Похоже, здесь были все оставшиеся в активном состоянии обитатели базы. Их было шесть или семь человек, одетых в белые балахоны с плотно облегающими голову капюшонами. Больше всего они смахивали на киборгов, обслуживающих атомные реакторы. Вбежав, я по инерции выпалил из станнера, но в последнюю секунду, не увидев ни одного дула, чуть поднял раструб, и луч ушел вверх Опасаясь выстрела в спину из коридора, я шатнулся влево и прижался спиной к стене.
– На пол!!! – дурным голосом заорал я. – Ложись! Всех пожгу, гады! Ложись, кому сказал!
И тут я заметил Таш.
Она потрясение смотрела на меня, слегка приоткрыв рот, и глаза ее, когда-то прозрачные, были белыми от страха. Я вдруг увидел себя со стороны, в рваном камуфляжном анораке, с подтеками крови на шее и на щеке, с грязными волосами, клочьями торчащими из-под съехавшего набок амортизатора. Я был даже не страшен. Я был безобразен. Об этом мне сказали тонкие ноздри Таш, нервно подрагивающие на длинном породистом лице.
Взгляды наши встретились. Многократно усиленная биоизлучателем жуткая смесь боли и ненависти, тоски и презрения выплеснулись ей прямо в лицо.
Тварь!
Мне показалось, что я выплюнул это слово, хотя зубы мои были так стиснуты, что я, если б даже и захотел, не смог бы открыть рот.
Таш отшатнулась, словно от удара, сделала шаг назад и закрылась рукой.
И тут я почувствовал опасное сгущение информационных полей. Что-то мелькнуло в углу, и, не успев даже осознать, что происходит, я мгновенно взмахнул станнером. Выработанные за годы дозорной службы рефлексы не подвели меня и на этот раз. Ярл, попытавшийся поднять лучевик, еще валился на задетого тем же выстрелом соседа, а я уже прыгнул к упавшей трубке и наступил на нее ногой. Приходя в себя, я ударил скорчившегося на коленях второго ярла ребром ладони по шее и, когда он размазался по покрытию, снова закричал на классическом гэлакси тем, кто остался на ногах:
– Ложись, суки! Я – череп четырнадцать сорок пять! Кто дернется – прожгу кадык! Все арестованы по единым законам ойкумены.
Однако никто не пошевелился. Их было четверо: двое мужчин и две женщины. Плохо различимые в своих одинаковых балахонах, они продолжали стоять, прижавшись друг к другу, глядя на меня широко раскрытыми глазами и игнорируя финишную команду. И тогда я почувствовал, что моя левая рука начинает жить самостоятельной жизнью. Повод! Это был тот самый долгожданный повод, которым я мог воспользоваться. Передо мной стояли людские выродки, галактические отбросы, бандиты, а может быть, маньяки, пытающиеся изуродовать судьбу целой страны. И мышцы предплечья стали непроизвольно сокращаться, поднимая бластер от бедра.
У меня даже дух перехватило от бешеного позыва сбросить удавку и, сорвавшись, пожечь их тут же, прямо в центре контроля. Сразу всех. И в первую очередь – Таш! "Стой! – приказал я руке, тихо обмирая, словно увидел призрак. – Да стой же ты, дьявол!" Сжав зубы, я ударил по ней раструбом станнера и, почувствовав боль, опомнился.
– Ложись! – рявкнул я, разом зверея и делая шаг вперед. – Последний раз говорю! На «три» буду стрелять! Раз!
Теперь я закричал почему-то по-керстянски. Однако это подействовало, и все четверо дружно, как кегли, повалились на пол прямо перед центральным пультом. Что-то, легко зазвенев, подкатилось под лежащее в углу кресло, один из упавших тихонько ойкнул, отчетливо запахло озоном, и наступила тишина, прерываемая лишь далеким зовом сирены.
Я подошел и остановился рядом, следя, чтоб ни один ублюдок не цапнул меня за ногу. Все четверо лежали ничком, уткнувшись в серо-голубое покрытие, и, глядя в их круглые затылки, я вдруг почувствовал, как грудь мою распирает восторг. Я победил! Я одолел их. Я совершил невозможное и один захватил базу роя, Теперь все они были в моей власти. И Таш, и парализованные ярлы, и сраный их командор. Все!
Я смотрел на узкую, обтянутую тонкой тканью спину Таш, на худенькие, остро торчащие лопатки, на безвольно разбросанные ноги в уютных башмачках, и в душу медленно заползало сводящее скулы желание наступить на эту спину ногой и сломать Таш, как последней гадине, хребет. Я знал, что такое желание позорно и вызвано бессилием, но голову повело, как от хорошей порции айи, и, чтоб отогнать сумасшествие, я заскрипел зубами и изо всех сил затряс головой.
Быстро обыскав лежавших мужчин, я отодвинулся, чтобы не подставиться под выстрел из коридора, и начал допрос. Несмотря на победу, я сильно нервничал – и нервничал не без оснований. Время мощно работало против меня. Сейчас, в эти минуты, где-то в извивах полутемных проходов крались уцелевшие ярлы, и крались они либо сюда, либо к четырехмеркам, выводящим в бескрайние леса диких материков Керста.
Я поднял ногу и ткнул ботинком самого ближнего. К счастью, это оказался мужчина.
– Ну! – проревел я над его головой. – Колись! Где ваши отходники? Сколько всего ярлов на базе? Быстро! Мне за тебя ничего не будет!
Он упрямо молчал. И я, осознав, что теряю темп, вспорол бластером перед его носом кусок покрытия.
В воздухе резко запахло паленым. Лежащая рядом Таш дернула головой и скосила глаза.
– Что, сука! – обозлился я, с трудом сдерживаясь, чтоб не схватить ее за волосы и не сунуть пару раз рожей в пол. – Довольна?! Ты этого хотела?
– Я… не понимаю, – пробормотала Таш по-керстянски с паузами, похожими на всхлипы. – Что ты… говоришь?
– Не понимаешь?! – взорвался я, резко оборачиваясь к ней. – Врешь, сука! Ты все понимаешь! Это я не понимал, что ты нюхачка. И Чара с Принцепсом тоже, дураки. А ты как раз хорошо все понимала. И теперь ты ответишь. На Земле быстро определят планету, где тебе некого будет натягивать.
– На… каком Земле?
– На нашей! У нас пока одна Земля.
– Я… не знаю… Земля.
– Не знаешь! – изумился я. – Ты – киборг? Тебя клонировали здесь? Со стертым прошлым?
– Киборг?..
– Тут что-то не так. – Мужчина, которого я ударил ногой, повернул голову. – Мы не знаем, что такое Земля… или Земле. Как верно?
– Земля, – машинально ответил я, озадаченно пытаясь понять, что он имеет в виду. – Солнечная система. Как это не знаешь? Ты что, в школу не ходил?
– Ходил. Первый раз слышу.
– Как это первый раз?! – от возмущения я снова перешел на гэлакси. – Ты в какой дыре вырос, выкидыш?
– Я не понимаю этого языка, – спокойно сказал мужчина. – Ты из недавно вошедших диких? Будь осторожнее с оружием. Наши смерти тебе счастья не принесут,
– Ваши смерти?! – Я задохнулся, – Сейчас я вызову патруль и отправлю вас в констабуларий. На суде вы как раз сможете поговорить о жизни и смерти.
– Я все равно не понимаю. – Мужчина недоумевающе смотрел на меня. – В чем ты нас обвиняешь? И что такое "констабуларий"?
Он попытался перевернуться на бок.
– Лежать!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93