пришел в Главсевморпути, твердо решив вернуться на капитанский мостик. Все-таки это мое первое дело. Я моряк торгового флота, капитан дальнего плавания, люблю море и свои пароходы и теплоходы. Все они мне дороги. На каждом судне можно встретить кого-нибудь из знакомых, с кем стоял на вахте в пути или выгружал груз на зимовке в Арктике… Или, может быть, наши пароходы стояли когда-то на соседних причалах. Особенно приятны встречи с однокашниками, с кем постигал в мореходке мудрость судовождения.
Когда только началась война, я считал, что обязан участвовать непосредственно в боевых действиях либо на суше, либо на море. Однако уже в первый же год войны стало ясно, что и вчерашние мирные торговые корабли — помощники фронту. Оказавшись сейчас в распоряжении Главсевморпути, я поближе познакомился с его работой. Всех волновала нынешняя ледовая обстановка в Арктике. Специалисты утверждали, что на востоке льды будут тяжелее, чем обычно. Составленные по способу Зубова и по способу Визе прогнозы сходились.
Преднавигационная ледовая разведка получила особенно широкий размах. Самолеты полярной авиации И. И. Черевичного, И. С. Котова, Ф. Е. Еременко, В. С. Павлова летали минувшей зимой в западном и восточном секторах Арктики, наблюдая за дрейфом, расположением и состоянием льдов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111