А что лорд Кингсфелд?
Синклер поверх ее головы продолжал смотреть на Килкерна, который в ответ поднял бровь и, отвернувшись, последовал за женой.
— Ничего особенного, — ответил он. — Остин хотел извиниться.
На лице Виктории появилось скептическое выражение.
— Правда?
Приблизившись к ней, маркиз понизил голос:
— Очевидно, он решил, что наговорил слишком много комплиментов в твой адрес.
— Твой друг — болван! — взорвалась она.
— Я знаю. Но он никогда не был таким раньше, поэтому я позволил себе извинить его.
— И, извиняясь, он сообщил тебе некоторые новости относительно Томаса, не так ли?
— Разве это имеет отношение к чему-то?
— Ко всему.
Син не был уверен в том, что правильно ее понял, но явно речь не шла о комплименте. Спор ни к чему бы не привел, так как они оба согласились, что она права. С другой стороны, он не забыл, как она болтала с Килкерном.
— Чье выступление завтра?
Виктория молчала только секунду.
— Сьюзен Могри.
— Александра Бэлфор присутствует?
— Да…
— Возможно, я присоединюсь к вам.
— И возможно, в один прекрасный день ты хоть немного будешь доверять мне. Не всегда человек поступает, руководствуясь нечистыми помыслами.
Маркиз вздохнул:
— Очень хотелось бы верить.
— Надеюсь, однажды ты сумеешь это сделать, — ответила Виктория. — Из всех людей в Лондоне только один человек застрелил твоего брата.
— Это делает остальных невиновными именно в этом преступлении, но…
— О чем вы там болтаете? — Кит подошел к их ложе и отодвинул штору для Августы. — Вы все такие серьезные, словно грешники в воскресенье.
— Простое расхождение во мнениях, — сказал Синклер, занимая место в глубине ложи.
Августа тут же обернулась к нему.
— Чепуха, мой мальчик. Сядь возле жены. Вы с Викторией гораздо больше любите оперу, чем мы с Китом. Если я окажусь впереди, то должна буду весь вечер бодрствовать.
— Нет уж, лучше я сяду сзади, — заявила Виктория. — Все смотрят на меня, когда я попадаю на первый ряд, и это ужасно отвлекает.
— Но не можем же мы все спрятаться, — проворчал Кит. — Тогда мы будем выглядеть нелепо.
— Он прав, — согласилась Августа. — Кристофер, садись здесь, рядом со мной.
Син подавил готовое вырваться проклятие. Виктория начинала смотреть на него с подозрением, поэтому он отодвинул для нее одно из передних кресел, и она грациозно опустилась в него.
Горячо молясь про себя, чтобы Софи Анжу не бросила на него взгляд со сцены, маркиз занял место рядом с женой.
Капельдинер принес в ложу бокалы с портвейном, и Син вынужден был подавить в себе желание тут же выпить. Опьянеть и выпасть из ложи было не самым лучшим способом избежать внимания Софи.
Занавес поднялся, и он еще сильнее вжался в кресло. Театр был переполнен, и даже Принни и его окружение заполнили королевскую ложу на противоположном конце сцены. Разглядывание зрителей, казалось, интересовало принца Джорджа больше, чем сама опера. В частности, особенно пристального изучения через усыпанный драгоценными камнями бинокль удостоились покровители женщин.
Зал зааплодировал, когда Софи Анжу выплыла на сцену и низко поклонилась, открывая большую часть своей пышной груди, к вящему удовольствию отдельной части аудитории.
Ссутулившись еще больше, Синклер вновь обратил свое внимание на регента, чей бинокль был направлен на грудь Софи, когда она запела свою первую арию. Он подавил улыбку. Среди аудитории находились члены королевской семьи, и Софи вряд ли станет терять время, выискивая кого-то еще. Однако под ложей принца, на уровне оркестра, внимание полудюжины молодых людей было направлено в противоположную сторону.
Обнаружить предмет их внимания оказалось несложно, поскольку он сидел рядом. Виктория не отрывала глаз от сцены, ее изящная фигурка в кресле была слегка наклонена вперед, она смотрела и слушала. Синклер почувствовал такую тягу к ней, что его пальцы зашевелились от желания вытащить заколки из ее длинных волос и дать им каскадом упасть ему на руки. Ее губы, подкрашенные помадой в тон вечернего платья, манили его своим нежным податливым теплом.
Словно ощущая жар его взгляда, она повернула голову и взглянула на него.
— Что? — спросила она одними губами. Он улыбнулся:
— Ты.
Она покраснела.
— Ш-ш. Ты пропустишь самое интересное.
— Я ничего не пропускаю, — тихо сказал он.
— Лисичка! — прошептал Кристофер, наклонившись вперед и облокотясь на спинку кресла Синклера. — Та девушка, Люси — у нее нет серьезных планов в отношении кого-нибудь?
— Боюсь, что есть, Кит.
— Черт возьми! А другая? Маргарет? Я думаю, она строила мне глазки.
— Это потому, что она наполовину слепая, — пробормотал Син усмехаясь.
— Ничего подобного, — запротестовала Виктория. — Просто она очень застенчивая.
— Так она строила мне глазки или нет? — Кит наклонился вперед и не заметил, как Августа дотянулась до него, чтобы дать подзатыльник. — Так нельзя, бабушка, — запротестовал он. — Я потратил целый час, чтобы уложить полосы. Это же последняя мода!
— Ты мог бы прямо встать с постели, и результат был бы тот же, — спокойно ответила Августа. — Теперь умолкни.
Виктория открыла веер и поднесла к лицу. Ее плечи дрожали от беззвучного смеха, а глаза блестели, когда она снова взглянула на Синклера.
— Возможно, кто-то и правда подмигнул тебе, Кит, — прошептала она. — Я узнаю это для тебя.
— Отлично, — ответил Кристофер, ловко увертываясь от другого подзатыльника бабушки.
— Ты лишен всяких чувств, Кристофер Джеймс Графтон. Замолчи.
После этого они все устроились поудобнее, и оставшаяся часть оперы не изобиловала событиями. Принни исчез, как только опустился занавес, без сомнения, торопясь представиться мадемуазель Анжу, что было на руку Синклеру.
— Тебе понравилось? — с улыбкой спросил он Викторию.
— Это великолепно. Родители редко отпускали меня в оперу. Думаю, они считали, что опера слишком фривольна.
Синклер решил про себя, что обязательно купит свободную ложу.
— Итак, они считали оперу фривольной, тогда я не понимаю, что могло убедить их позволить мне быть с тобой.
Ее лицо помрачнело.
— Они думали, что и я тоже слишком фривольна.
Он пожал ее руку.
— Это их ошибка и их потеря, а для меня неплохое приобретение.
— Я продолжаю поражаться твоим хорошим чертам, — задумчиво сказала Виктория, и ее глаза заискрились.
Если она не согласится провести эту ночь с ним, придется выбить дверь в ее спальню, подумал Син.
— А я продолжаю изумляться, что у меня, оказывается, есть хорошие черты.
У подножия широкой лестницы Августа остановилась, дожидаясь их.
— Вы придете завтра к обеду? — Она должно быть, заметила колебание в его глазах, поэтому повернулась к Виктории, прежде чем маркиз успел дать ответ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Синклер поверх ее головы продолжал смотреть на Килкерна, который в ответ поднял бровь и, отвернувшись, последовал за женой.
— Ничего особенного, — ответил он. — Остин хотел извиниться.
На лице Виктории появилось скептическое выражение.
— Правда?
Приблизившись к ней, маркиз понизил голос:
— Очевидно, он решил, что наговорил слишком много комплиментов в твой адрес.
— Твой друг — болван! — взорвалась она.
— Я знаю. Но он никогда не был таким раньше, поэтому я позволил себе извинить его.
— И, извиняясь, он сообщил тебе некоторые новости относительно Томаса, не так ли?
— Разве это имеет отношение к чему-то?
— Ко всему.
Син не был уверен в том, что правильно ее понял, но явно речь не шла о комплименте. Спор ни к чему бы не привел, так как они оба согласились, что она права. С другой стороны, он не забыл, как она болтала с Килкерном.
— Чье выступление завтра?
Виктория молчала только секунду.
— Сьюзен Могри.
— Александра Бэлфор присутствует?
— Да…
— Возможно, я присоединюсь к вам.
— И возможно, в один прекрасный день ты хоть немного будешь доверять мне. Не всегда человек поступает, руководствуясь нечистыми помыслами.
Маркиз вздохнул:
— Очень хотелось бы верить.
— Надеюсь, однажды ты сумеешь это сделать, — ответила Виктория. — Из всех людей в Лондоне только один человек застрелил твоего брата.
— Это делает остальных невиновными именно в этом преступлении, но…
— О чем вы там болтаете? — Кит подошел к их ложе и отодвинул штору для Августы. — Вы все такие серьезные, словно грешники в воскресенье.
— Простое расхождение во мнениях, — сказал Синклер, занимая место в глубине ложи.
Августа тут же обернулась к нему.
— Чепуха, мой мальчик. Сядь возле жены. Вы с Викторией гораздо больше любите оперу, чем мы с Китом. Если я окажусь впереди, то должна буду весь вечер бодрствовать.
— Нет уж, лучше я сяду сзади, — заявила Виктория. — Все смотрят на меня, когда я попадаю на первый ряд, и это ужасно отвлекает.
— Но не можем же мы все спрятаться, — проворчал Кит. — Тогда мы будем выглядеть нелепо.
— Он прав, — согласилась Августа. — Кристофер, садись здесь, рядом со мной.
Син подавил готовое вырваться проклятие. Виктория начинала смотреть на него с подозрением, поэтому он отодвинул для нее одно из передних кресел, и она грациозно опустилась в него.
Горячо молясь про себя, чтобы Софи Анжу не бросила на него взгляд со сцены, маркиз занял место рядом с женой.
Капельдинер принес в ложу бокалы с портвейном, и Син вынужден был подавить в себе желание тут же выпить. Опьянеть и выпасть из ложи было не самым лучшим способом избежать внимания Софи.
Занавес поднялся, и он еще сильнее вжался в кресло. Театр был переполнен, и даже Принни и его окружение заполнили королевскую ложу на противоположном конце сцены. Разглядывание зрителей, казалось, интересовало принца Джорджа больше, чем сама опера. В частности, особенно пристального изучения через усыпанный драгоценными камнями бинокль удостоились покровители женщин.
Зал зааплодировал, когда Софи Анжу выплыла на сцену и низко поклонилась, открывая большую часть своей пышной груди, к вящему удовольствию отдельной части аудитории.
Ссутулившись еще больше, Синклер вновь обратил свое внимание на регента, чей бинокль был направлен на грудь Софи, когда она запела свою первую арию. Он подавил улыбку. Среди аудитории находились члены королевской семьи, и Софи вряд ли станет терять время, выискивая кого-то еще. Однако под ложей принца, на уровне оркестра, внимание полудюжины молодых людей было направлено в противоположную сторону.
Обнаружить предмет их внимания оказалось несложно, поскольку он сидел рядом. Виктория не отрывала глаз от сцены, ее изящная фигурка в кресле была слегка наклонена вперед, она смотрела и слушала. Синклер почувствовал такую тягу к ней, что его пальцы зашевелились от желания вытащить заколки из ее длинных волос и дать им каскадом упасть ему на руки. Ее губы, подкрашенные помадой в тон вечернего платья, манили его своим нежным податливым теплом.
Словно ощущая жар его взгляда, она повернула голову и взглянула на него.
— Что? — спросила она одними губами. Он улыбнулся:
— Ты.
Она покраснела.
— Ш-ш. Ты пропустишь самое интересное.
— Я ничего не пропускаю, — тихо сказал он.
— Лисичка! — прошептал Кристофер, наклонившись вперед и облокотясь на спинку кресла Синклера. — Та девушка, Люси — у нее нет серьезных планов в отношении кого-нибудь?
— Боюсь, что есть, Кит.
— Черт возьми! А другая? Маргарет? Я думаю, она строила мне глазки.
— Это потому, что она наполовину слепая, — пробормотал Син усмехаясь.
— Ничего подобного, — запротестовала Виктория. — Просто она очень застенчивая.
— Так она строила мне глазки или нет? — Кит наклонился вперед и не заметил, как Августа дотянулась до него, чтобы дать подзатыльник. — Так нельзя, бабушка, — запротестовал он. — Я потратил целый час, чтобы уложить полосы. Это же последняя мода!
— Ты мог бы прямо встать с постели, и результат был бы тот же, — спокойно ответила Августа. — Теперь умолкни.
Виктория открыла веер и поднесла к лицу. Ее плечи дрожали от беззвучного смеха, а глаза блестели, когда она снова взглянула на Синклера.
— Возможно, кто-то и правда подмигнул тебе, Кит, — прошептала она. — Я узнаю это для тебя.
— Отлично, — ответил Кристофер, ловко увертываясь от другого подзатыльника бабушки.
— Ты лишен всяких чувств, Кристофер Джеймс Графтон. Замолчи.
После этого они все устроились поудобнее, и оставшаяся часть оперы не изобиловала событиями. Принни исчез, как только опустился занавес, без сомнения, торопясь представиться мадемуазель Анжу, что было на руку Синклеру.
— Тебе понравилось? — с улыбкой спросил он Викторию.
— Это великолепно. Родители редко отпускали меня в оперу. Думаю, они считали, что опера слишком фривольна.
Синклер решил про себя, что обязательно купит свободную ложу.
— Итак, они считали оперу фривольной, тогда я не понимаю, что могло убедить их позволить мне быть с тобой.
Ее лицо помрачнело.
— Они думали, что и я тоже слишком фривольна.
Он пожал ее руку.
— Это их ошибка и их потеря, а для меня неплохое приобретение.
— Я продолжаю поражаться твоим хорошим чертам, — задумчиво сказала Виктория, и ее глаза заискрились.
Если она не согласится провести эту ночь с ним, придется выбить дверь в ее спальню, подумал Син.
— А я продолжаю изумляться, что у меня, оказывается, есть хорошие черты.
У подножия широкой лестницы Августа остановилась, дожидаясь их.
— Вы придете завтра к обеду? — Она должно быть, заметила колебание в его глазах, поэтому повернулась к Виктории, прежде чем маркиз успел дать ответ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71