Блайт давно продала все более или менее приличное. К тому же у нее просто не было времени, чтобы делать себе замысловатые прически или украшать свою одежду вышивкой. Ее так давно не приглашали на приемы… Блайт глубоко вздохнула, чувствуя, как закипают на глазах горячие слезы: ей больше не хватало времени быть истинной леди.
Вот уже год, как Блайт окончательно оставила надежду когда-нибудь выйти замуж. Ей уже наверняка никогда не испытать волнения невесты, готовящейся к свадьбе. Не будет ни подвенечного платья, ни восхищенных взглядов, ни нежных вздохов в темных аллеях старого сада. Судя по всему, судьба уготовила Блайт совершенно иную, одинокую жизнь, наполненную лишь чувством долга.
У нее внутри вдруг опять появилось какое-то странное ощущение, но теперь это больше напоминало урчание голодного желудка.
Ярость охватила Блайт с новой силой.
– Леди, вы желаете что-нибудь купить? – с вызовом спросила она, появляясь перед двумя сплетницами.
Уперев руки в бока, Блайт скользнула глазами по Бьюле Хендерсон, затем уставилась прямо в лицо Доры Франкел, со снисходительным видом щупающей белый муслин. Оставив в покое материю, рука Доры судорожно вцепилась в свою все еще пустую хозяйственную корзинку.
– Нет, пожалуй, у вас не найдется подходящей ткани для подвенечного платья, – вкрадчиво произнесла Дора. – Моя Сара, как вам известно, скоро выходит замуж за лейтенанта Ричарда Гревелла… британского гренадера.
– В таком случае передайте ей мои соболезнования, – нахмурилась Блайт, затем неожиданно для себя выпалила: – Я уверена, вы непременно найдете достаточное количество ярдов нужной вам ткани где-нибудь в другом месте.
Дора сразу стала пунцовой, поскольку ее дочь, Сара Франкел, славилась своими внушительными размерами в ширину. Дверь магазина негодующе захлопнулась, и Блайт снова осталась одна. В ушах у нее все еще звучали обрывки случайно услышанного разговора: «… засиделась в девках… ее вина, совершенно забыла, как себя вести…»
Господи, что это с ней? Почему она приняла эти слова так близко к сердцу? Блайт всегда славилась умением держать себя в руках. Нужно немедленно собраться, нельзя давать волю чувствам! У нее всегда это получалось, получится и на этот раз.
Блайт решительно отбросила мрачные мысли и расправила плечи. В этот момент пустой желудок вновь требовательно напомнил о себе. – Цыц! – приказала она и ему.
* * *
В полдень Блайт отправила Мери отнести немного продуктов в дом Вулричей. Дуглас Каррик, по обыкновению, обедал в своем убогом жилище, поэтому Блайт на время осталась совершенно одна. Устало опустившись в старое кожаное кресло, она потерла закрытые веки, стараясь избавиться от навязчивых колонок цифр, то и дело возникающих у нее перед глазами, затем со вздохом оглядела залитый солнечным светом кабинет отца. Вдоль стен стояла громоздкая конторская мебель: поближе к окну примостился секретер, рядом возвышались шкафы с выдвижными ящиками, набитыми бумагой и документами; к ним примыкал шкаф поменьше, соответственно, с маленькими ящичками. На стене, возле двери, висел документ, выданный еще деду Блайт и подтверждающий его право основать собственную торговую компанию. Этот документ был вставлен в рамочку и успел изрядно пожелтеть от времени. Посреди комнаты, как раз напротив окна, стоял добротный стол орехового дерева, который видел лучшие времена и был свидетелем процветания дома Вулричей.
Блайт размяла онемевшие плечи. Господи, сколько всего еще нужно сделать! Но сейчас ей больше всего на свете хотелось горячей еды и благословенной тишины. Цифры, мелькавшие у нее перед глазами, постепенно исчезли, зато вместо них стали возникать картинки аппетитных дымящихся блюд. Блайт отдала бы сейчас все, что угодно, за бифштекс или горячий пирог с мясом, за кусочек английского сыра «чеддер» или ломоть яблочного пирога, не говоря уже о ее любимом карамельном десерте с подслащенным тертым кокосом.
При мысли об этом рот Блайт сразу наполнился слюной, а голова понуро опустилась на грудь. Она не могла больше думать ни о чем другом. В конце концов Блайт сморил сон, и она уснула прямо в кресле, в котором сиживали и ее отец, и ее дедушка, и прадедушка.
Но вскоре что-то растревожило сон Блайт, что-то не очень приятное. Это оказался… запах лука. Да, пахло именно луком. Этот неприятный запах, смешанный с перегаром, вызывал в ее мозгу только одну ассоциацию. Окончательно проснувшись, Блайт увидела прямо перед собой мясистое лицо с узкими щелочками карих глаз: опираясь мощными руками о подлокотники кресла, над ней склонился Невилл Карсон. Его крепкие, обтянутые бархатом ноги прижимались к ее коленям, лицо кривилось в похотливой ухмылке.
– Спишь за штурвалом, моя дорогая Блайт? Вряд ли таким образом ты продашь много товара. Женщины только одной профессии могут зарабатывать, даже когда они спят.
Невилл засмеялся, пахнув на Блайт очередной порцией лукового смрада, затем скользнул жадном взглядом по ее стройной шее и произнес:
– Боже, так бы тебя и съел.
– Судя по всему, ты уже пообедал, – пробормотала Блайт, стараясь почти не дышать.
С отвращением сморщив носик, она помахала перед собой рукой, отгоняя пары тяжелого дыхания.
– На самом деле, моя дорогая, я надеялся насладиться твоими чарами.
– Дай мне встать! – потребовала Блайт. Улыбка Невилла стала жестче, однако не слетела с его лица. Он выпрямился и отступил назад ровно на столько, чтобы позволить Блайт подняться с кресла. Не успела она это сделать, как Карсон схватил ее, словно в тиски, и, не давая опомниться, прильнул толстыми влажными губами к ее нежному рту. Блайт отчаянно замолотила кулачками по его широкой груди и замотала головой, пытаясь вырваться.
Наконец ей удалось освободиться от жадного рта Карсона и глотнуть немного воздуха.
– Как ты смеешь!..
На этот раз Карсон впился губами в шею Блайт, и ей на секунду показалось, будто он действительно собирается ее съесть.
– Прекрати!
Блайт с силой оттолкнула его от себя и пятилась назад до тех пор, пока не оказалась прижатой спиной к стене между шкафом и секретером.
– Не будь смешным, Невилл, немедленно прекрати! – требовательно проговорила она, изо всех сил сдерживая напор его широкой груди.
Карсон лишь похотливо хохотнул в ответ и, желая подчеркнуть, насколько смехотворны эти усилия, буквально пригвоздил Блайт к стене.
С виду Невилл Карсон казался несколько рыхлым, но по предыдущему опыту Блайт уже знала: под мясистой оболочкой этого наглеца скрывалась недюжинная сила. Оставалось надеяться, что эта стычка, как, впрочем, и все другие, закончится для него еще одним разочарованием.
Блайт замерла, уповая на то, что Карсон все же не осмелится овладеть ею тут же, на полу кабинета, хотя сейчас он, как никогда, был близок к этому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
Вот уже год, как Блайт окончательно оставила надежду когда-нибудь выйти замуж. Ей уже наверняка никогда не испытать волнения невесты, готовящейся к свадьбе. Не будет ни подвенечного платья, ни восхищенных взглядов, ни нежных вздохов в темных аллеях старого сада. Судя по всему, судьба уготовила Блайт совершенно иную, одинокую жизнь, наполненную лишь чувством долга.
У нее внутри вдруг опять появилось какое-то странное ощущение, но теперь это больше напоминало урчание голодного желудка.
Ярость охватила Блайт с новой силой.
– Леди, вы желаете что-нибудь купить? – с вызовом спросила она, появляясь перед двумя сплетницами.
Уперев руки в бока, Блайт скользнула глазами по Бьюле Хендерсон, затем уставилась прямо в лицо Доры Франкел, со снисходительным видом щупающей белый муслин. Оставив в покое материю, рука Доры судорожно вцепилась в свою все еще пустую хозяйственную корзинку.
– Нет, пожалуй, у вас не найдется подходящей ткани для подвенечного платья, – вкрадчиво произнесла Дора. – Моя Сара, как вам известно, скоро выходит замуж за лейтенанта Ричарда Гревелла… британского гренадера.
– В таком случае передайте ей мои соболезнования, – нахмурилась Блайт, затем неожиданно для себя выпалила: – Я уверена, вы непременно найдете достаточное количество ярдов нужной вам ткани где-нибудь в другом месте.
Дора сразу стала пунцовой, поскольку ее дочь, Сара Франкел, славилась своими внушительными размерами в ширину. Дверь магазина негодующе захлопнулась, и Блайт снова осталась одна. В ушах у нее все еще звучали обрывки случайно услышанного разговора: «… засиделась в девках… ее вина, совершенно забыла, как себя вести…»
Господи, что это с ней? Почему она приняла эти слова так близко к сердцу? Блайт всегда славилась умением держать себя в руках. Нужно немедленно собраться, нельзя давать волю чувствам! У нее всегда это получалось, получится и на этот раз.
Блайт решительно отбросила мрачные мысли и расправила плечи. В этот момент пустой желудок вновь требовательно напомнил о себе. – Цыц! – приказала она и ему.
* * *
В полдень Блайт отправила Мери отнести немного продуктов в дом Вулричей. Дуглас Каррик, по обыкновению, обедал в своем убогом жилище, поэтому Блайт на время осталась совершенно одна. Устало опустившись в старое кожаное кресло, она потерла закрытые веки, стараясь избавиться от навязчивых колонок цифр, то и дело возникающих у нее перед глазами, затем со вздохом оглядела залитый солнечным светом кабинет отца. Вдоль стен стояла громоздкая конторская мебель: поближе к окну примостился секретер, рядом возвышались шкафы с выдвижными ящиками, набитыми бумагой и документами; к ним примыкал шкаф поменьше, соответственно, с маленькими ящичками. На стене, возле двери, висел документ, выданный еще деду Блайт и подтверждающий его право основать собственную торговую компанию. Этот документ был вставлен в рамочку и успел изрядно пожелтеть от времени. Посреди комнаты, как раз напротив окна, стоял добротный стол орехового дерева, который видел лучшие времена и был свидетелем процветания дома Вулричей.
Блайт размяла онемевшие плечи. Господи, сколько всего еще нужно сделать! Но сейчас ей больше всего на свете хотелось горячей еды и благословенной тишины. Цифры, мелькавшие у нее перед глазами, постепенно исчезли, зато вместо них стали возникать картинки аппетитных дымящихся блюд. Блайт отдала бы сейчас все, что угодно, за бифштекс или горячий пирог с мясом, за кусочек английского сыра «чеддер» или ломоть яблочного пирога, не говоря уже о ее любимом карамельном десерте с подслащенным тертым кокосом.
При мысли об этом рот Блайт сразу наполнился слюной, а голова понуро опустилась на грудь. Она не могла больше думать ни о чем другом. В конце концов Блайт сморил сон, и она уснула прямо в кресле, в котором сиживали и ее отец, и ее дедушка, и прадедушка.
Но вскоре что-то растревожило сон Блайт, что-то не очень приятное. Это оказался… запах лука. Да, пахло именно луком. Этот неприятный запах, смешанный с перегаром, вызывал в ее мозгу только одну ассоциацию. Окончательно проснувшись, Блайт увидела прямо перед собой мясистое лицо с узкими щелочками карих глаз: опираясь мощными руками о подлокотники кресла, над ней склонился Невилл Карсон. Его крепкие, обтянутые бархатом ноги прижимались к ее коленям, лицо кривилось в похотливой ухмылке.
– Спишь за штурвалом, моя дорогая Блайт? Вряд ли таким образом ты продашь много товара. Женщины только одной профессии могут зарабатывать, даже когда они спят.
Невилл засмеялся, пахнув на Блайт очередной порцией лукового смрада, затем скользнул жадном взглядом по ее стройной шее и произнес:
– Боже, так бы тебя и съел.
– Судя по всему, ты уже пообедал, – пробормотала Блайт, стараясь почти не дышать.
С отвращением сморщив носик, она помахала перед собой рукой, отгоняя пары тяжелого дыхания.
– На самом деле, моя дорогая, я надеялся насладиться твоими чарами.
– Дай мне встать! – потребовала Блайт. Улыбка Невилла стала жестче, однако не слетела с его лица. Он выпрямился и отступил назад ровно на столько, чтобы позволить Блайт подняться с кресла. Не успела она это сделать, как Карсон схватил ее, словно в тиски, и, не давая опомниться, прильнул толстыми влажными губами к ее нежному рту. Блайт отчаянно замолотила кулачками по его широкой груди и замотала головой, пытаясь вырваться.
Наконец ей удалось освободиться от жадного рта Карсона и глотнуть немного воздуха.
– Как ты смеешь!..
На этот раз Карсон впился губами в шею Блайт, и ей на секунду показалось, будто он действительно собирается ее съесть.
– Прекрати!
Блайт с силой оттолкнула его от себя и пятилась назад до тех пор, пока не оказалась прижатой спиной к стене между шкафом и секретером.
– Не будь смешным, Невилл, немедленно прекрати! – требовательно проговорила она, изо всех сил сдерживая напор его широкой груди.
Карсон лишь похотливо хохотнул в ответ и, желая подчеркнуть, насколько смехотворны эти усилия, буквально пригвоздил Блайт к стене.
С виду Невилл Карсон казался несколько рыхлым, но по предыдущему опыту Блайт уже знала: под мясистой оболочкой этого наглеца скрывалась недюжинная сила. Оставалось надеяться, что эта стычка, как, впрочем, и все другие, закончится для него еще одним разочарованием.
Блайт замерла, уповая на то, что Карсон все же не осмелится овладеть ею тут же, на полу кабинета, хотя сейчас он, как никогда, был близок к этому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101