Казалось, нет. Он,
казалось, вообще не сможет ничего сделать.
Вскоре посетители вместе с хозяином вышли из дома Олд Гана и пошли по
продуваемой ветром улице к огороженному участку вокруг самого большого
здания лагеря - к дому мистера Малларди. Вскоре из трубы поднялся дым; как
бы ожидая этого сигнала, со свинцового неба полетели снежные хлопья, и тут
же задымили остальные дома; вскоре все небо было плотно столбами дыма.
То ли глядя на незнакомое зрелище, то ли желая наказать себя за
неумелость, то ли бросая вызов судьбе, Ломар все стоял, и стоял, и стоял.
У него было смутное намерение подождать до темноты, но вскоре вспомнил,
что день на Пиа-2 на шесть часов длиннее земного; тут же почувствовал,
какое огромное расстояние отделяет его от дома. Промокший, замерзший,
жалкий, он понуро направился к дому, из которого вышел.
Хозяин вернулся поздно. Он добавил свою сырую одежду к той, что
сушилась перед печью, и переоделся. Потом, не глядя на сидевшего в углу
Ломара, сказал:
- Вы думаете, что краснокрылка - это главная проблема?
- Что?
- Вы думаете, что главная проблема - как собрать побольше
краснокрылки?
Ломар зевнул. Потянувшись, он спросил:
- А разве не так? - И тут до него дошло, что Олд Ган говорил новым,
каким-то встревоженным голосом. - А что?
Старик покачал головой. Садясь у огня, он сказал, как бы размышляя
вслух:
- Предположим, их удастся убедить. Я говорю, предположим... Что они
могут сделать? Снарядить экспедицию и отправиться вниз? Нет. Плохо. Вообще
плохо. Плохо, если получится, плохо, если не получится. Выбор из двух зол.
Что тогда? Оставаться здесь и ждать? Поддерживать силовые поля? Но как?
- Ган, о чем вы говорите?
Полено упало в очаг, вначале пламя было белым, потом постепенно
краснело и краснело. Морщинистое лицо Олд Гана освещали вспышки пламени.
- Но как долго? Рано или поздно они вынуждены будут остановить
генераторы. Нет, нет... С какой стороны я ни подхожу: нет. - Он резко
встал. - Ну, день уходит, день приходит, бог посылает воскресенья. И
каждый день нужно есть. Сати, Норна?
Он не повторил сказанного и ничего не объяснил.
- Рорки, - сказал он после ужина, беря в руки наконечник копья и
точильный камень. - Там, на Севере, ничего не знают о рорках. Мы их здесь
знаем. Знаем так же хорошо, как людей Флиндерса. Но... Они умеют
разговаривать. Я имею в виду не Флиндерсов, а рорков. О, смейтесь, если
хотите. Я тоже не верил, когда впервые приехал сюда. Но это правда.
Ран тихо сказал:
- Вы слишком долго находитесь здесь.
В глазах Норны вспыхнул гнев.
- А я говорю, что он тут не очень долго! Они умеют говорить! Люди
слышали! И, больше того, у них есть город...
- О, перестаньте! - полуизумленный, полувозмущенный, воскликнул он. -
Я знаю их немного. Я сам видел старые ленты о рорках. Откуда у них город?
Отец Норны медленно утвердительно кивнул:
- Разумеется, в это трудно поверить. Но люди слышали, как они
разговаривают. Никто не видел их город днем, но его огни видны ночью с
одного места, называемого Тигги Хилл, далеко в Роркленде. Люди редко
забираются туда, лишь иногда, собирая краснокрылку; если они
задерживаются, то устраивают лагерь на этом холме и всю ночь жгут костры и
дежурят, можете быть уверены, очень внимательно. И в такие вот ночи бывают
видны освещенные окна и улицы большого города... Это место называют
долиной огней. Но если там живут не рорки, то кто же? Люди? Такой большой
город нуждается в огромных полях для прокормления и должен иметь большое
население. Мы же не видели никаких признаков этого. Нет, не нужно
недооценивать рорков, Ранни.
Ночью, после долгого напрасного ожидания, которое он сам признал
глупым, что Норна придет к нему, Ломар уснул на жесткой узкой койке. Во
сне он увидел внизу огромного серовато-коричневого рорка; его маска
сверкала, и он говорил хриплым, ревущим голосом. И вот что он говорил:
- С_п_у_с_к_а_й_с_я_... _С_п_у_с_к_а_й_с_я_... _У_б_ь_ю_...
У_б_ь_ю_...
- Они исключены, - сказал Олд Ган, беря мушкет и протягивая Ломару
второй.
- Что это значит? - спросил Ломар, беря мушкет и с любопытством
разглядывая его.
- Я сделал их сам, и они не входят в список старого мистера. Я хочу
сказать, что они исключены из войн. Это только охотничье оружие, и я
поклялся кровью, что они ни в коем случае не будут нацелены на человека. Я
сделал это перед всеми кланами на последнем совете несколько лет назад, и
все знают об этом. Это значит, я в любое время могу идти с ними куда
угодно, и никто не подумает, что я иду убивать, так что я в безопасности.
Но в то же время это означает, что если кто-то нападет на меня и нацелит
мушкет, и зажжет фитиль, я буду перед ним все равно что безоружный. Я не
могу использовать эти мушкеты даже для самозащиты. Они исключены.
Запальный фитиль из трута и древесной губки и горел плохо. Олд Ган
сказал, что мог бы сделать получше, но предпочел не нарушать традицию. К
тому же он не хотел совершенствовать искусство войны, и так уж слишком
распространенное среди диких токов. Всегда ночью можно определить, где
стоит враг, ибо он вынужден поджигать фитиль и следить, чтобы тот не
погас, а уж искры сыплются во все стороны.
- Не говоря уже о запахе, - сухо добавил он.
- Я сам делаю и порох, - продолжал он, - но когда они просят меня
сделать его для них, я говорю, что он достаточно силен для охотничьего
выстрела, но не может убить человека.
Пороховой "рог" (на самом деле это была деревянная бутылка) и
патронташ обычного рисунка и формы, сделанные ремесленниками клана. На
патронташе нарисован рип и грубо, но различимо слово "кусаюсь"; на роге
фигура рорка и надпись "предупреждаю".
Две длинные ножки выступали из массивного корпуса мушкета, чтобы
поддерживать его, когда мушкетер зажигает фитиль и целится; иначе ему
потребовалось бы три руки.
С архаичным оружием на плече, с пороховым рогом и патронташем у
пояса, Ломар чувствовал себя героем какой-то древней драмы, например,
"Первые люди на Марсе" или "Месть Клеопатры".
- Полагалось бы для полноты набедренную повязку, - сказал он,
улыбаясь, - если бы не так холодно.
Олд Ган, однако, не улыбнулся в ответ и повторил правила
безопасности, о которых он говорил раньше. В конце концов он согласился,
что они могут выступать.
- За какой же дичью мы идем? - поинтересовался Ломар. Они спускались
по склону холма, удаляясь от моря; лагерь за ними скрылся из виду за
скалами. Снег почти полностью растаял, и снова преобладающим цветом стал
черный - влажные листья под ногами, черный - стволы обнаженных деревьев,
черный - мох, растущий на стволах и на черных скалах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
казалось, вообще не сможет ничего сделать.
Вскоре посетители вместе с хозяином вышли из дома Олд Гана и пошли по
продуваемой ветром улице к огороженному участку вокруг самого большого
здания лагеря - к дому мистера Малларди. Вскоре из трубы поднялся дым; как
бы ожидая этого сигнала, со свинцового неба полетели снежные хлопья, и тут
же задымили остальные дома; вскоре все небо было плотно столбами дыма.
То ли глядя на незнакомое зрелище, то ли желая наказать себя за
неумелость, то ли бросая вызов судьбе, Ломар все стоял, и стоял, и стоял.
У него было смутное намерение подождать до темноты, но вскоре вспомнил,
что день на Пиа-2 на шесть часов длиннее земного; тут же почувствовал,
какое огромное расстояние отделяет его от дома. Промокший, замерзший,
жалкий, он понуро направился к дому, из которого вышел.
Хозяин вернулся поздно. Он добавил свою сырую одежду к той, что
сушилась перед печью, и переоделся. Потом, не глядя на сидевшего в углу
Ломара, сказал:
- Вы думаете, что краснокрылка - это главная проблема?
- Что?
- Вы думаете, что главная проблема - как собрать побольше
краснокрылки?
Ломар зевнул. Потянувшись, он спросил:
- А разве не так? - И тут до него дошло, что Олд Ган говорил новым,
каким-то встревоженным голосом. - А что?
Старик покачал головой. Садясь у огня, он сказал, как бы размышляя
вслух:
- Предположим, их удастся убедить. Я говорю, предположим... Что они
могут сделать? Снарядить экспедицию и отправиться вниз? Нет. Плохо. Вообще
плохо. Плохо, если получится, плохо, если не получится. Выбор из двух зол.
Что тогда? Оставаться здесь и ждать? Поддерживать силовые поля? Но как?
- Ган, о чем вы говорите?
Полено упало в очаг, вначале пламя было белым, потом постепенно
краснело и краснело. Морщинистое лицо Олд Гана освещали вспышки пламени.
- Но как долго? Рано или поздно они вынуждены будут остановить
генераторы. Нет, нет... С какой стороны я ни подхожу: нет. - Он резко
встал. - Ну, день уходит, день приходит, бог посылает воскресенья. И
каждый день нужно есть. Сати, Норна?
Он не повторил сказанного и ничего не объяснил.
- Рорки, - сказал он после ужина, беря в руки наконечник копья и
точильный камень. - Там, на Севере, ничего не знают о рорках. Мы их здесь
знаем. Знаем так же хорошо, как людей Флиндерса. Но... Они умеют
разговаривать. Я имею в виду не Флиндерсов, а рорков. О, смейтесь, если
хотите. Я тоже не верил, когда впервые приехал сюда. Но это правда.
Ран тихо сказал:
- Вы слишком долго находитесь здесь.
В глазах Норны вспыхнул гнев.
- А я говорю, что он тут не очень долго! Они умеют говорить! Люди
слышали! И, больше того, у них есть город...
- О, перестаньте! - полуизумленный, полувозмущенный, воскликнул он. -
Я знаю их немного. Я сам видел старые ленты о рорках. Откуда у них город?
Отец Норны медленно утвердительно кивнул:
- Разумеется, в это трудно поверить. Но люди слышали, как они
разговаривают. Никто не видел их город днем, но его огни видны ночью с
одного места, называемого Тигги Хилл, далеко в Роркленде. Люди редко
забираются туда, лишь иногда, собирая краснокрылку; если они
задерживаются, то устраивают лагерь на этом холме и всю ночь жгут костры и
дежурят, можете быть уверены, очень внимательно. И в такие вот ночи бывают
видны освещенные окна и улицы большого города... Это место называют
долиной огней. Но если там живут не рорки, то кто же? Люди? Такой большой
город нуждается в огромных полях для прокормления и должен иметь большое
население. Мы же не видели никаких признаков этого. Нет, не нужно
недооценивать рорков, Ранни.
Ночью, после долгого напрасного ожидания, которое он сам признал
глупым, что Норна придет к нему, Ломар уснул на жесткой узкой койке. Во
сне он увидел внизу огромного серовато-коричневого рорка; его маска
сверкала, и он говорил хриплым, ревущим голосом. И вот что он говорил:
- С_п_у_с_к_а_й_с_я_... _С_п_у_с_к_а_й_с_я_... _У_б_ь_ю_...
У_б_ь_ю_...
- Они исключены, - сказал Олд Ган, беря мушкет и протягивая Ломару
второй.
- Что это значит? - спросил Ломар, беря мушкет и с любопытством
разглядывая его.
- Я сделал их сам, и они не входят в список старого мистера. Я хочу
сказать, что они исключены из войн. Это только охотничье оружие, и я
поклялся кровью, что они ни в коем случае не будут нацелены на человека. Я
сделал это перед всеми кланами на последнем совете несколько лет назад, и
все знают об этом. Это значит, я в любое время могу идти с ними куда
угодно, и никто не подумает, что я иду убивать, так что я в безопасности.
Но в то же время это означает, что если кто-то нападет на меня и нацелит
мушкет, и зажжет фитиль, я буду перед ним все равно что безоружный. Я не
могу использовать эти мушкеты даже для самозащиты. Они исключены.
Запальный фитиль из трута и древесной губки и горел плохо. Олд Ган
сказал, что мог бы сделать получше, но предпочел не нарушать традицию. К
тому же он не хотел совершенствовать искусство войны, и так уж слишком
распространенное среди диких токов. Всегда ночью можно определить, где
стоит враг, ибо он вынужден поджигать фитиль и следить, чтобы тот не
погас, а уж искры сыплются во все стороны.
- Не говоря уже о запахе, - сухо добавил он.
- Я сам делаю и порох, - продолжал он, - но когда они просят меня
сделать его для них, я говорю, что он достаточно силен для охотничьего
выстрела, но не может убить человека.
Пороховой "рог" (на самом деле это была деревянная бутылка) и
патронташ обычного рисунка и формы, сделанные ремесленниками клана. На
патронташе нарисован рип и грубо, но различимо слово "кусаюсь"; на роге
фигура рорка и надпись "предупреждаю".
Две длинные ножки выступали из массивного корпуса мушкета, чтобы
поддерживать его, когда мушкетер зажигает фитиль и целится; иначе ему
потребовалось бы три руки.
С архаичным оружием на плече, с пороховым рогом и патронташем у
пояса, Ломар чувствовал себя героем какой-то древней драмы, например,
"Первые люди на Марсе" или "Месть Клеопатры".
- Полагалось бы для полноты набедренную повязку, - сказал он,
улыбаясь, - если бы не так холодно.
Олд Ган, однако, не улыбнулся в ответ и повторил правила
безопасности, о которых он говорил раньше. В конце концов он согласился,
что они могут выступать.
- За какой же дичью мы идем? - поинтересовался Ломар. Они спускались
по склону холма, удаляясь от моря; лагерь за ними скрылся из виду за
скалами. Снег почти полностью растаял, и снова преобладающим цветом стал
черный - влажные листья под ногами, черный - стволы обнаженных деревьев,
черный - мох, растущий на стволах и на черных скалах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41