Ни один судья в мире его не засудит. Но если подумать... обвинение в нападении, а потом еще намеки, будто он принимал участие в похищении одной из богатейших женщин Нью-Йорка... Это сведет на нет его шансы победить на выборах в конгресс... А потом он заметил, что у мальчишки дрожит подбородок. Душка Джеффри просто трясся, мужественно берясь со слезами.
– Черт побери, – пробормотал Коннор.
Парень завел их в трясину, а теперь ему, Коннору, придется их обоих вытаскивать. Ему придется искать старую миссис фон Фюрстенберг и возвращать ее домой в целости и сохранности, а также позаботиться, чтобы не раскрылся нелепый план Джеффри и его собственное участие в этой идиотской затее. Прежде всего надо найти этих кретинов Диппера и Шоти...
Он прошествовал к дверям своего кабинета, распахнул их и свирепо махнул Джеффри, приказывая войти.
– Заходи и жди здесь, сколько бы ни потребовалось.
– Но мне скоро надо быть дома. Мама будет беспокоиться...
Взгляд Коннора заставил Джеффри присмиреть. Настало время вести себя как настоящий мужчина. Он вошел в кабинет, но запаниковал, когда Коннор начал закрывать дверь.
– Подождите! Что вы собираетесь делать?
– Отыскать твою жертву! – в ярости проговорил тот. – И спасти твою никчемную шкуру!
Глава 5
Беатрис полностью потеряла ощущение времени и пространства. Оглушенная и связанная, она, казалось, целую вечность висела вниз головой на чьем-то плече и могла только дышать. Вся кровь у нее прилила к голове, а руки занемели. Но еще хуже было то, что из-за кляпа у нее совсем пересохло во рту и она сходила с ума от жажды. Когда похитители внесли ее в какой-то дом, она уже полностью потеряла способность сопротивляться. Беатрис заморгала, увидев освещенный газовыми лампами коридор, ощутила странные запахи... какие-то духи... Дорогой цветочный аромат смешивался с резким мускусным запахом и дымом сигар. Женский голос отдал приказание похитителям, и они втащили свою жертву по лестнице, потом пошли по полутемному коридору, стены которого были оклеены красными обоями и украшены картинами в тяжелых золоченых рамах... и двери... там было множество дверей. Коридор кончился, и они вскарабкались еще по одной лестнице – на этот раз узкой, с двумя площадками. На одной из площадок похитители остановились, чтобы связать Беатрис ноги, и она успела разглядеть женщину, командовавшую ими. Можно было поклясться, что на ней не было ничего из одежды, кроме корсета, шелковых чулок и шали.
Через несколько секунд Беатрис протиснули в узкую дверь, швырнули на кровать и оставили без света, не дав никаких объяснений. По крайней мере кровать была хорошо взбита и белье было свежим. Ей удалось повернуться так, чтобы лежать на боку и головой на подушке. Первый шок прошел, и она начала размышлять. На нее напали обычные хулиганы и потребовали кошелек. Тогда почему при появлении полиции они не забрали все ценное и не убежали? Зачем они схватили ее? Что-то не сходится... только если... что-то или кто-то еще стоял за ними... кто-то, кто хотел, чтобы ее похитили. Но кто? Конкуренты? Мог ли Джордж Джей Гулд, или Уильям Вандербильт, или Гарри Уинтроп, или Дж. П. Морган, или Арчибальд Линч сплести такую коварную интригу? Она мысленно просмотрела список последних бизнес-планов, но так и не решила, кто из конкурентов и зачем отчаялся до такой степени, чтобы пойти на ее похищение.
Спустя некоторое время дверь отворилась, стало светло, и Беатрис обнаружила, что она находится в просторной комнате, оформленной в морском стиле. Здесь были иллюминаторы, огромных размеров койка капитана, подобие мачты, такелаж и штурвал... все огорожено перилами, а позади, на стене, нарисован океан. Около нее, в корсете и чулках и с лампой в руке, стояла молодая женщина, которую Беатрис видела раньше.
– Что этот идиот наделал? – с ирландским акцентом пробормотала женщина, а потом вытащила платок изо рта Беатрис.
– Воды, – проскрипела та.
Напоив ее, женщина развязала шарф, стягивавший ноги пленницы. Беатрис смогла сесть и растереть онемевшие конечности.
– Отпустите меня. Развяжите мне руки, освободите меня, и я прослежу, чтобы вам не предъявили никакого обвинения, – каркающим голосом проговорила она.
Девица занялась тем, что стала зажигать висящий над головой фонарь. Очевидно, милосердное предложение никоим образом ее не соблазнило. Она не испытывала ни малейшего неудобства, разгуливая в корсете, черных шелковых чулках и туфлях с высокой застежкой и демонстрируя все, чем наградил ее Всевышний. Когда она снова подошла к постели, Беатрис заметила краску у нее на веках, румяна на щеках и – Господи помилуй – на сосках!
Она раньше слышала, как шептались о подобных вещах. Открытие повергло ее в шок – перед ней стояла одна из легендарных нью-йоркских жриц любви. Дико озираясь по сторонам, Беатрис поняла, что странное оформление комнаты имеет непосредственное отношение к позорной профессии девицы. Хотя, говоря по правде, ей трудно было представить, каким образом рулевое колесо или сеть для поднятия груза может служить непристойным целям. До нее наконец дошло: она находится в доме, пользующемся дурной славой! Но зачем им понадобилось притащить ее в... только если... Боже мой, ее похитили торговцы белыми рабынями! И во второй раз за сегодняшнюю ночь она завопила что было сил.
Следующим вечером Коннор Салливан Барроу отпустил кеб за полквартала от «Восточного дворца» и остаток пути проделал пешком. Он вошел через заднюю дверь, предназначенную для джентльменов, чье посещение домов удовольствий требовало наибольшей осторожности. Оставив шляпу у старика лакея, он поднялся по лестнице и, кивая знакомым, прошел через комнату, где играли в карты.
В главном зале высокие окна были задрапированы бархатом винного цвета, а прихотливо изогнутые банкетки покрывала блестящая парча, привезенная из Франции. Зеркала в золоченых рамах отражали и множили сцены чувственных развлечений, что вместе с приглушенным светом создавало иллюзию бесконечности наслаждений. В воздухе витали ароматы дорогих сигар, виски и еще более дорогих духов; стайка полуодетых женщин окружила богатых ловцов удовольствий, поощряя тех улыбками, вызывающими позами и обещая другие удовольствия, но уже за плату. В другом конце зала, с царственным видом оглядывая своих девиц и их покровителей, восседала миссис Шарлотта Браун, владелица заведения. Она была одета как обычно – в пышное алое платье, подходящее по цвету к ее рыжим, крашенным хной волосам и создающее резкий контраст с белыми напудренными плечами и пышным бюстом. Ее сложную прическу украшали белые и красные страусовые перья, а шею – роскошное жемчужное ожерелье. Еще в молодые годы, будучи актрисой и ослепительной красавицей, миссис Браун распаляла воображение мужчин своим вызывающим поведением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83