Родительский дом хранил слишком много воспоминаний о том времени, когда она отчаянно пыталась создать домашнюю атмосферу, — суетилась вокруг пекущихся пирогов и разводила сады лекарственных трав, как тронутая Бетти Крокер. Она даже носила платья сестры. В конце концов все оказалось бессмысленным, ей так и не удалось заставить отца полюбить ее.
Пейджи плотно закрыла глаза и пожалела, что пришла. И зачем только после всех этих лет она поддалась импульсивному желанию увидеть сегодня вечером сестру? Может, если бы она не чувствовала себя человеком без корней и такой одинокой после отвратительной сцены в ее доме в Малибу-Бич три дня назад, она бы выбросила приглашение Сюзанны в мусор, где ему, собственно, и было место.
Не так давно Пейджи действительно решила, что нашла Мистера-То-Что-Надо. Он был продюсером документального кино, и они встречались шесть месяцев. Ей следовало бы давно понять, что его больше интересовали деньги, которые она могла дать для нового фильма, чем вечная любовь. Но Пейджи стойко игнорировала все предупреждающие знаки. Боже, как она была глупа, раскатала губы, даже замуж собралась!
Бармен в конце концов вручил ей бокал шампанского. Пейджи решила отменить все ранее намеченное и уехать завтра на новую виллу в Сардинию. Она могла бы провести некоторое время с Луиджи, или с Фабио, или с одним из других маленьких итальянских принцев, которые пили с ней «беллинис» в баре с пианино в отеле «Серво» вечером и сопровождали обратно на виллу, чтобы провести с ней ночь. За последние три года она купила пять домов, всякий раз бросая всю свою энергию на обновление и украшение, убежденная, что это и есть тот дом, который наконец сделает ее счастливой. Но счастье оказывалось тем товаром, который невозможно купить за все миллионы, оставленные ей отцом.
Фойе было переполнено, но она нашла место у боковой застекленной стены, откуда могла изучать других гостей. Мужчины уже начали замечать ее, что можно было бы предсказать заранее. С этим никогда проблем не возникало. Пейджи посмотрела через окно в сторону автомобильной стоянки. В отражении на стекле она увидела, как один из приглашенных на прием мужчин отделился от группы друзей и направился к ней. У него были диковато торчащие волосы, очки в проволочной оправе и огромное адамово яблоко. Прекрасно, подумала она устало. Как раз то, что ей нужно.
Он оперся рукой о стекло рядом с ее головой — холодный робот, оставивший большой потный отпечаток ладони на стекле.
— Я не забиваю прекрасных глаз, а ваши так просто великолепны. Меня зовут Курт. Мы не встречались где-нибудь раньше?
— Сомневаюсь, Курт. У меня есть правило никогда не разговаривать с чудаками.
Он попытался улыбнуться, как если бы она пошутила, но, когда выражение ее лица осталось по-прежнему холодным, уголки его губ стали подрагивать.
— Я… э… не желаете ли, чтобы я принес вам что-нибудь выпить?
Она подняла свой бокал, полный шампанского, заставив его почувствовать себя еще более неловко и глупо.
— О, а как насчет закуски? Здесь есть… э… действительно хорошие фрикадельки.
— Нет, спасибо. Но есть кое-что, что ты можешь для меня сделать.
На его лице появилась улыбка, и оно приняло выражение нетерпеливой щенячьей готовности.
— Конечно!
— Пошел ты к черту, Курт. Не возражаешь?
Он вспыхнул и промямлил что-то, перед тем как осторожно удалиться, поджав хвост.
Она прикусила изнутри губу до крови. Он был безобиден, и она могла бы не трогать его самолюбие. И когда это она стала так непростительно жестока?
— Настоящий спектакль, — раздался у нее за спиной твердый мужской голос.
Пейджи никогда не забывала красивых лиц, и у нее не заняло много времени узнать Митчела Блейна. День похорон отца был как расплывшееся пятно, но она без труда припомнила его, стоявшего рядом с Сюзанной. У него были крупные черты лица, он хорошо выглядел. И был красив. Боже, как он был красив! Она могла поспорить, что он своих поклонниц мог укладывать в штабеля.
— Рада, что тебе это понравилось, — ответила Пейджи.
— Да вовсе мне это не понравилось. Он хороший парень!
«Да… твою мать. И всех остальных тоже. Неплохая идея в самом деле». Она осушила свой бокал.
— А хочешь, смоемся отсюда и пойдем со мной спать?
— Не особенно. В постели я люблю женщин, а не детей. — Его светло-голубые глаза были холодны и не смеялись. Ее охватил гнев.
— Ну и сукин же ты сын! Со мной еще никто так не разговаривал! Ты знаешь, кто я? — Слова эхом отдавались в ее ушах — дерзкие и неприятные. Ей хотелось стереть их, заменить другими — ласковыми и теплыми.
— Думаю, что вы Пейджи Фальконер. Мне говорили, что вы приглашены.
Но она сохранила свою позу надменной суки.
— И это ничего для тебя не значит?
— Только то, что сплетня, которую я слышал, оказывается правдой.
— Какая сплетня?
— Что вы испорченная, грубая девчонка, которую давно уже следовало бы приструнить.
— Может, хочешь попробовать? — На ее влажных губах появилась натянутая улыбка.
— Ну нет, я пас. У меня уже есть двое детей, мне не нужен еще один ребенок.
Она и глазом не моргнет, чтобы не дать ему понять, насколько униженной себя чувствует. Пейджи снисходительно процедила:
— Так ты женат? Вот бедный!
— Почему? Не представляю, какое это могло бы иметь для вас значение.
Она скользнула взглядом вниз по нему и задержалась на ширинке его безупречных серых фланелевых брюк.
— Я не занимаюсь этим с женатыми мужчинами!
В ответ изумленная Пейджи услышала отрывистый смех Митчела.
— Голову даю на отсечение, что ты занимаешься этим со всеми остальными.
Его веселье не на шутку разозлило Пейджи. Так над ней еще никто не смеялся. Никто! Но прежде чем она успела подобрать достаточно резкие слова для ответа, Митчел коснулся ее подбородка указательным пальцем и тихо произнес:
— Не переживай так, дорогая! Жизнь прекрасна!
— Митч?
Когда Блейн повернулся к подошедшей сзади женщине, на его непроницаемом лице появилось столько тепла и нежности, что Пейджи стало не по себе. Она тоже обернулась и, ощутив прилив знакомых мучительных эмоций, с горьким сожалением подумала о том одиночестве, что привело ее сюда этим вечером.
После смерти отца они с Сюзанной виделись всего несколько раз, этого было явно недостаточно, чтобы привыкнуть к происшедшим в сестре переменам. Волосы Сюзанна стригла сейчас короче — они едва достигали линии подбородка, а в манере держаться было гораздо меньше напряжения. Она выглядела эффектной и раскованной — от прежней примерной девочки не осталось и следа. Сегодня на ней были золотые серьги в форме колец, блузка цвета хурмы и бежевые слаксы, затянутые на талии ремнем под рыбью чешую. Но взгляд ее показался Пейджи прежним — внимательным, настороженным, призывающим ко всеобщему примирению.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141