— Ну, разве что совсем немного…
— Виктория, я не хочу сражаться с тобой, — маркиз присел на край ее кровати, — но также не собираюсь позволить тебе продолжать это расследование. Мало того, что пострадаешь сама, ты можешь спугнуть убийцу Томаса, так что мне никогда не удастся его обнаружить.
Такая перемена в тактике удивила ее. Если Синклер ожидает, что она извинится перед ним и станет мягкой маленькой бесполезной женушкой, значит, он совсем не знает ее.
— Насколько важно для тебя найти убийцу Томаса? — спокойно спросила она, присаживаясь рядом с ним на кровать и беря на колени Генриетту.
— Ты сама знаешь. Точнее, я думал, что знаешь.
— Да, знаю, и очень даже хорошо. Мы оба согласны, что это самое важное в мире для тебя.
— Тогда почему ты настаиваешь на своем участии?
— Понимаешь, не очень-то приятно, когда тебя отталкивают в сторону. Ты не хочешь, чтобы я пострадала, но здесь кое-что большее. Мы попали в капкан в результате нашей свадьбы, но тем не менее… — Виктория замялась. Она постепенно влюблялась в него. Но разговор шел не о том. — Знаешь, люди считают меня глупой, легкомысленной и бездарной, возможно, и ты тоже… но я могу помочь, и мне больно, когда ты думаешь, будто это мне не по силам.
— Я не считаю тебя глупой и легкомысленной, — ответил Синклер своим глубоким мягким голосом, вызывавшим у нее дрожь. — И конечно, ты готова помочь. Когда мы впервые встретились, я и хотел воспользоваться твоей помощью.
Виктория удивленно посмотрела на него. Взгляд маркиза был вполне серьезным, но он не оставлял надежды на то, что ее включат в его команду.
— Так что же заставило тебя передумать?
— Генриетта и Лорд Бэгглс, Мунго-Парк и детская благотворительность, мотивы, которые ты приводила. — Он слегка улыбнулся. — Ты даже меня немного полюбила.
— Но, Синклер…
Он поднял руку, и она подчинилась. Каковы бы ни были его доводы, он, очевидно, все хорошо продумал. Согласна она с ним или нет, ей придется дать ему возможность закончить.
— У меня есть подозрения относительно того, кто убил Томаса. У тебя горячее отзывчивое сердце, Виктория; когда я осознал это, то понял, что не вправе ожидать от тебя помощи, тем более если окажется, что убийца — твой друг, хороший друг.
Ее сердце на мгновение замерло.
— Только не Люсьен! Он никогда бы…
— Нет. Не Килкерн. Я бы предпочел, чтобы ты не считала его таким уж замечательным, но это не он. Однако ты лишь подтвердила мою точку зрения. Ты не можешь даже вообразить, что один из твоих друзей — убийца.
Она согласилась про себя, что он был прав. И в то же время он ошибался.
— Я никогда бы не подумала, что убийца Люсьен или кто-то еще из моих друзей. Но я не столь наивна и мягкосердечна, как ты думаешь. Испытай меня, Синклер. Кого ты подозреваешь?
На какое-то время она испугалась, что он промолчит. Это означало бы, что он никогда не научится полностью доверять ей и у них никогда не будет настоящего надежного брака — такого, о каком она всегда мечтала.
Маркиз хмуро взглянул на нее.
— Джон Мэдсен, — равнодушно произнес он.
— Марли? — вырвалось у нее, прежде чем она смогла остановить себя. — Но почему ты подозреваешь лорда Марли? — Виктория отпустила Генриетту и сложила руки на коленях.
Син поднялся и начал ходить перед ней взад и вперед.
— Я вкратце расскажу тебе, но при условии, что с сегодняшнего дня ты перестанешь вмешиваться в это дело.
Именно в такие моменты Виктории хотелось быть крупным высоким мужчиной, так чтобы она могла стукнуть своего мужа по голове и заставить его прислушаться к голосу разума.
— Сначала расскажи, — возразила она, — а потом мы обсудим остальное.
В следующие несколько минут Виктория узнала несколько новых ругательств, часть из них, видимо, на португальском и итальянском. Она была рада, что Мунго остался в другой комнате.
Наконец Синклер остановился перед ней.
— Хорошо, слушай. Марли владеет акциями нескольких зарубежных компаний, которые принесли ему неплохой доход во время войны в Испании. Томас выступал против любых сделок с Францией, пока там господствовал Бонапарт.
— Тогда многие выступали против сделок с Францией.
— Я знаю. Но Томас громогласно заявлял об этом. Он писал мне, что Марли угрожал ему. Дело даже не в том, что часть денег Марли была вложена в торговлю, хотя он придерживается именно этой версии. За исключением собственности, принадлежащей ему по титулу, все его деньги были вложены в товары на экспорт.
Разумеется, Виктория слышала тирады Марли о коммерции, независимой от государства, и считала их детскими и эгоистичными. Теперь они вдруг стали казаться ей поистине зловещими.
— Сейчас Марли не так богат, как Крез, но он и не беден, — спокойно заметила она.
Маркиз кивнул:
— Он сумел почти ничего не потерять во время войны.
— Я все еще не понимаю, почему Марли выбрал именно твоего брата?
— Когда-то они были друзьями. — Синклер горько усмехнулся. — В последнее время Марли притворяется, будто их дружба никогда не прерывалась.
— Но ты знаешь, что это не так?
— Да. — Он пожал плечами. — Больше того, Марли и Томас были в клубе «Хобис» накануне его смерти. Марли много раз бывал в Графтон-Хаусе и знал, что Томас любил проводить вечера в своем кабинете… С тобой все в порядке?
Виктория начала дрожать. Она знала Марли и считала его другом. Господи, иногда она даже позволяла ему целовать себя.
— Это не потому, что он мой друг или что-то подобное, — медленно проговорила она.
— Что же тогда?
— Марли любит лишь то, что легко дается. Играть в азартные игры — легко. Убить кого-то и выйти сухим из воды — совсем другое дело.
— Жадность и самосохранение — хорошие мотивы. — Синклер подошел к ней и опустился на колени. — У меня пока еще нет абсолютной уверенности, но теперь ты, должно быть, понимаешь, почему я против твоего вмешательства?
— Тебе известно, что Томас общался с леди Джейн Незерби?
Маркиз нахмурился:
— Ты говорила, что не знаешь ни о каких знакомствах брата
— Теперь знаю.
— Килкерн?
— Похоже, он друг всех и вся.
Взгляд Синклера стал одновременно рассеянным и задумчивым. Наконец-то она сообщила ему кое-что новое.
— Леди Джейн Незерби, — повторил он. — Ты уверена?
Виктория кивнула.
— Когда я представилась ей, она повела себя очень странно.
— Представилась ей?
— Я была в том же магазине, что и она, и мы рассматривали один и тот же набивной ситец. Она выглядела вполне дружелюбно — возможно, смотрела немного холодновато, но я отнесла это на счет ее застенчивости, а когда я представилась, она произнесла какие-то загадочные слова и опрометью выскочила из магазина.
Синклер положил руки ей на колени.
— Что она сказала?
— Прежде всего упомянула, что они с Томасом были друзьями, и добавила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
— Виктория, я не хочу сражаться с тобой, — маркиз присел на край ее кровати, — но также не собираюсь позволить тебе продолжать это расследование. Мало того, что пострадаешь сама, ты можешь спугнуть убийцу Томаса, так что мне никогда не удастся его обнаружить.
Такая перемена в тактике удивила ее. Если Синклер ожидает, что она извинится перед ним и станет мягкой маленькой бесполезной женушкой, значит, он совсем не знает ее.
— Насколько важно для тебя найти убийцу Томаса? — спокойно спросила она, присаживаясь рядом с ним на кровать и беря на колени Генриетту.
— Ты сама знаешь. Точнее, я думал, что знаешь.
— Да, знаю, и очень даже хорошо. Мы оба согласны, что это самое важное в мире для тебя.
— Тогда почему ты настаиваешь на своем участии?
— Понимаешь, не очень-то приятно, когда тебя отталкивают в сторону. Ты не хочешь, чтобы я пострадала, но здесь кое-что большее. Мы попали в капкан в результате нашей свадьбы, но тем не менее… — Виктория замялась. Она постепенно влюблялась в него. Но разговор шел не о том. — Знаешь, люди считают меня глупой, легкомысленной и бездарной, возможно, и ты тоже… но я могу помочь, и мне больно, когда ты думаешь, будто это мне не по силам.
— Я не считаю тебя глупой и легкомысленной, — ответил Синклер своим глубоким мягким голосом, вызывавшим у нее дрожь. — И конечно, ты готова помочь. Когда мы впервые встретились, я и хотел воспользоваться твоей помощью.
Виктория удивленно посмотрела на него. Взгляд маркиза был вполне серьезным, но он не оставлял надежды на то, что ее включат в его команду.
— Так что же заставило тебя передумать?
— Генриетта и Лорд Бэгглс, Мунго-Парк и детская благотворительность, мотивы, которые ты приводила. — Он слегка улыбнулся. — Ты даже меня немного полюбила.
— Но, Синклер…
Он поднял руку, и она подчинилась. Каковы бы ни были его доводы, он, очевидно, все хорошо продумал. Согласна она с ним или нет, ей придется дать ему возможность закончить.
— У меня есть подозрения относительно того, кто убил Томаса. У тебя горячее отзывчивое сердце, Виктория; когда я осознал это, то понял, что не вправе ожидать от тебя помощи, тем более если окажется, что убийца — твой друг, хороший друг.
Ее сердце на мгновение замерло.
— Только не Люсьен! Он никогда бы…
— Нет. Не Килкерн. Я бы предпочел, чтобы ты не считала его таким уж замечательным, но это не он. Однако ты лишь подтвердила мою точку зрения. Ты не можешь даже вообразить, что один из твоих друзей — убийца.
Она согласилась про себя, что он был прав. И в то же время он ошибался.
— Я никогда бы не подумала, что убийца Люсьен или кто-то еще из моих друзей. Но я не столь наивна и мягкосердечна, как ты думаешь. Испытай меня, Синклер. Кого ты подозреваешь?
На какое-то время она испугалась, что он промолчит. Это означало бы, что он никогда не научится полностью доверять ей и у них никогда не будет настоящего надежного брака — такого, о каком она всегда мечтала.
Маркиз хмуро взглянул на нее.
— Джон Мэдсен, — равнодушно произнес он.
— Марли? — вырвалось у нее, прежде чем она смогла остановить себя. — Но почему ты подозреваешь лорда Марли? — Виктория отпустила Генриетту и сложила руки на коленях.
Син поднялся и начал ходить перед ней взад и вперед.
— Я вкратце расскажу тебе, но при условии, что с сегодняшнего дня ты перестанешь вмешиваться в это дело.
Именно в такие моменты Виктории хотелось быть крупным высоким мужчиной, так чтобы она могла стукнуть своего мужа по голове и заставить его прислушаться к голосу разума.
— Сначала расскажи, — возразила она, — а потом мы обсудим остальное.
В следующие несколько минут Виктория узнала несколько новых ругательств, часть из них, видимо, на португальском и итальянском. Она была рада, что Мунго остался в другой комнате.
Наконец Синклер остановился перед ней.
— Хорошо, слушай. Марли владеет акциями нескольких зарубежных компаний, которые принесли ему неплохой доход во время войны в Испании. Томас выступал против любых сделок с Францией, пока там господствовал Бонапарт.
— Тогда многие выступали против сделок с Францией.
— Я знаю. Но Томас громогласно заявлял об этом. Он писал мне, что Марли угрожал ему. Дело даже не в том, что часть денег Марли была вложена в торговлю, хотя он придерживается именно этой версии. За исключением собственности, принадлежащей ему по титулу, все его деньги были вложены в товары на экспорт.
Разумеется, Виктория слышала тирады Марли о коммерции, независимой от государства, и считала их детскими и эгоистичными. Теперь они вдруг стали казаться ей поистине зловещими.
— Сейчас Марли не так богат, как Крез, но он и не беден, — спокойно заметила она.
Маркиз кивнул:
— Он сумел почти ничего не потерять во время войны.
— Я все еще не понимаю, почему Марли выбрал именно твоего брата?
— Когда-то они были друзьями. — Синклер горько усмехнулся. — В последнее время Марли притворяется, будто их дружба никогда не прерывалась.
— Но ты знаешь, что это не так?
— Да. — Он пожал плечами. — Больше того, Марли и Томас были в клубе «Хобис» накануне его смерти. Марли много раз бывал в Графтон-Хаусе и знал, что Томас любил проводить вечера в своем кабинете… С тобой все в порядке?
Виктория начала дрожать. Она знала Марли и считала его другом. Господи, иногда она даже позволяла ему целовать себя.
— Это не потому, что он мой друг или что-то подобное, — медленно проговорила она.
— Что же тогда?
— Марли любит лишь то, что легко дается. Играть в азартные игры — легко. Убить кого-то и выйти сухим из воды — совсем другое дело.
— Жадность и самосохранение — хорошие мотивы. — Синклер подошел к ней и опустился на колени. — У меня пока еще нет абсолютной уверенности, но теперь ты, должно быть, понимаешь, почему я против твоего вмешательства?
— Тебе известно, что Томас общался с леди Джейн Незерби?
Маркиз нахмурился:
— Ты говорила, что не знаешь ни о каких знакомствах брата
— Теперь знаю.
— Килкерн?
— Похоже, он друг всех и вся.
Взгляд Синклера стал одновременно рассеянным и задумчивым. Наконец-то она сообщила ему кое-что новое.
— Леди Джейн Незерби, — повторил он. — Ты уверена?
Виктория кивнула.
— Когда я представилась ей, она повела себя очень странно.
— Представилась ей?
— Я была в том же магазине, что и она, и мы рассматривали один и тот же набивной ситец. Она выглядела вполне дружелюбно — возможно, смотрела немного холодновато, но я отнесла это на счет ее застенчивости, а когда я представилась, она произнесла какие-то загадочные слова и опрометью выскочила из магазина.
Синклер положил руки ей на колени.
— Что она сказала?
— Прежде всего упомянула, что они с Томасом были друзьями, и добавила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71