В ее взгляде он прочел отчаянную мольбу, Сара мучительно старалась дать ему понять то, что отказывались произнести ее губы. — Вы не понимаете, мистер Уингейт? Ведь я была там так долго! Слишком долго…
Эштон почувствовал, как волосы зашевелились у него на затылке. Слова не шли у него с языка. Рассказ Сары привел его в ужас, но почему — он и сам не знал. По все видимости, женщина тоже была отчаянно смущена тем, что наговорила так много. Чтобы как-то ее успокоить, Эштон принес ей чашечку кофе. Добавив в чашку побольше сливок и кинув кусочек сахара, он передал чашку Саре. Она опять засмущалась, отводя глаза, и он совсем растрогался, заметив, что она изо всех сил старается удержаться от слез. Руки ее протянулись за кофе, но Эштон быстро отставил чашку в сторону и сжал ее пальцы обеими руками.
— Все хорошо, Сара, — тихо сказал он. — Я не пропустил ни единого слова из того, что вы сказали…и мне кажется, я кое о чем начинаю догадываться.
Она тревожно впилась глазами в его загорелое лицо.
— В самом деле, мистер Уингейт?
— Да, Сара. Думаю, так оно и есть.
Она ушла, но какое-то беспокойство по-прежнему висело в воздухе. Эштон то и дело поглядывал на часы, надеясь, что Лирин скоро вернется, и метался из угла в угол, словно зверь в клетке. Несколько минут ему удалось убить на переодевание: Эштон, стараясь тянуть время, надел бриджи для верховой езды, рубашку и высокие сапоги. В конце концов, он же ведь пообещал Лирин, что отправится вместе с ней верхом сразу после возвращения? Эштон даже позволил себе помечтать, как соблазнит ее вечером после захода солнца прогуляться с ним к океану или даже искупаться при луне, скинув с себя одежду…а может, даже заняться любовью прямо на берегу? Эта мысль сводила его с ума, не давая покоя с тех самых пор, как он впервые увидел это место, но сегодня…сегодня он будет счастлив, если она просто поскорее вернется. Он уже задыхался, вне себя от страха, почти теряя голову при мысли о том, что ей может грозить опасность.
Он снова и снова теребил шевелюру, рассеянно разглядывая себя в небольшом зеркале, которое висело над умывальником. Поскольку стенами служили драпировки шатра, деля его как бы на несколько отдельных комнат, зеркало пришлось прикрепить к одной из опор. Рядом, так чтобы достаточно было только протянуть руку, стояла ванна и сундук, где хранилась его одежда.
Эштон повернулся, чтобы достать шляпу и почувствовал легкое дуновение воздуха, будто какой-то тяжелый, сверкающий предмет быстро пронесся у него над плечом. Чуть ниже — и он бы попал в Эштона. Зеркало над его головой с жалобным звоном разлетелось вдребезги, брызнув в разные стороны серебряным дождем осколков. Эштон резко повернулся и какое-то время удивленно разглядывал сверкающее лезвие тяжелого ножа, глубоко воткнувшегося в шест. Услышав за спиной осторожные, торопливые шаги и, предполагая, что это, возможно, и есть те, кого подослали прикончить его, он выхватил револьвер и резко обернулся, чтобы встретить их лицом к лицу. Но было уже поздно — прежде, чем Эштон успел выстрелить, в него врезались два тяжелых тела, и он рухнул навзничь. Драпировку, которая отделяла его гардеробную, сорвали с колец и она упала прямо на него. Краем глаза Эштон успел увидеть, как над головой зловеще сверкнул еще один клинок и мгновенно обмотал руку плотной тканью, выставив ее перед собой как щит, чтобы смягчить удар. Не прошло и секунды, как тяжелый кулак со свистом врезался ему в бок, захрустели ребра, и острая боль пронизала его. Эштон занес револьвер и резко обрушил его рукоятку на голову одного из убийц. Тот с грохотом растянулся на полу, оставив Эштона лицом к лицу со вторым бандитом. Увы, он был уверен, что слышит шаги, и у входа в шатер показались еще двое. Стиснув рукоятку пистолета, он нажал на спуск и прогремел выстрел. Оставшийся в живых убийца отскочил назад и в изумлении уставился на Эштона. Огромное пятно крови расплылось у него на груди. Он покачнулся и мертвым рухнул у ног Эштона.
Отбросив в сторону бесполезный револьвер, Эштон наклонился и с трудом вытащил тяжелый нож, застрявший в складках материи. Краем глаза он успел заметить, как один из подоспевших бандитов метнулся к нему, зажав в руке сверкающий клинок. За ним по пятам спешил другой с коротким абордажным крюком. У Эштона не оставалось ни малейших сомнений в их намерениях. Эти люди пришли сюда пролить его кровь прежде, чем солнце достигнет зенита.
Дождавшись, пока первый из них приблизится вплотную, Эштон резко вскинул локоть, ударив его в переносицу. Бандит завизжал от боли и схватился за лицо, ярко-алая кровь хлынула потоком. Получив преимущество, Эштон мгновенно сделал ему подножку и ударил в грудь, так что тот отлетел назад прямо в объятия своего сообщника. Несчастный успел только издать короткий, хриплый вопль и оцепенел. Нож со стуком выпал из разжавшихся пальцев. Он широко раскинул руки, медленно шагнул вперед и повернулся — из спины у него торчал абордажный крюк. Второй бандит, обомлев от ужаса, выпустил рукоятку, и грузное тело тяжело осело на пол.
Теперь шансы сравнялись. Эштон стоял лицом к лицу с последним из оставшихся в живых убийц. Тот быстро нагнулся, вытащил из-за сапога длинный, узкий клинок и отскочил в сторону. Он встретился взглядом с Эштоном, и глаза его блеснули каким-то странным огнем. Этого оказалось достаточно, чтобы Эштон насторожился. Вспомнив, что одного из нападавших он только сбил с ног, он успел молниеносно отпрыгнуть в сторону в тот самый момент, когда очнувшийся бандит с воплем набросился на него сзади. Эштон ударил вслепую и услышал пронзительный визг. Лезвие вонзилось убийце в бок, и обезумевший от ужаса бандит заверещал, как свинья на бойне. Нож едва задел кожу, но этого было достаточно. При виде собственной крови тот, не колеблясь ни минуты, выскочил из шатра и кинулся наутек.
Прежде, чем Эштон успел прийти в себя, на него набросился последний из подосланных убийц. К счастью, и на этот раз намотанная на руку толстая ткань спасла Эштону жизнь. Глаза негодяя горели безумной ненавистью, ясно было, что он намерен раз и навсегда покончить с Эштоном. Но тот, изловчившись, ударил его что было сил тяжелой рукояткой ножа по курчавой голове, и бандит отшатнулся. Через мгновение они сцепились снова и с грохотом рухнули на пол. Тонкое лезвие стилета глубоко вонзилось в толстый ковер. Эштону удалось нанести еще один сокрушительный удар в челюсть своему сопернику. Этот удар отбросил его назад, но бандит изловчился, сжал толстые пальцы на торчавшей из пола рукоятке стилета и рывком вырвал его из ковра. Вскочив на ноги, он заметил, что Эштон тоже успел подняться и готов к нападению. Стиснув оружие, двое мужчин с горящими глазами кружили лицом к лицу, стараясь улучить момент, чтобы пустить его в ход.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
Эштон почувствовал, как волосы зашевелились у него на затылке. Слова не шли у него с языка. Рассказ Сары привел его в ужас, но почему — он и сам не знал. По все видимости, женщина тоже была отчаянно смущена тем, что наговорила так много. Чтобы как-то ее успокоить, Эштон принес ей чашечку кофе. Добавив в чашку побольше сливок и кинув кусочек сахара, он передал чашку Саре. Она опять засмущалась, отводя глаза, и он совсем растрогался, заметив, что она изо всех сил старается удержаться от слез. Руки ее протянулись за кофе, но Эштон быстро отставил чашку в сторону и сжал ее пальцы обеими руками.
— Все хорошо, Сара, — тихо сказал он. — Я не пропустил ни единого слова из того, что вы сказали…и мне кажется, я кое о чем начинаю догадываться.
Она тревожно впилась глазами в его загорелое лицо.
— В самом деле, мистер Уингейт?
— Да, Сара. Думаю, так оно и есть.
Она ушла, но какое-то беспокойство по-прежнему висело в воздухе. Эштон то и дело поглядывал на часы, надеясь, что Лирин скоро вернется, и метался из угла в угол, словно зверь в клетке. Несколько минут ему удалось убить на переодевание: Эштон, стараясь тянуть время, надел бриджи для верховой езды, рубашку и высокие сапоги. В конце концов, он же ведь пообещал Лирин, что отправится вместе с ней верхом сразу после возвращения? Эштон даже позволил себе помечтать, как соблазнит ее вечером после захода солнца прогуляться с ним к океану или даже искупаться при луне, скинув с себя одежду…а может, даже заняться любовью прямо на берегу? Эта мысль сводила его с ума, не давая покоя с тех самых пор, как он впервые увидел это место, но сегодня…сегодня он будет счастлив, если она просто поскорее вернется. Он уже задыхался, вне себя от страха, почти теряя голову при мысли о том, что ей может грозить опасность.
Он снова и снова теребил шевелюру, рассеянно разглядывая себя в небольшом зеркале, которое висело над умывальником. Поскольку стенами служили драпировки шатра, деля его как бы на несколько отдельных комнат, зеркало пришлось прикрепить к одной из опор. Рядом, так чтобы достаточно было только протянуть руку, стояла ванна и сундук, где хранилась его одежда.
Эштон повернулся, чтобы достать шляпу и почувствовал легкое дуновение воздуха, будто какой-то тяжелый, сверкающий предмет быстро пронесся у него над плечом. Чуть ниже — и он бы попал в Эштона. Зеркало над его головой с жалобным звоном разлетелось вдребезги, брызнув в разные стороны серебряным дождем осколков. Эштон резко повернулся и какое-то время удивленно разглядывал сверкающее лезвие тяжелого ножа, глубоко воткнувшегося в шест. Услышав за спиной осторожные, торопливые шаги и, предполагая, что это, возможно, и есть те, кого подослали прикончить его, он выхватил револьвер и резко обернулся, чтобы встретить их лицом к лицу. Но было уже поздно — прежде, чем Эштон успел выстрелить, в него врезались два тяжелых тела, и он рухнул навзничь. Драпировку, которая отделяла его гардеробную, сорвали с колец и она упала прямо на него. Краем глаза Эштон успел увидеть, как над головой зловеще сверкнул еще один клинок и мгновенно обмотал руку плотной тканью, выставив ее перед собой как щит, чтобы смягчить удар. Не прошло и секунды, как тяжелый кулак со свистом врезался ему в бок, захрустели ребра, и острая боль пронизала его. Эштон занес револьвер и резко обрушил его рукоятку на голову одного из убийц. Тот с грохотом растянулся на полу, оставив Эштона лицом к лицу со вторым бандитом. Увы, он был уверен, что слышит шаги, и у входа в шатер показались еще двое. Стиснув рукоятку пистолета, он нажал на спуск и прогремел выстрел. Оставшийся в живых убийца отскочил назад и в изумлении уставился на Эштона. Огромное пятно крови расплылось у него на груди. Он покачнулся и мертвым рухнул у ног Эштона.
Отбросив в сторону бесполезный револьвер, Эштон наклонился и с трудом вытащил тяжелый нож, застрявший в складках материи. Краем глаза он успел заметить, как один из подоспевших бандитов метнулся к нему, зажав в руке сверкающий клинок. За ним по пятам спешил другой с коротким абордажным крюком. У Эштона не оставалось ни малейших сомнений в их намерениях. Эти люди пришли сюда пролить его кровь прежде, чем солнце достигнет зенита.
Дождавшись, пока первый из них приблизится вплотную, Эштон резко вскинул локоть, ударив его в переносицу. Бандит завизжал от боли и схватился за лицо, ярко-алая кровь хлынула потоком. Получив преимущество, Эштон мгновенно сделал ему подножку и ударил в грудь, так что тот отлетел назад прямо в объятия своего сообщника. Несчастный успел только издать короткий, хриплый вопль и оцепенел. Нож со стуком выпал из разжавшихся пальцев. Он широко раскинул руки, медленно шагнул вперед и повернулся — из спины у него торчал абордажный крюк. Второй бандит, обомлев от ужаса, выпустил рукоятку, и грузное тело тяжело осело на пол.
Теперь шансы сравнялись. Эштон стоял лицом к лицу с последним из оставшихся в живых убийц. Тот быстро нагнулся, вытащил из-за сапога длинный, узкий клинок и отскочил в сторону. Он встретился взглядом с Эштоном, и глаза его блеснули каким-то странным огнем. Этого оказалось достаточно, чтобы Эштон насторожился. Вспомнив, что одного из нападавших он только сбил с ног, он успел молниеносно отпрыгнуть в сторону в тот самый момент, когда очнувшийся бандит с воплем набросился на него сзади. Эштон ударил вслепую и услышал пронзительный визг. Лезвие вонзилось убийце в бок, и обезумевший от ужаса бандит заверещал, как свинья на бойне. Нож едва задел кожу, но этого было достаточно. При виде собственной крови тот, не колеблясь ни минуты, выскочил из шатра и кинулся наутек.
Прежде, чем Эштон успел прийти в себя, на него набросился последний из подосланных убийц. К счастью, и на этот раз намотанная на руку толстая ткань спасла Эштону жизнь. Глаза негодяя горели безумной ненавистью, ясно было, что он намерен раз и навсегда покончить с Эштоном. Но тот, изловчившись, ударил его что было сил тяжелой рукояткой ножа по курчавой голове, и бандит отшатнулся. Через мгновение они сцепились снова и с грохотом рухнули на пол. Тонкое лезвие стилета глубоко вонзилось в толстый ковер. Эштону удалось нанести еще один сокрушительный удар в челюсть своему сопернику. Этот удар отбросил его назад, но бандит изловчился, сжал толстые пальцы на торчавшей из пола рукоятке стилета и рывком вырвал его из ковра. Вскочив на ноги, он заметил, что Эштон тоже успел подняться и готов к нападению. Стиснув оружие, двое мужчин с горящими глазами кружили лицом к лицу, стараясь улучить момент, чтобы пустить его в ход.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140