— рычал он. — Мне надо развезти молоко.
— Меня не заботит, что вы должны делать, — резко ответила она. — Вы не имеете права так ужасно бить это животное.
— А вы попробуйте иначе заставить старину Джо двигаться.
— Я не бью животных.
Возница крепче сжал в руке свое оружие, но прежде, чем он успел замахнуться, Синклер вскочил на ближайшее к нему колесо и вырвал кнут.
Возница нервно сглотнул.
— Я просто пытаюсь заработать себе на жизнь, милорд, а она не уходит с дороги.
Синклер спрыгнул на землю.
— Думаю, леди Олторп возражает против твоих методов обращения с этим животным, а не против того, как ты зарабатываешь на жизнь.
— Но…
— Итак, сколько? — Он почувствовал, что Виктория приблизилась к нему и встала рядом, но его внимание былс сосредоточено на вознице.
— Сколько? — повторил мужчина.
— Да. За лошадь, телегу и молоко.
— Э-э, лорд, с молочной телегой? Вы, должно быть, сошли с ума.
— Я хочу приобрести еще одно хобби. Итак?
— Я не могу расстаться со стариной Джо и всем остальным меньше чем за десять фунтов. — Возница сложил руки на животе.
Цена выглядела чрезмерной, но у Синклера не было настроения торговаться.
— Я дам тебе двадцать фунтов, чтобы ты мог купить приличную лошадь. Этого достаточно?
— О да, милорд.
— Роман, заплати ему, и пусть он идет на все четыре стороны. Гримсби, отведи животное на задний двор, распряги и накорми. Орсер, перенеси молоко в один из моих экипажей и отправь его в ближайший приют для сирот с приветом от леди Олторп.
Отдав приказания, маркиз повернулся к Виктории. У нее па лице было написано удивление, хотя ее поза все еще выглядела вызывающей. Она явно ожидала услышать лекцию по поводу того, как глупо вставать на пути огромного грубого простолюдина с кнутом в руке, и вдруг…
— Старина Джо, — медленно произнес Син, — не сможет жить в зимнем саду с остальным твоим зверинцем.
Она пристально посмотрела на него, затем в ее фиалковых глазах заплясали озорные огоньки.
— Верно. Давай вернемся в дом.
— Конечно. Между прочим, Лорд Бэгглс храпит в библиотеке.
— Я немедленно уберу его.
— Почему?
— Виктория остановилась на первой ступеньке, глядя с возвышения ему в глаза.
— Ты делаешь все это, чтобы я на тебя не сердилась?
— Ну конечно. Это помогает?
Она засмеялась.
— Я сообщу тебе об этом.
Воспользовавшись моментом, Синклер шагнул к ней и поцеловал. Виктория словно окаменела, однако, к его облегчению, уже через мгновение положила руки ему на плечи и ее губы крепко прижались к его губам. Это вызвало в нем восхищение и возбудило. Прежде чем она успела отстраниться, Синклер подхватил ее на руки и поднялся в дом.
— Прекрати, что ты делаешь? — Не отрываясь от его губ, Виктория беззвучно засмеялась.
— Несу тебя наверх.
— На глазах у слуг?
— Ты разочарована, моя дорогая?
Она отрицательно покачала головой и, еще теснее прижавшись к груди мужа, начала развязывать замысловатый узел его галстука. Синклер подумал, что маленькая гостиная вполне подошла бы им, но громкий мужской смех заставил его замереть на месте.
Все еще держа Викторию на руках, маркиз резко обернулся и увидел высокого мужчину, стоящего в проеме входной двери.
— Кингсфелд! — с облегчением воскликнул он.
— Син Графтон, ты ничуть не изменился. Разве не в таком же виде я застал тебя, когда мы виделись в последний раз?
— Правда? — Виктория настороженно подняла бровь. Как ни рад он был увидеть графа Кингсфелда, сейчас Синклер не пролил бы и слезы, если бы тот упал с лестницы и сломал себе шею.
— Боюсь, что не помню, — спокойно сказал он. — Возможно, очень давно, когда я был молод и глуп.
— Однако твой интерес к женскому полу совсем не изменился, мой мальчик. Представь меня этой богине.
— Конечно, Кингсфелд, моя жена Виктория, леди Олторп. К несчастью, она только что вывихнула лодыжку. Виктория, это Остин Ховарт, граф Кингсфелд, друг моего брата.
— Лорд Кингсфелд, — с улыбкой произнесла Лисичка своим чарующим голосом, — я рада, что мы наконец познакомились.
Граф поклонился.
— Я также рад, миледи.
Однако Виктория говорила не совсем искренне: очевидно, что ни она, ни Синклер удовольствия не получат. Находиться в его руках совсем не достаточно, чтобы излечить се от желания близости, и ей было жаль упущенной возможности.
Виктория взглянула на Кингсфелда и про себя вздохнула. Если он и вправду друг Томаса, тогда, несомненно, Синклер захочет поговорить с ним.
— Пожалуй, я лучше полечу свою лодыжку в маленькой гостиной, — заявила она.
— Конечно, ты права, — в тон ей ответил муж. Пока Кингсфелд передавал свою шляпу и перчатки Майло, Синклер отнес ее в маленькую гостиную и нежно опустил на кушетку. Прежде чем он вышел, она взялась руками за лацканы его костюма и притянула к себе, чтобы насладиться еще одним продолжительным поцелуем.
— Итак, Син, — сказал граф, входя в комнату, — я получил твою записку. Что ты хотел обсудить со мной?
Синклер быстро выпрямился.
— Тебе удобно? — заботливо спросил он жену.
— Нет. Да.
Он откашлялся:
— Я принесу тебе шаль. Вернусь через минуту, Кингсфелд. — С этими словами маркиз направился к лестнице.
— Не торопись. Я пока познакомлюсь с леди Олторп.
Пытаясь сосредоточиться на чем-то, кроме того, как восхитительно целуется ее муж, Виктория начала изучать Остина: они с Сипом были одного роста, но граф оказался шире в плечах и больше походил на рабочую лошадь, чем на племенного рысака. Светло-голубые глаза его быстро оглядели комнату, прежде чем вернуться к ней, и тут ей вспомнилось, что в последний раз он посетил Графтон-Хаус больше двух лет назад.
— Что-нибудь изменилось? — спросила она, когда гость уселся в кресло.
— Видите ли, у Томаса на кушетке я еще никогда не заставал такой очаровательной леди, как вы.
Она улыбнулась:
— Вряд ли лорд Олторп был убежденным холостяком.
— Он? О нет. Но его вкусы, очевидно, намного скромнее, чем у его брата. — Кингсфелд поднял бокал — Вы Лисичка Фонтейн, не так ли?
— Была, — печально ответила она.
— Певчая птичка навсегда останется певчей, а Син истинный ценитель хорошеньких крошек.
— Но он совсем не похож на…
— Ну конечно, нет. И все-таки я был удивлен, увидев его опять в Лондоне, — думал, он осел в Париже с какой-нибудь французской юбкой. — Кингсфелд прищелкнул языком. — Томас всегда говорил, что никогда не знал, где объявится Синклер.
Ее это удивило. Для Томаса местонахождение Сина никогда не являлось секретом. Очевидно, он просто ничего не рассказывал лорду Кингсфелду.
Граф продолжал болтать, забыв обо всем, в то время как Виктория пыталась скрыть свое недовольство. Она не любила, когда ее перебивали… К тому же с его стороны невежливо говорить о грехах Сина.
Наконец Кингсфелд, высказав мнение о различных отелях и гостиницах Парижа, закончил свою речь и взглянул на нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
— Меня не заботит, что вы должны делать, — резко ответила она. — Вы не имеете права так ужасно бить это животное.
— А вы попробуйте иначе заставить старину Джо двигаться.
— Я не бью животных.
Возница крепче сжал в руке свое оружие, но прежде, чем он успел замахнуться, Синклер вскочил на ближайшее к нему колесо и вырвал кнут.
Возница нервно сглотнул.
— Я просто пытаюсь заработать себе на жизнь, милорд, а она не уходит с дороги.
Синклер спрыгнул на землю.
— Думаю, леди Олторп возражает против твоих методов обращения с этим животным, а не против того, как ты зарабатываешь на жизнь.
— Но…
— Итак, сколько? — Он почувствовал, что Виктория приблизилась к нему и встала рядом, но его внимание былс сосредоточено на вознице.
— Сколько? — повторил мужчина.
— Да. За лошадь, телегу и молоко.
— Э-э, лорд, с молочной телегой? Вы, должно быть, сошли с ума.
— Я хочу приобрести еще одно хобби. Итак?
— Я не могу расстаться со стариной Джо и всем остальным меньше чем за десять фунтов. — Возница сложил руки на животе.
Цена выглядела чрезмерной, но у Синклера не было настроения торговаться.
— Я дам тебе двадцать фунтов, чтобы ты мог купить приличную лошадь. Этого достаточно?
— О да, милорд.
— Роман, заплати ему, и пусть он идет на все четыре стороны. Гримсби, отведи животное на задний двор, распряги и накорми. Орсер, перенеси молоко в один из моих экипажей и отправь его в ближайший приют для сирот с приветом от леди Олторп.
Отдав приказания, маркиз повернулся к Виктории. У нее па лице было написано удивление, хотя ее поза все еще выглядела вызывающей. Она явно ожидала услышать лекцию по поводу того, как глупо вставать на пути огромного грубого простолюдина с кнутом в руке, и вдруг…
— Старина Джо, — медленно произнес Син, — не сможет жить в зимнем саду с остальным твоим зверинцем.
Она пристально посмотрела на него, затем в ее фиалковых глазах заплясали озорные огоньки.
— Верно. Давай вернемся в дом.
— Конечно. Между прочим, Лорд Бэгглс храпит в библиотеке.
— Я немедленно уберу его.
— Почему?
— Виктория остановилась на первой ступеньке, глядя с возвышения ему в глаза.
— Ты делаешь все это, чтобы я на тебя не сердилась?
— Ну конечно. Это помогает?
Она засмеялась.
— Я сообщу тебе об этом.
Воспользовавшись моментом, Синклер шагнул к ней и поцеловал. Виктория словно окаменела, однако, к его облегчению, уже через мгновение положила руки ему на плечи и ее губы крепко прижались к его губам. Это вызвало в нем восхищение и возбудило. Прежде чем она успела отстраниться, Синклер подхватил ее на руки и поднялся в дом.
— Прекрати, что ты делаешь? — Не отрываясь от его губ, Виктория беззвучно засмеялась.
— Несу тебя наверх.
— На глазах у слуг?
— Ты разочарована, моя дорогая?
Она отрицательно покачала головой и, еще теснее прижавшись к груди мужа, начала развязывать замысловатый узел его галстука. Синклер подумал, что маленькая гостиная вполне подошла бы им, но громкий мужской смех заставил его замереть на месте.
Все еще держа Викторию на руках, маркиз резко обернулся и увидел высокого мужчину, стоящего в проеме входной двери.
— Кингсфелд! — с облегчением воскликнул он.
— Син Графтон, ты ничуть не изменился. Разве не в таком же виде я застал тебя, когда мы виделись в последний раз?
— Правда? — Виктория настороженно подняла бровь. Как ни рад он был увидеть графа Кингсфелда, сейчас Синклер не пролил бы и слезы, если бы тот упал с лестницы и сломал себе шею.
— Боюсь, что не помню, — спокойно сказал он. — Возможно, очень давно, когда я был молод и глуп.
— Однако твой интерес к женскому полу совсем не изменился, мой мальчик. Представь меня этой богине.
— Конечно, Кингсфелд, моя жена Виктория, леди Олторп. К несчастью, она только что вывихнула лодыжку. Виктория, это Остин Ховарт, граф Кингсфелд, друг моего брата.
— Лорд Кингсфелд, — с улыбкой произнесла Лисичка своим чарующим голосом, — я рада, что мы наконец познакомились.
Граф поклонился.
— Я также рад, миледи.
Однако Виктория говорила не совсем искренне: очевидно, что ни она, ни Синклер удовольствия не получат. Находиться в его руках совсем не достаточно, чтобы излечить се от желания близости, и ей было жаль упущенной возможности.
Виктория взглянула на Кингсфелда и про себя вздохнула. Если он и вправду друг Томаса, тогда, несомненно, Синклер захочет поговорить с ним.
— Пожалуй, я лучше полечу свою лодыжку в маленькой гостиной, — заявила она.
— Конечно, ты права, — в тон ей ответил муж. Пока Кингсфелд передавал свою шляпу и перчатки Майло, Синклер отнес ее в маленькую гостиную и нежно опустил на кушетку. Прежде чем он вышел, она взялась руками за лацканы его костюма и притянула к себе, чтобы насладиться еще одним продолжительным поцелуем.
— Итак, Син, — сказал граф, входя в комнату, — я получил твою записку. Что ты хотел обсудить со мной?
Синклер быстро выпрямился.
— Тебе удобно? — заботливо спросил он жену.
— Нет. Да.
Он откашлялся:
— Я принесу тебе шаль. Вернусь через минуту, Кингсфелд. — С этими словами маркиз направился к лестнице.
— Не торопись. Я пока познакомлюсь с леди Олторп.
Пытаясь сосредоточиться на чем-то, кроме того, как восхитительно целуется ее муж, Виктория начала изучать Остина: они с Сипом были одного роста, но граф оказался шире в плечах и больше походил на рабочую лошадь, чем на племенного рысака. Светло-голубые глаза его быстро оглядели комнату, прежде чем вернуться к ней, и тут ей вспомнилось, что в последний раз он посетил Графтон-Хаус больше двух лет назад.
— Что-нибудь изменилось? — спросила она, когда гость уселся в кресло.
— Видите ли, у Томаса на кушетке я еще никогда не заставал такой очаровательной леди, как вы.
Она улыбнулась:
— Вряд ли лорд Олторп был убежденным холостяком.
— Он? О нет. Но его вкусы, очевидно, намного скромнее, чем у его брата. — Кингсфелд поднял бокал — Вы Лисичка Фонтейн, не так ли?
— Была, — печально ответила она.
— Певчая птичка навсегда останется певчей, а Син истинный ценитель хорошеньких крошек.
— Но он совсем не похож на…
— Ну конечно, нет. И все-таки я был удивлен, увидев его опять в Лондоне, — думал, он осел в Париже с какой-нибудь французской юбкой. — Кингсфелд прищелкнул языком. — Томас всегда говорил, что никогда не знал, где объявится Синклер.
Ее это удивило. Для Томаса местонахождение Сина никогда не являлось секретом. Очевидно, он просто ничего не рассказывал лорду Кингсфелду.
Граф продолжал болтать, забыв обо всем, в то время как Виктория пыталась скрыть свое недовольство. Она не любила, когда ее перебивали… К тому же с его стороны невежливо говорить о грехах Сина.
Наконец Кингсфелд, высказав мнение о различных отелях и гостиницах Парижа, закончил свою речь и взглянул на нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71