Он мог бы уже давным-давно получить свое. Ох уж эти порядочные женщины!
Быстро раздевшись, Бастиан бросился в ласковую кристально-чистую воду, пытаясь найти в ней успокоение. Он плавал и нырял до изнеможения и только спустя час, пошатываясь, вышел на берег. Но все равно в его воспаленном мозгу продолжали звучать сладострастные стоны молодой вдовы Сигне Торвальд.
* * *
– Не смей! Прекрати сейчас же! – яростно отражала Блайт попытки Рейдера снять с нее нижнюю сорочку.
В последнее время она никогда не раздевалась догола, если не была уверена, что они совершенно одни и им никто не помешает.
И сейчас, на белом песке этой уютной бухточки, со всех сторон окруженной пальмами, Рейдеру пришлось как следует постараться, чтобы заставить ее обнажиться.
– Давай же, жена… – ему наконец удалось стащить с Блайт сапожки, затем кожаную юбку, нижнюю юбку. Борьба только распаляла его. – Ты решила доконать меня своим упрямством?!
Он снова попытался снять с нее сорочку, но Блайт, увернувшись, отбежала в сторону.
– Я не собираюсь раздеваться под открытым небом, посреди пляжа, – прошипела она, одергивая сорочку.
– Нет, ты непременно сделаешь это. Ты ведь уже почти раздета.
– Кто-нибудь увидит меня. – Блайт чувствовала на себе его жадный взгляд и понимала: еще немного, и ее сопротивление будет сломлено.
– Нет, не увидят, – изогнул бровь Рейдер. – Я расставил посты.
– Что? Ты хочешь сказать, кому-то известно, что мы здесь и в таком виде? – поразилась Блайт, заливаясь краской.
– Несколько моих парней, – невозмутимо ответил Рейдер и тихо засмеялся. – Я сказал им, что собираюсь учить тебя плавать. Они все поняли, наверняка догадываясь о том, что ты не полезешь в воду в сапогах и юбке.
Блайт удивленно уставилась на Рейдера: он шутит?!
– Но я вовсе не хочу учиться плавать!
– Ты не можешь быть женой пирата, жить на корабле и не уметь плавать, – категорично заявил Рейдер. – Если мы вдруг пойдем ко дну, мне придется спасать тебя вместо того, чтобы достойно утонуть вместе с кораблем, как подобает настоящему пирату. А теперь давай, снимай!
– Нет! – решительно запротестовала Блайт. – Если ты на самом деле намерен меня утопить, то пусть на мне будет хотя бы нижняя сорочка.
В конце концов Рейдер решил оставить ее в покое.
– Ладно, ты, надеюсь, не думаешь, что я буду учить тебя плавать прямо в одежде?
С этими словами он быстро разделся и, подхватив Блайт на руки, понес к воде.
– Где же мой Гидеон, когда он мне так нужен?! – вздохнула Блайт, смиряясь с судьбой.
Вода в неглубокой лагуне прогрелась от утреннего солнца и нежно ласкала их разгоряченные тела. Рейдер с трудом сосредоточился на главной цели всей этой затеи и приступил к обучению. Блайт послушно выполняла все его указания, показав себя довольно способной ученицей. Наконец Рейдер попросил ее отойти к берегу, чтобы потом плыть к нему, а сам зашел в воду по самую грудь.
– Работай ногами, как я тебя учил, – посоветовал он. Блайт замерла в нерешительности, не зная, какую представляет сейчас из себя соблазнительную картину. Влажная рубашка плотно облепила ее фигуру, четко обрисовывая грудь, талию, бедра. Сквозь прозрачную ткань заманчиво просвечивали соски и темный треугольник внизу живота. У колен Блайт пенились набегающие волны. Поистине это была Венера, выходящая из моря! Когда Блайт наконец решилась плыть навстречу Рейдеру, он уже весь сгорал от желания.
Как только она, отплевываясь и поднимая вокруг себя тучи брызг, оказалась рядом с Рейдером, он жадно схватил ее в охапку, понимая, что на сегодня урок окончен. На берегу Рейдер опустил Блайт на одеяло и вдавил в теплый песок, заслоняя собой от тропического солнца.
Они любили друг друга медленно и нежно, а достигнув вершины наслаждения, услышали полный струнный оркестр, среди звуков которого особенно выделялись скрипки и виолончели. Потом они долго лежали на теплом песке. Глядя на Блайт, Рейдер думал, какая она красивая и как ему повезло, что он на ней женился.
– Знаешь, у тебя самые красивые глаза, которые я когда-либо видел, – негромко произнес Рейдер, приподнимаясь на локте. – Золотые. Мой любимый цвет.
Блайт мечтательно улыбнулась и слегка порозовела.
– Слишком светлые. Они и не карие, и не голубые, и не зеленые. Нана всегда надеялась, что мои глаза потемнеют, но этого не произошло. Смех Рейдера ее несколько озадачил.
– Да, тебе трудно сделать комплимент. По крайней мере, ты позволишь мне убедить тебя в том, что твоим волосам нет равных. Этот рыжевато-золотистый огонь в них, особенно при солнечном свете! Я никогда не встречал ничего подобного. – Он поднес к лицу прядь ее волос и с упоением вдохнул их аромат.
– Вовсе они не прекрасные, – снова возразила Блайт. – Впрочем, ты так восхищаешься ими, что я почти поверила в это. – Она села и со вздохом добавила: – Нана считала, что волосы такого цвета бывают только у шлюх. Возможно, она была права.
Захохотав, Рейдер схватил Блайт в объятия. Господи, какая же она еще девочка! Его маленькая девочка… Он посмотрел ей в глаза, чувствуя себя богатым, словно Крез.
– Кстати, эта твоя Нана случайно не ездит верхом на помеле?
* * *
Вся первая неделя супружеской жизни прошла в любовных утехах. Порой они забывали о еде, чем очень огорчали Франко, хотя подобная любовь к наслаждениям вызывала у него, как у истинного француза, огромное одобрение. Рейдер и Блайт взяли за правило по утрам приходить в укромную бухточку якобы для того, чтобы учиться плавать. По крайней мере, Рейдер называл это именно так. Иногда они рыбачили или взбирались на зеленые холмы осмотреть окрестности, нет – чего уж тут скрывать, – скорее, чтобы познать друг друга.
Не только Франко огорчало постоянное отсутствие Рейдера. Бастиану теперь приходилось работать за двоих: следить за кораблем, и присматривать за заложниками и командой, чтобы, не дай Бог, не возникло стычек с местным населением. Но самым ужасным было то, что ему приходилось ужинать наедине с Сигне Торвальд. Опасаясь ненароком изнасиловать ее, Бастиан начал приглашать за стол других пленников. При этом за трапезой Сигне едва поднимала глаза от тарелки. Она явно избегала общения с соотечественниками, чаще всего целыми днями пропадая в своей комнате или на отгороженной от сада веранде. После ужина Сигне быстро исчезала в конце коридора, оставляя Бастиана играть в шахматы с пастором или плантаторами. Где уж тут было сосредоточиться на игре, когда он только и думал о том, чем бы ему хотелось с ней заняться!
Признаться, Сигне страдала не меньше Бастиана. Стоило ей взглянуть на его квадратный подбородок, чувственные губы и широкие плечи, как в памяти сразу всплывали сладкие минуты, подаренные Бастианом тем вечером. Он вызывал в ней откровенную похоть, и Сигне просто-напросто боялась остаться с ним наедине, не ручаясь за себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
Быстро раздевшись, Бастиан бросился в ласковую кристально-чистую воду, пытаясь найти в ней успокоение. Он плавал и нырял до изнеможения и только спустя час, пошатываясь, вышел на берег. Но все равно в его воспаленном мозгу продолжали звучать сладострастные стоны молодой вдовы Сигне Торвальд.
* * *
– Не смей! Прекрати сейчас же! – яростно отражала Блайт попытки Рейдера снять с нее нижнюю сорочку.
В последнее время она никогда не раздевалась догола, если не была уверена, что они совершенно одни и им никто не помешает.
И сейчас, на белом песке этой уютной бухточки, со всех сторон окруженной пальмами, Рейдеру пришлось как следует постараться, чтобы заставить ее обнажиться.
– Давай же, жена… – ему наконец удалось стащить с Блайт сапожки, затем кожаную юбку, нижнюю юбку. Борьба только распаляла его. – Ты решила доконать меня своим упрямством?!
Он снова попытался снять с нее сорочку, но Блайт, увернувшись, отбежала в сторону.
– Я не собираюсь раздеваться под открытым небом, посреди пляжа, – прошипела она, одергивая сорочку.
– Нет, ты непременно сделаешь это. Ты ведь уже почти раздета.
– Кто-нибудь увидит меня. – Блайт чувствовала на себе его жадный взгляд и понимала: еще немного, и ее сопротивление будет сломлено.
– Нет, не увидят, – изогнул бровь Рейдер. – Я расставил посты.
– Что? Ты хочешь сказать, кому-то известно, что мы здесь и в таком виде? – поразилась Блайт, заливаясь краской.
– Несколько моих парней, – невозмутимо ответил Рейдер и тихо засмеялся. – Я сказал им, что собираюсь учить тебя плавать. Они все поняли, наверняка догадываясь о том, что ты не полезешь в воду в сапогах и юбке.
Блайт удивленно уставилась на Рейдера: он шутит?!
– Но я вовсе не хочу учиться плавать!
– Ты не можешь быть женой пирата, жить на корабле и не уметь плавать, – категорично заявил Рейдер. – Если мы вдруг пойдем ко дну, мне придется спасать тебя вместо того, чтобы достойно утонуть вместе с кораблем, как подобает настоящему пирату. А теперь давай, снимай!
– Нет! – решительно запротестовала Блайт. – Если ты на самом деле намерен меня утопить, то пусть на мне будет хотя бы нижняя сорочка.
В конце концов Рейдер решил оставить ее в покое.
– Ладно, ты, надеюсь, не думаешь, что я буду учить тебя плавать прямо в одежде?
С этими словами он быстро разделся и, подхватив Блайт на руки, понес к воде.
– Где же мой Гидеон, когда он мне так нужен?! – вздохнула Блайт, смиряясь с судьбой.
Вода в неглубокой лагуне прогрелась от утреннего солнца и нежно ласкала их разгоряченные тела. Рейдер с трудом сосредоточился на главной цели всей этой затеи и приступил к обучению. Блайт послушно выполняла все его указания, показав себя довольно способной ученицей. Наконец Рейдер попросил ее отойти к берегу, чтобы потом плыть к нему, а сам зашел в воду по самую грудь.
– Работай ногами, как я тебя учил, – посоветовал он. Блайт замерла в нерешительности, не зная, какую представляет сейчас из себя соблазнительную картину. Влажная рубашка плотно облепила ее фигуру, четко обрисовывая грудь, талию, бедра. Сквозь прозрачную ткань заманчиво просвечивали соски и темный треугольник внизу живота. У колен Блайт пенились набегающие волны. Поистине это была Венера, выходящая из моря! Когда Блайт наконец решилась плыть навстречу Рейдеру, он уже весь сгорал от желания.
Как только она, отплевываясь и поднимая вокруг себя тучи брызг, оказалась рядом с Рейдером, он жадно схватил ее в охапку, понимая, что на сегодня урок окончен. На берегу Рейдер опустил Блайт на одеяло и вдавил в теплый песок, заслоняя собой от тропического солнца.
Они любили друг друга медленно и нежно, а достигнув вершины наслаждения, услышали полный струнный оркестр, среди звуков которого особенно выделялись скрипки и виолончели. Потом они долго лежали на теплом песке. Глядя на Блайт, Рейдер думал, какая она красивая и как ему повезло, что он на ней женился.
– Знаешь, у тебя самые красивые глаза, которые я когда-либо видел, – негромко произнес Рейдер, приподнимаясь на локте. – Золотые. Мой любимый цвет.
Блайт мечтательно улыбнулась и слегка порозовела.
– Слишком светлые. Они и не карие, и не голубые, и не зеленые. Нана всегда надеялась, что мои глаза потемнеют, но этого не произошло. Смех Рейдера ее несколько озадачил.
– Да, тебе трудно сделать комплимент. По крайней мере, ты позволишь мне убедить тебя в том, что твоим волосам нет равных. Этот рыжевато-золотистый огонь в них, особенно при солнечном свете! Я никогда не встречал ничего подобного. – Он поднес к лицу прядь ее волос и с упоением вдохнул их аромат.
– Вовсе они не прекрасные, – снова возразила Блайт. – Впрочем, ты так восхищаешься ими, что я почти поверила в это. – Она села и со вздохом добавила: – Нана считала, что волосы такого цвета бывают только у шлюх. Возможно, она была права.
Захохотав, Рейдер схватил Блайт в объятия. Господи, какая же она еще девочка! Его маленькая девочка… Он посмотрел ей в глаза, чувствуя себя богатым, словно Крез.
– Кстати, эта твоя Нана случайно не ездит верхом на помеле?
* * *
Вся первая неделя супружеской жизни прошла в любовных утехах. Порой они забывали о еде, чем очень огорчали Франко, хотя подобная любовь к наслаждениям вызывала у него, как у истинного француза, огромное одобрение. Рейдер и Блайт взяли за правило по утрам приходить в укромную бухточку якобы для того, чтобы учиться плавать. По крайней мере, Рейдер называл это именно так. Иногда они рыбачили или взбирались на зеленые холмы осмотреть окрестности, нет – чего уж тут скрывать, – скорее, чтобы познать друг друга.
Не только Франко огорчало постоянное отсутствие Рейдера. Бастиану теперь приходилось работать за двоих: следить за кораблем, и присматривать за заложниками и командой, чтобы, не дай Бог, не возникло стычек с местным населением. Но самым ужасным было то, что ему приходилось ужинать наедине с Сигне Торвальд. Опасаясь ненароком изнасиловать ее, Бастиан начал приглашать за стол других пленников. При этом за трапезой Сигне едва поднимала глаза от тарелки. Она явно избегала общения с соотечественниками, чаще всего целыми днями пропадая в своей комнате или на отгороженной от сада веранде. После ужина Сигне быстро исчезала в конце коридора, оставляя Бастиана играть в шахматы с пастором или плантаторами. Где уж тут было сосредоточиться на игре, когда он только и думал о том, чем бы ему хотелось с ней заняться!
Признаться, Сигне страдала не меньше Бастиана. Стоило ей взглянуть на его квадратный подбородок, чувственные губы и широкие плечи, как в памяти сразу всплывали сладкие минуты, подаренные Бастианом тем вечером. Он вызывал в ней откровенную похоть, и Сигне просто-напросто боялась остаться с ним наедине, не ручаясь за себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101