Раксал пожал плечами.
– В таком случае сделка будет признана недействительной. Однако она думает, что гостиница принадлежит ей.
Ему, совершенно очевидно, было все равно, так это или не так. Он остался бы равнодушен, даже если бы речь шла о его собственном имуществе.
– Как может человек, подобный тебе, судить о том, что думают люди?
– Мои суждения не затемняются чувствами. Вот ты сейчас испытываешь смущение, если не стыд. Нелогичный ответ на известие, что состояние твоей жены сохранено за ней. Совершенно очевидно, что ты поверил моему дяде и думал, что твоя жена тебе лжет. Возможно, кроме того, ты опасаешься, что скоро ей надоешь, а потому предпочел бы, чтобы она была бедной и во всем зависела от тебя.
Булрион сделал неосторожное движение, и вновь ему в спину ударила молния. Боль помешала ему сказать то, что он уже приготовился сказать. Он глубоко вздохнул.
– Благодарю тебя.
– За что?
– Э... что сказал мне. Почему тебе не пойти и не переправить джоолгратов через реку?
– Я это и собирался сделать. Ты сам попросил меня подождать.
Раксал повернулся и удалился размашистым шагом. Приятен, как рыба, сдохшая неделю назад!
Тибал Фрайнит, прислонившись к дереву, перелистывал книгу. Потом закрыл ее и сунул в карман балахона с беззастенчивой улыбкой.
– Ну да, я подслушивал! Ты же знаешь, как я трушу, если дело касается джоолгратов.
И слушал он только это? И для чего шуулграту затруднять себя подслушиванием? Он ведь тут же забудет все, что успеет узнать. Нечего и стараться понять ход мыслей таких людей! Только собственная голова разболится!
Тут между ними прошли вьючные лошади, которых вели Занион, Джукион и Васлар Номит. В великанше что-то изменялось, но она промелькнула мимо, прежде чем Булрион распознал, что именно. Может, она начала изменяться, как два других авайлграта? Если это приведет к тому, что она снова станет мужчиной, то она будет... он будет... А ну их всех!
Булрион следил, как они переправляются. Все шло куда лучше, чем он мог надеяться. И он снова занялся долговязым шуулгратом.
– Ты пришел в Далинг, потом в долину, теперь возвращаешься в Рарагаш. За кем ты следуешь – за мной или за моей женой?
Тибал вздохнул.
– Ты знаешь, Булрион-садж, что я не могу отвечать на такие вопросы. Раксал нашел брод.
Шагах в двухстах ниже по течению муолграт направил повозку в воду. Эфи и Кинимим, обычно сидевшие внутри, следовали за ней верхом, визжа от восторга. Последней ехала Джодо.
– Они переберутся на тот берег благополучно?
Тибал поколебался, потом сказал:
– У того берега девочка чуть не свалится в воду, но да, они доберутся до твердой земли благополучно.
Булрион прищурился на него, почему-то досадуя на его уверенность. Почему шуулграт все время словно бы смотрит мимо человека, а не на него?
– А что случится, если я крикну, чтобы они вернулись, и испорчу твое будущее?
Глаза Тибала сощурились.
– Я приложу все усилия, чтобы тебе помешать. Но ты этого не сделаешь.
– Но я бы мог!
– Скорее всего они тебя не услышали бы. Но попытаться ты можешь. Потому-то я обычно не отвечаю на такие вопросы. Но почему ты захотел бы меня погубить?
– Да я и не хочу. Поехали.
К ним приближались Гвин и Мандасил, ведя последних лошадей.
Еще и месяца не прошло, как Булрион Тарн проснулся ночью, потому что у него заболел зуб. И чуть не умер. И нашел эту чудесную женщину, и полюбил ее. Он женился на ней. И теперь вот едет в чужие края почти неведомо зачем, а продвигаются они до того медленно, что назад к жатве им никак не успеть. Он безмозглый старый дурак! Так почему же он получает от всего этого столько радости?
Он улыбнулся Гвин, взял поводья Грома и... о Судьбы! Ну и боль! Он охнул.
– Что с тобой? – сразу спросила Гвин.
– В спину немного вступило.
– Дурачок! Зачем терпеть? Мандасил!
– А, пустяки! – Булрион недоверчиво покосился на ивилграта, смуглого коренастого молодого человека – каменщика до того, как его сразила звездная немочь. Он еще не простил Судьбам свою беду, причем не скрывал злобы. Он никому не нравился. А Васлар его не терпела.
– Будь умницей, – нежно сказала Гвин. – Меня очень ведь интересует, чтобы спина у тебя была в полном порядке. Наверное, ее достаточно получше поразмять; однако, Мандасил, погляди, как ему помочь. Поехали, Тибал, не будем им мешать.
Шуулграт ловко вскочил в седло, и копыта их лошадей зацокали по гальке. Мандасил насупился.
– Я не очень-то пока набил руку. Где болит?
– Вот тут.
– Я ведь должен к тебе прикоснуться, так?
Булрион неохотно повернулся к нему спиной, немного спустил штаны и задрал балахон. Бывший каменщик потер его по крестцу ладонью, смахивавшей на напильник.
– Легче стало?
Ох!
– Пока нет.
– Ну, я больше ничего сделать не могу. Попытайся с этой белобрысенькой. – Мандасил забрался в седло и ударил лошадь пятками с совершенно лишней силой.
Гром жалобно заржал, что другие лошади его бросили. Булрион остался на острове совсем один. Он подтянул штаны. В седло он садился медленней, чем следовало бы. И с болью. Гвин и Тибал уже почти достигли другого берега.
Булрион Тарн утер пот со лба и направил Грома в воду на пути к Петушьей Арене.
35
Когда лошади, разбрызгивая воду, выбрались на галечный откос, Гвин сказала:
– Этот твой дневник – зачем ты его читаешь, если через несколько минут все равно ничего не вспомнишь?
Тибал уже ухмылялся.
– Но я прочту его завтра, и послезавтра, и так каждый день. И я предвоспоминаю, что буду читать его тогда. И, зная сейчас, что я прочту в нем в будущем, я получаю возможность узнать, что произошло в прошлом.
Попытайся разобраться в этом – и у тебя начнутся кошмары средь бела дня.
– Я видела, как ты вел записи в нем, когда осматривал Далинг. Ты делал заметки обо всем, что только что видел?
– Вовсе нет. Я записывал все, что мне предстояло вскоре увидеть – совсем вскоре, пока в моих предвоспоминаниях оно жило наиболее ярко. Я всегда жду, чтобы событие уже почти наступило, и уже никто не успеет завладеть моими записями и прочесть о нем.
Гвин застонала.
– Как тебе удается придавать этому подобие здравого смысла?
Они проехали по заросшей тропе через кустарник и нагнали остальных, которые о чем-то совещались, не спешиваясь. За стволами деревьев виднелась еще одна протока поуже, в которой плавали утки, еще островок из поросшей травой гальки, а за ним тянулся, по всей видимости, коренной западный берег.
– Что случилось? – спросила Гвин.
Ближе к ней был Возион, который ответил скучным голосом, словно уже несколько раз объяснял это:
– Вон деревушка. Надо произвести разведку, убедиться, что там безопасно.
Напрасная трата времени! Какая опасность может их там подстерегать? И она не удивилась, услышав у себя над ухом бестелесный шепот:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132