И если она ехала к нему в Белль Шен, а не бежала, сломя голову, из этого скорбного пристанища, то почему же на ней не было ничего, кроме сорочки и к чему эта сумасшедшая скачка?
— Бедные, одинокие души! — тяжело вздохнула тетя Дженнифер, грустно покачав головой.
— Не забыть завтра же утром послать туда фургон с провизией и побольше одеял, — сообразила Аманда. — Может быть, и из наших гостей тоже кто-нибудь захочет помочь. Думаю, там много чего может понадобиться.
Вдруг тетушке Дженнифер внезапно пришла какая-то мысль, и она испуганно вздрогнула.
— Эштон, дорогой, а может, эта бедняжка, что ты привез, как раз оттуда и сбежала?
От изумления у Эштона даже челюсть отвисла и он растерянно поморгал, не зная, что сказать. К счастью, на помощь ему ринулась бабушка.
— Господи, тетя Дженнифер, с чего ты взяла?!
— Ну, ведь были же разговоры, что она одета так, словно выскочила из горящего дома. Впрочем, что сейчас говорить, может, это просто совпадение. Бедная девочка сама все объяснит, как только придет в себя.
В сознании Эштона всплыла мысль о случайном стечении обстоятельств. Он твердил себе, что эти два события ничем не связаны, к тому же с чего бы это Лирин находиться в таком месте?! Даже сама вероятность такого показалась ему абсурдной.
Он вернулся в комнату для гостей и, осторожно приоткрыв дверь, замер на пороге, пока глаза его не привыкли к царившему в комнате полумраку. В камине горел огонь, слабо освещая спальню, а горевшая на столике у постели свеча бросала мягкие золотистые отблески на девушку, чуть заметную среди вороха простыней. Тонкие черты ее лица казались застывшими, и сердце Эштона на мгновение сжалось от страха, а потом отчаянно заколотилось. К счастью, он заметил, как чуть заметно приподнялась ее грудь, и смог перевести дыхание.
В противоположном углу Уиллабелл, кряхтя, привстала с кресла-качалки.
— А я все гадала, масса, когда вы заглянете!
— Как она? — спросил он, подойдя к изголовью.
Негритянка присоединилась к нему.
— Она пока что не пришла в себя, масса Эштон, но сдается мне, ей малость полегчало. Конечно, синяков да царапин у ней и не счесть, да еще какой-то странный рубец на спине, будто кто ее плетью хлестнул, — Черная ладонь нежно коснулась бледных тонких пальчиков. — Мы с Луэллой Мэй вымыли ее красивые волосы и расчесали их, а потом искупали да переодели бедняжку в чистую сорочку. Теперь ей и тепло и уютно.
— Мне надо остаться с ней наедине, — пробормотал он.
Уиллабелл вскинула на него удивленные глаза. Искаженное лицо Эштона не располагало к вопросам, но что-то заставило ее помедлить. Вспомнив, как убивался хозяин после утраты жены, она заволновалась. Не дай Бог, чтобы благодаря незнакомой девушке все это повторилось вновь! Негритянка робко откашлялась.
— Тут заходила миз Аманда, она думает — это не совсем прилично для вас — остаться наедине с этой девушкой!
— Мне бы хотелось поговорить с ней, — пробормотал он.
Как ни старался Эштон, но страшное напряжение, бушевавшее в нем, вырвалось наружу даже в этих словах. Негритянке даже не пришло в голову попытаться возразить.
— Ох, совсем забыла вам сказать, масса: миз Марелда, она, сдается мне, останется у нас на ночь.
Эштон тяжело вздохнул, даже не пытаясь скрыть, насколько ему это неприятно. Бог с ней, одну ночь он как-нибудь переживет! Но ведь Марелда настырна и будет добиваться своего, пока он не сдастся!
— Кликните меня, коль я понадоблюсь, масса, — тихо прошептала служанка и бесшумно прикрыла за собой дверь.
Как только в коридоре стихло эхо ее тяжелых шагов, Эштон повернулся к постели. Глаза его с тоской скользили по распростертому на постели беспомощному телу, и при виде этих мягко округленных форм он почувствовал, как в груди снова нарастает знакомая, щемящая боль одиночества. Девушка лежала на спине, рыжевато-каштановые волосы свободно разметались по подушке. Он робко коснулся ее, почувствовал бархатистую нежность кожи и зажмурился от наслаждения. У незнакомки были холеные длинные ногти, точь-в-точь как у Лирин. В памяти всплыло непрошеное воспоминание о том, как однажды вечером он проверял счета, сидя в их общей каюте не Речной ведьме, а Лирин, склонившись над его плечом, шаловливо царапнула своими коготками его кожу. Явно поддразнивая его, она кокетливо прикусила ему мочку уха и тесно прижалась полуоткрытой грудью к его обнаженной спине. Что же удивляться, что после этого стройные колонки цифр поплыли у него перед глазами.
Мысли его унеслись далеко-далеко, и он с радостью погрузился в воспоминания о кратком счастье с Лирин. Забыв обо всем, Эштон присел на край постели. Перед глазами его вновь встала та комната в отеле, залитая ярким солнцем, пробивающимся сквозь жалюзи и освещавшим смятые простыни на постели, где он и его молодая жена сплелись в любовном поединке. Ноздри его раздулись, будто он вновь почувствовал сладкий аромат жасмина, которым, казалось, была пропитана ее кожа. Грудь нежнее, чем лепестки чайной розы, точеные формы, восхитительная нагота кружили голову и приводили в такое возбуждение, что он терял всякий контроль над собой, мечтая только о том, что все это принадлежит ему и он может трогать, наслаждаться и обладать этой роскошью. Судьба отпустила им краткий срок, чтобы сполна насладиться таким счастьем, но они упивались им вдвоем. Если бы только эта неистовая и всепоглощающая любовь могла длиться вечно! Счастье обладание было безмерным, в эти минуты сердце Эштона готово было разорваться от счастья. Хоть в его жизни до встречи с Лирин и было немало женщин, но только с ней он познал радость истинной любви.
К реальности его вернула упавшая на пол тень. Это тихонько приоткрылась дверь, которая вела в ярко освещенный коридор. Эштон недовольно оглянулся — на пороге стояла Марелда.
— Эштон … Эштон, ты здесь? — тихо окликнула она и отшатнулась, увидев, как он отходит от кровати. — Ах, вот ты где! А я-то уж было подумала, что ошиблась дверью. Никого не видно … — Она помедлила, давая ему осмыслить ее слова. Потом окинула недовольным взглядом беспомощную девушку, а потом саркастически взглянула на Эштона. — Уверена, было бы куда приличнее, если бы ты не оставался с ней наедине, дорогой. О тебе могут подумать всякое …
— Тебе нет нужды беспокоиться, Марелда, — насмешливо отозвался он. — Мне бы и в голову не пришло воспользоваться беспомощным состоянием бедняжки.
Его усмешка больно задела Марелду.
— Право же, Эштон, не стоит давать пищу злым языкам. Стоит только кому-то проведать о том, что здесь происходит — и тебе будут перемывать косточки отсюда и до Виксбурга.
— А о чем они могут проведать? — Губы его искривились в недоброй усмешке. — О том, что я был наедине с женщиной, которая находилась без чувств и которая на самом деле моя … — Он едва успел прикусить язык.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
— Бедные, одинокие души! — тяжело вздохнула тетя Дженнифер, грустно покачав головой.
— Не забыть завтра же утром послать туда фургон с провизией и побольше одеял, — сообразила Аманда. — Может быть, и из наших гостей тоже кто-нибудь захочет помочь. Думаю, там много чего может понадобиться.
Вдруг тетушке Дженнифер внезапно пришла какая-то мысль, и она испуганно вздрогнула.
— Эштон, дорогой, а может, эта бедняжка, что ты привез, как раз оттуда и сбежала?
От изумления у Эштона даже челюсть отвисла и он растерянно поморгал, не зная, что сказать. К счастью, на помощь ему ринулась бабушка.
— Господи, тетя Дженнифер, с чего ты взяла?!
— Ну, ведь были же разговоры, что она одета так, словно выскочила из горящего дома. Впрочем, что сейчас говорить, может, это просто совпадение. Бедная девочка сама все объяснит, как только придет в себя.
В сознании Эштона всплыла мысль о случайном стечении обстоятельств. Он твердил себе, что эти два события ничем не связаны, к тому же с чего бы это Лирин находиться в таком месте?! Даже сама вероятность такого показалась ему абсурдной.
Он вернулся в комнату для гостей и, осторожно приоткрыв дверь, замер на пороге, пока глаза его не привыкли к царившему в комнате полумраку. В камине горел огонь, слабо освещая спальню, а горевшая на столике у постели свеча бросала мягкие золотистые отблески на девушку, чуть заметную среди вороха простыней. Тонкие черты ее лица казались застывшими, и сердце Эштона на мгновение сжалось от страха, а потом отчаянно заколотилось. К счастью, он заметил, как чуть заметно приподнялась ее грудь, и смог перевести дыхание.
В противоположном углу Уиллабелл, кряхтя, привстала с кресла-качалки.
— А я все гадала, масса, когда вы заглянете!
— Как она? — спросил он, подойдя к изголовью.
Негритянка присоединилась к нему.
— Она пока что не пришла в себя, масса Эштон, но сдается мне, ей малость полегчало. Конечно, синяков да царапин у ней и не счесть, да еще какой-то странный рубец на спине, будто кто ее плетью хлестнул, — Черная ладонь нежно коснулась бледных тонких пальчиков. — Мы с Луэллой Мэй вымыли ее красивые волосы и расчесали их, а потом искупали да переодели бедняжку в чистую сорочку. Теперь ей и тепло и уютно.
— Мне надо остаться с ней наедине, — пробормотал он.
Уиллабелл вскинула на него удивленные глаза. Искаженное лицо Эштона не располагало к вопросам, но что-то заставило ее помедлить. Вспомнив, как убивался хозяин после утраты жены, она заволновалась. Не дай Бог, чтобы благодаря незнакомой девушке все это повторилось вновь! Негритянка робко откашлялась.
— Тут заходила миз Аманда, она думает — это не совсем прилично для вас — остаться наедине с этой девушкой!
— Мне бы хотелось поговорить с ней, — пробормотал он.
Как ни старался Эштон, но страшное напряжение, бушевавшее в нем, вырвалось наружу даже в этих словах. Негритянке даже не пришло в голову попытаться возразить.
— Ох, совсем забыла вам сказать, масса: миз Марелда, она, сдается мне, останется у нас на ночь.
Эштон тяжело вздохнул, даже не пытаясь скрыть, насколько ему это неприятно. Бог с ней, одну ночь он как-нибудь переживет! Но ведь Марелда настырна и будет добиваться своего, пока он не сдастся!
— Кликните меня, коль я понадоблюсь, масса, — тихо прошептала служанка и бесшумно прикрыла за собой дверь.
Как только в коридоре стихло эхо ее тяжелых шагов, Эштон повернулся к постели. Глаза его с тоской скользили по распростертому на постели беспомощному телу, и при виде этих мягко округленных форм он почувствовал, как в груди снова нарастает знакомая, щемящая боль одиночества. Девушка лежала на спине, рыжевато-каштановые волосы свободно разметались по подушке. Он робко коснулся ее, почувствовал бархатистую нежность кожи и зажмурился от наслаждения. У незнакомки были холеные длинные ногти, точь-в-точь как у Лирин. В памяти всплыло непрошеное воспоминание о том, как однажды вечером он проверял счета, сидя в их общей каюте не Речной ведьме, а Лирин, склонившись над его плечом, шаловливо царапнула своими коготками его кожу. Явно поддразнивая его, она кокетливо прикусила ему мочку уха и тесно прижалась полуоткрытой грудью к его обнаженной спине. Что же удивляться, что после этого стройные колонки цифр поплыли у него перед глазами.
Мысли его унеслись далеко-далеко, и он с радостью погрузился в воспоминания о кратком счастье с Лирин. Забыв обо всем, Эштон присел на край постели. Перед глазами его вновь встала та комната в отеле, залитая ярким солнцем, пробивающимся сквозь жалюзи и освещавшим смятые простыни на постели, где он и его молодая жена сплелись в любовном поединке. Ноздри его раздулись, будто он вновь почувствовал сладкий аромат жасмина, которым, казалось, была пропитана ее кожа. Грудь нежнее, чем лепестки чайной розы, точеные формы, восхитительная нагота кружили голову и приводили в такое возбуждение, что он терял всякий контроль над собой, мечтая только о том, что все это принадлежит ему и он может трогать, наслаждаться и обладать этой роскошью. Судьба отпустила им краткий срок, чтобы сполна насладиться таким счастьем, но они упивались им вдвоем. Если бы только эта неистовая и всепоглощающая любовь могла длиться вечно! Счастье обладание было безмерным, в эти минуты сердце Эштона готово было разорваться от счастья. Хоть в его жизни до встречи с Лирин и было немало женщин, но только с ней он познал радость истинной любви.
К реальности его вернула упавшая на пол тень. Это тихонько приоткрылась дверь, которая вела в ярко освещенный коридор. Эштон недовольно оглянулся — на пороге стояла Марелда.
— Эштон … Эштон, ты здесь? — тихо окликнула она и отшатнулась, увидев, как он отходит от кровати. — Ах, вот ты где! А я-то уж было подумала, что ошиблась дверью. Никого не видно … — Она помедлила, давая ему осмыслить ее слова. Потом окинула недовольным взглядом беспомощную девушку, а потом саркастически взглянула на Эштона. — Уверена, было бы куда приличнее, если бы ты не оставался с ней наедине, дорогой. О тебе могут подумать всякое …
— Тебе нет нужды беспокоиться, Марелда, — насмешливо отозвался он. — Мне бы и в голову не пришло воспользоваться беспомощным состоянием бедняжки.
Его усмешка больно задела Марелду.
— Право же, Эштон, не стоит давать пищу злым языкам. Стоит только кому-то проведать о том, что здесь происходит — и тебе будут перемывать косточки отсюда и до Виксбурга.
— А о чем они могут проведать? — Губы его искривились в недоброй усмешке. — О том, что я был наедине с женщиной, которая находилась без чувств и которая на самом деле моя … — Он едва успел прикусить язык.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140