– По крайней мере я умею быть благодарным. Я обязан тебе жизнью, Булрион-садж. А ты, Гвин-садж, спасла меня от безумия. Я никогда не забуду вашу доброту.
Он говорил с какой-то ноющей интонацией, в глазах у него блестели слезы. Неизвестно, что хуже: полное отсутствие благодарности или избыточная благодарность. Булрион грубовато ответил, что Васлар полностью расплатился за то, что было на него потрачено, и велел ему оставить лошадь себе. Авайлграт попрощался с каждым отдельно и к концу уже откровенно плакал. Будучи женщиной, он гораздо лучше умел держать себя в руках. Хотя отряд быстро уменьшался в размерах, от чего Тарнам становилось не по себе, все вздохнули с облегчением, когда авайлграты наконец свернули на лесную дорогу. Джасбур ехала рядом с Васларом и, кажется, опять пыталась с ним флиртовать, хотя Гвин было непонятно, что в нем может привлечь женщину.
Хватит об этом, одернула она себя. Гораздо важнее, чего можно ждать от Лабранцы Ламит, некоронованной королевы этого государства. Ордур сумел избежать вопросов, которые она теперь была бы вправе ему задать и на которые, если ее подозрения справедливы, он не смог бы отказаться ответить. Требовать ответа от Тибала Фрайнита – значит подвергать его смертельной опасности. Но неужели нельзя обсудить с ним положение в общих чертах? Гвин стала придумывать подходящие вопросы, но тут Тибал обратил ее внимание на видневшиеся среди деревьев обломки мраморных колонн.
– Все, что осталось после землетрясения, – сказал он.
– Похоже на дворец, – заметил Булрион.
– Некоторые дома и были похожи на дворцы.
– Но ведь Рарагаш был тюрьмой!
– Только официально. То есть в давние – очень давние – времена он действительно был тюрьмой. Сюда сгоняли меченых и предоставляли их самим себе. Без орудий, без одежды – ничего. Меченые опустились до состояния животных. Их жизнь была поистине ужасна. Потом здесь появился мудрый человек по имени Лоссо.
– Император?
– Будущий император. Мне предстоит прочитать про него в книге – вот откуда я это знаю, – с усмешкой пояснил он. – Лоссо сбежал из Рарагаша – что, по-видимому, случалось не так уж редко. Из кратера можно выбраться по тропинкам между скал. Он был отдаленным родственником императорского семейства – да и то не по прямой линии, а через жену, но он поднял восстание и завоевал трон. И принялся улучшать жизнь меченых в Рарагаше. Основал Академию.
– Такой человек и нам в Куолии сейчас пригодился бы.
– Но где его искать? – с загадочным видом спросил Тибал.
Лес кончился, и дорога пошла полями. Тарны оглядывали их с профессиональным интересом и с завистью отмечали плодородие почвы. Вдали показался город. Названия у него не было – «Город», и все.
– А сколько в нем жителей? – поинтересовался Булрион.
– В самом Городе тысячи две, – сказал Тибал, – и еще несколько сот живут на окружающих фермах. Если добавить пятьсот меченых, то население кратера превышает три тысячи человек.
– А откуда они все взялись? – спросила Гвин.
– Откуда и все мы, – с веселой ухмылкой ответил Тибал. – Меченые способны рожать детей. Из авайлгратов не получаются матери, но отцами могут стать и они.
Булрион захохотал, а Гвин отвернулась, чтобы скрыть вспыхнувший на лице румянец. И почему это Тибалу так легко удается вогнать ее в краску? Другие мужчины не способны ее смутить.
– Мы ввозим меченых и вывозим их детей, – продолжал Тибал. – Но многие дети остаются здесь. Раньше в Рарагаше, видимо, было гораздо больше населения. Сама Академия была огромной, и во всех этих домах-дворцах жило много народу. Но империя мобилизовала всех молодых мужчин на войну с зарданцами. Потом на некоторое время про это место вообще забыли.
Гвин опять повернулась к Тибалу:
– А во времена империи Академия тоже вмешивалась в политическую жизнь?
– Вот поэтому-то ты и... – Тибал осекся и тут же поправился – Вот поэтому я и прочитаю ту книгу. Но я не знаю, нашел ли я ответ на этот вопрос. Все держалось в тайне. Тогда Рарагаш был очень богатой страной, и, кажется, в лазарете были Меченые-целители. Скоро будет поворот на деревню шуулгратов, но я поеду с вами до Дворца. У нас с Лабранцей должна состояться знатная баталия. Она этого еще не знает, зато я знаю.
– И кто победит?
– Конечно, она, – вздохнул Тибал. – Это – не пророчество, это – неизбежность.
Гвин засмеялась:
– Тогда расскажи нам свою новость сейчас – пока она тебя не отделала.
– Хм. Какую новость?
– Ты сказал, что тебе надо сказать мне что-то важное.
Тибал смотрел на нее отсутствующим взглядом.
– Разве? Не помню. Я, наверно, уже сказал.
– Может, и сказал, но ты нам много чего наговорил.
Что из этого важно?
– Откуда мне знать? Я не помню, что говорил вам.
47
Только к вечеру Тарны въехали на своих усталых лошадях на длинную мощеную улицу, которая вела к Дворцу Академии. Над вершинами деревьев, раскиданных на широких полянах с коротко постриженной травой, показались острые голубые крыши. Уже проглядывал мраморный фасад. Булрион неохотно признался самому себе, что Академия выглядит весьма внушительно.
Ехавший рядом с ним Тибал Фрайнит сформулировал его мысли в выражениях, которые никогда не пришли бы в голову простому земледельцу.
– Поглядите! В Далинге тоже сохранилось много великолепных зданий, Гвин, но их со всех сторон теснят жилые Дома. Дворец же стоит в гордом одиночестве. А на каком фоне! – И он показал на поросшие лесом горы. – Замечаешь, что этот фон не только не уменьшает, но усиливает эффект монументальности? Какой гений задумал этот проект и воплотил его в мраморе? И какая самонадеянность – противопоставить творение рук человека великолепию природы! По нашим меркам Дворец огромен. А на фоне гор он кажется крошечным. Эти два впечатления ошеломляют ум, а эстетический конфликт порождает восхищение и благоговение. Гвин засмеялась:
– Как ты заговорил, Тибал! Я и не знала, что ты знаток искусства.
– Да я все это где-то прочитал. Но, правда, производит впечатление? Огоуль не единожды испытывала Дворец на прочность, но пока что он выстоял, несмотря на ее происки.
В отряде к этому времени остались лишь Тарны и шуулграт. Тигон и Шард уехали в деревню огоулгратов. Ниад и Мандасила встретила по-матерински ласковая ивилгратка, заботам которой Гвин и поручила девушку. Это было самым трудным расставанием. Гвин твердила, что скоро навестит Ниад, что ни за что не уедет не попрощавшись. Булрион тоже обещал приехать и добавил, что, если захочет, Ниад может вернуться с ними в долину. Ведь она его невестка, она спасла ему жизнь, она, может быть, даже носит его правнука.
Но сейчас Булрион был не в духе. Он очень устал и был голоден. Ему с трудом удавалось вежливо разговаривать с Тибалом, который по-прежнему беспардонно распускал хвост перед Гвин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132