— Саймон бросил на нее оценивающий взгляд. — Пурпурный означает кровь мужчины… голубой — слезы женщины.
Элоиза услышала в его словах какую-то недоговоренность.
— Жестокое значение для таких красивых цветов, правда? — Она посмотрела на знамя, воткнутое в землю.
— Простое и честное значение для воина, — ответил Саймон. — Где кровопролитие, там и слезы. Рыцарь, идущий, на битву, всегда готов к этому. Женщина, которая ждет его дома, тоже должна об этом знать.
— Его герб. — Элоиза махнула рукой в сторону знамени. — А что изображено на его щите?
Сэр Саймон взглянул на остальных, и те улыбнулись в ожидании рассказа.
— Шпоры, сестра. Это его собственная эмблема, выбранная потому, что он стал рыцарем в столь юном возрасте, и еще потому, что своими мощными быстрыми ударами он вынуждал врага отступать. Противники окрестили его «шпорой короля». Это прозвище так за ним и осталось.
А потом все хором начали ей рассказывать о битвах и победах их лорда, а также о двух набегах, когда от его ума и ловкости зависела жизнь некоторых из них. Все разом замолчали, когда заговорил сэр Саймон.
— У лорда Перила хорошее настроение только в походе. Однажды я слышал, как он пел. Он весьма неплохой исполнитель баллад. — Все засмеялись, но, расходясь, посоветовали сэру Саймону держать подобные наблюдения при себе.
Вскоре появился граф и приказал своим людям готовиться к отъезду. Воины, не успевшие насытиться, тут же вскочили из-за стола и побежали к своим коням.
— Я нашел вам лошадь, — буркнул граф, не глядя на Элоизу, и со вздохом добавил: — Правда, неказистую.
— Но я не хочу лошадь! — топнула она ногой. — Осла, как у сестры Мэри-Клематис, мне вполне достаточно.
— Это было бы оскорблением для графа, — объяснил Майкл Даннолт, увлекая ее за собой. — Дамы не ездят на ослах.
— Я не «дама», а сестра бедности и смирения. Ослы вполне нам подходят. Дева Мария приехала в Вифлеем на осле.
— Уитмор далеко от Вифлеема, — загадочно произнес капитан.
Так, пререкаясь, они подошли к воинам, столпившимся вокруг чего-то, но расступившимся при ее появлении. До Элоизы донесся тихий смешок, и она вспыхнула. Когда сэр Итан Хорн, закрывающий ей обзор, шагнул в сторону, она увидела графа, который стоял возле лошади ростом чуть ниже его и с копытами, похожими на большие корзины. Элоиза застыла, чувствуя, что все взгляды устремлены на нее, и зная, что ни в коем случае не должна выдать свой ужас.
— Я не могу ехать на такой… такой…
— Старой? — в гневе закончил граф. — Ничего другого у тех людей нет. Так что эта лошадь или круп моего жеребца. Выбирайте, сестра.
Элоиза заставила себя оглядеть животное от холки до хвоста. Это была старая рабочая лошадь. Очень старая рабочая лошадь с прогнутой спиной и висящим брюхом. Захватив губами пучок травы, она подняла голову, посмотрела в ее сторону огромными карими глазами, и что-то в этом взгляде растопило ледяной ком, образовавшийся у Элоизы внутри. Она повернулась к графу. Перил смотрел на нее с таким выражением, словно знал, почему она требует повозку или осла. Ей ли судить его, когда она не может преодолеть себя, чтобы просто сесть на лошадь?
Увидев отца Бассета, стоящего неподалеку, она вдруг опустилась на колени и потянула за собой Мэри-Клематис.
— Благословите эту лошадь, отец, — попросила Элоиза.
— Что? — растерялся священник.
— Благословите это животное на богоугодное дело, — повторила она, — как вы благословляете всех тварей чистых и нечистых на воскресном молебне.
— Молебне?
— Черт возьми, Бассет… да благослови ты его, чтобы мы могли наконец ехать дальше! — разозлился граф.
Элоиза ухватила за руку Майкла Даннолта, заставляя его опуститься рядом с ней. Когда капитан подчинился, люди графа переглянулись и последовали его примеру. Остались стоять только граф и отец Бассет, который выглядел несколько смущенным, совершая крестное знамение и пытаясь найти подобающие случаю слова.
— Спасибо тебе, Господи, за это… миловидное… животное. Мы возносим Тебе благодарность за… его… прошлую службу и за… новую службу, на которую Ты в Своей безграничной мудрости призвал его. Пусть оно… э… несет добродетельную сестру, куда бы ты ее ни направил. И пусть она… э-э…
— Не падает! — раздраженно подсказал граф.
— Не падает! — повторил Бассет и со вздохом облегчения быстро закончил: — Аминь.
Сэр Артур, как Элоиза окрестила своего жеребца, оказался довольно храбрым, галантным старичком, который, опустив голову, упорно взбирался на холмы, потом радостно трусил вниз по склону, заставляя Элоизу все время подскакивать, но ни разу не сбросил ее с седла. Несколько раз она наклонялась вперед, похлопывала его по шее и говорила ему ласковые слова. Вечером, когда они разбили лагерь возле маленькой деревушки, она лично занялась Сэром Артуром, несмотря на то что падала от усталости и ходила так, словно у нее между ногами был бочонок.
Перил, краем глаза следивший за ней, не мог понять ее неожиданного добродушия. Он нашел для нее пародию на лошадь, которая наверняка вытряхнула из этой девицы душу во время двенадцатимильной скачки по холмистой местности, а она ведет себя так, будто всем довольна! Непостижимо! То она чуть не падает в обморок от слабости и требует какого-то особого к себе отношения, то вдруг оказывается смелым и выносливым путешественником. Конечно, его не интересует, как ей удалось выдержать, — главное, что она больше не виснет на нем.
Сегодня утром он едва сдержался, чтобы не отшлепать эту любопытную сварливую сестру по заднице. Когда она появилась из-за камней, он уставился на нее, слишком нетерпеливо отыскивая хотя бы след тех волос, которые накануне лишили его покоя. Но она снова была закутана с головы до ног, и даже те несколько слов, которые она произнесла, дали ему понять, что эта «Знаток мужчин» объявила войну его превосходству, его верховной власти. Потом она умудрилась поставить на колени его отряд, чтобы благословить старую клячу, после чего села в седло с таким видом, словно это был арабский скакун. Доживи граф до ста лет, ему все равно не понять этих женщин. Он направился к тому месту, где она, напоив и погладив по холке своего жеребца, изучала его огромные ноги.
— Насколько я могу судить, вы неплохо пережили свой первый день езды верхом, — ухмыльнулся Перил.
Она повернулась и, увидев его, нахмурилась.
— Да будет вам известно, что у него проблемы с ногами. Ну начинается… Граф приготовился к отпору.
— Я насчитал четыре, вдобавок он, кажется, стоит и даже передвигается на них. Так в чем проблема?
— У него заросли копыта, и мелкие камни не беспокоят его, только пока он стоит на месте.
Граф с изумлением уставился на нее. Значит, ей не чужд юмор? Но ему хватило одного взгляда, чтобы убедиться в ее правоте:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
Элоиза услышала в его словах какую-то недоговоренность.
— Жестокое значение для таких красивых цветов, правда? — Она посмотрела на знамя, воткнутое в землю.
— Простое и честное значение для воина, — ответил Саймон. — Где кровопролитие, там и слезы. Рыцарь, идущий, на битву, всегда готов к этому. Женщина, которая ждет его дома, тоже должна об этом знать.
— Его герб. — Элоиза махнула рукой в сторону знамени. — А что изображено на его щите?
Сэр Саймон взглянул на остальных, и те улыбнулись в ожидании рассказа.
— Шпоры, сестра. Это его собственная эмблема, выбранная потому, что он стал рыцарем в столь юном возрасте, и еще потому, что своими мощными быстрыми ударами он вынуждал врага отступать. Противники окрестили его «шпорой короля». Это прозвище так за ним и осталось.
А потом все хором начали ей рассказывать о битвах и победах их лорда, а также о двух набегах, когда от его ума и ловкости зависела жизнь некоторых из них. Все разом замолчали, когда заговорил сэр Саймон.
— У лорда Перила хорошее настроение только в походе. Однажды я слышал, как он пел. Он весьма неплохой исполнитель баллад. — Все засмеялись, но, расходясь, посоветовали сэру Саймону держать подобные наблюдения при себе.
Вскоре появился граф и приказал своим людям готовиться к отъезду. Воины, не успевшие насытиться, тут же вскочили из-за стола и побежали к своим коням.
— Я нашел вам лошадь, — буркнул граф, не глядя на Элоизу, и со вздохом добавил: — Правда, неказистую.
— Но я не хочу лошадь! — топнула она ногой. — Осла, как у сестры Мэри-Клематис, мне вполне достаточно.
— Это было бы оскорблением для графа, — объяснил Майкл Даннолт, увлекая ее за собой. — Дамы не ездят на ослах.
— Я не «дама», а сестра бедности и смирения. Ослы вполне нам подходят. Дева Мария приехала в Вифлеем на осле.
— Уитмор далеко от Вифлеема, — загадочно произнес капитан.
Так, пререкаясь, они подошли к воинам, столпившимся вокруг чего-то, но расступившимся при ее появлении. До Элоизы донесся тихий смешок, и она вспыхнула. Когда сэр Итан Хорн, закрывающий ей обзор, шагнул в сторону, она увидела графа, который стоял возле лошади ростом чуть ниже его и с копытами, похожими на большие корзины. Элоиза застыла, чувствуя, что все взгляды устремлены на нее, и зная, что ни в коем случае не должна выдать свой ужас.
— Я не могу ехать на такой… такой…
— Старой? — в гневе закончил граф. — Ничего другого у тех людей нет. Так что эта лошадь или круп моего жеребца. Выбирайте, сестра.
Элоиза заставила себя оглядеть животное от холки до хвоста. Это была старая рабочая лошадь. Очень старая рабочая лошадь с прогнутой спиной и висящим брюхом. Захватив губами пучок травы, она подняла голову, посмотрела в ее сторону огромными карими глазами, и что-то в этом взгляде растопило ледяной ком, образовавшийся у Элоизы внутри. Она повернулась к графу. Перил смотрел на нее с таким выражением, словно знал, почему она требует повозку или осла. Ей ли судить его, когда она не может преодолеть себя, чтобы просто сесть на лошадь?
Увидев отца Бассета, стоящего неподалеку, она вдруг опустилась на колени и потянула за собой Мэри-Клематис.
— Благословите эту лошадь, отец, — попросила Элоиза.
— Что? — растерялся священник.
— Благословите это животное на богоугодное дело, — повторила она, — как вы благословляете всех тварей чистых и нечистых на воскресном молебне.
— Молебне?
— Черт возьми, Бассет… да благослови ты его, чтобы мы могли наконец ехать дальше! — разозлился граф.
Элоиза ухватила за руку Майкла Даннолта, заставляя его опуститься рядом с ней. Когда капитан подчинился, люди графа переглянулись и последовали его примеру. Остались стоять только граф и отец Бассет, который выглядел несколько смущенным, совершая крестное знамение и пытаясь найти подобающие случаю слова.
— Спасибо тебе, Господи, за это… миловидное… животное. Мы возносим Тебе благодарность за… его… прошлую службу и за… новую службу, на которую Ты в Своей безграничной мудрости призвал его. Пусть оно… э… несет добродетельную сестру, куда бы ты ее ни направил. И пусть она… э-э…
— Не падает! — раздраженно подсказал граф.
— Не падает! — повторил Бассет и со вздохом облегчения быстро закончил: — Аминь.
Сэр Артур, как Элоиза окрестила своего жеребца, оказался довольно храбрым, галантным старичком, который, опустив голову, упорно взбирался на холмы, потом радостно трусил вниз по склону, заставляя Элоизу все время подскакивать, но ни разу не сбросил ее с седла. Несколько раз она наклонялась вперед, похлопывала его по шее и говорила ему ласковые слова. Вечером, когда они разбили лагерь возле маленькой деревушки, она лично занялась Сэром Артуром, несмотря на то что падала от усталости и ходила так, словно у нее между ногами был бочонок.
Перил, краем глаза следивший за ней, не мог понять ее неожиданного добродушия. Он нашел для нее пародию на лошадь, которая наверняка вытряхнула из этой девицы душу во время двенадцатимильной скачки по холмистой местности, а она ведет себя так, будто всем довольна! Непостижимо! То она чуть не падает в обморок от слабости и требует какого-то особого к себе отношения, то вдруг оказывается смелым и выносливым путешественником. Конечно, его не интересует, как ей удалось выдержать, — главное, что она больше не виснет на нем.
Сегодня утром он едва сдержался, чтобы не отшлепать эту любопытную сварливую сестру по заднице. Когда она появилась из-за камней, он уставился на нее, слишком нетерпеливо отыскивая хотя бы след тех волос, которые накануне лишили его покоя. Но она снова была закутана с головы до ног, и даже те несколько слов, которые она произнесла, дали ему понять, что эта «Знаток мужчин» объявила войну его превосходству, его верховной власти. Потом она умудрилась поставить на колени его отряд, чтобы благословить старую клячу, после чего села в седло с таким видом, словно это был арабский скакун. Доживи граф до ста лет, ему все равно не понять этих женщин. Он направился к тому месту, где она, напоив и погладив по холке своего жеребца, изучала его огромные ноги.
— Насколько я могу судить, вы неплохо пережили свой первый день езды верхом, — ухмыльнулся Перил.
Она повернулась и, увидев его, нахмурилась.
— Да будет вам известно, что у него проблемы с ногами. Ну начинается… Граф приготовился к отпору.
— Я насчитал четыре, вдобавок он, кажется, стоит и даже передвигается на них. Так в чем проблема?
— У него заросли копыта, и мелкие камни не беспокоят его, только пока он стоит на месте.
Граф с изумлением уставился на нее. Значит, ей не чужд юмор? Но ему хватило одного взгляда, чтобы убедиться в ее правоте:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80