Здесь были экипажи и паровики, броневики и платформы, фургоны и трейлеры. У дальней стены я даже заметил основательно запыленную перевозку. Однако главное мое внимание привлекли два серебристых электромобильчика, точь-в-точь такие же, что составляли машинный парк администрации. До сих пор я думал, что их в городе больше ни у кого нет.
– Обзавелась уже… – позавидовал я. – В затылок прогрессу…
– Выбирай. – Ракш обвела рукой пространство. – Что тебе нужно?
– Электромобиль мне нужен, – сказал я без особой надежды. – Я все же советник. В нем естественней.
– Хрящ! – позвала Ракш.
Перед нами вырос высокий сутуловатый механик с короткими темно-синими волосами.
– Поведешь электромобиль, – распорядилась Ракш. – Поступаешь в полное распоряжение серьезных риков. Если что-то случится в дороге, ответишь лично.
– Полно, Ракш! – вмешался я. – Чего ему за нашу дурь отвечать?
В ответ Ракш обожгла меня таким взглядом, что я прикусил язык. Здесь ее приказы не обсуждались.
Механик кивнул и двинулся к ближайшему электромобилю.
– На выезде вам снова завяжут глаза, – предупредила Ракш.
– Ну как же иначе, – сказал Юкира.
Он довольно точно воспроизвел жест высшей благодарности, коротко взглянул на меня, подхватил сумку и ушел грузиться. Мы остались вдвоем.
– Ты помнишь, что я тебе говорила? – спросила Ракш, глядя в сторону.
– Помню, – сказал я.
Она повернулась, и взгляды наши встретились.
– Пусть тебе повезет, – сказала она, протягивая мне обе руки. – Постарайся уцелеть. Я сделал шаг вперед и обнял ее.
– Постараюсь, – сказал я, целуя Ракш на прощание.
– Я тебя буду помнить, Распоротый, – сказала она серьезно. – Я тебя очень люблю.
– Я тоже буду помнить тебя, Ракш, – сказал я. – Надеюсь, что мы увидимся.
Этого было достаточно. Сказать больше значило поступить нечестно.
С завязанными глазами мы выехали из ангара. Когда механик разрешил нам снять повязки, я увидел, что мы забрались уже достаточно далеко и мчимся по улице, параллельной берегу Ясоко. Все было так, как я ожидал. Без каких-либо происшествий мы миновали Торговый мост, городской амфитеатр и стрельчатые конструкции Главного национального хранилища. Механик хорошо знал город и вез нас самыми незаметными переулками. Здесь, на задах, было много отдыхающих солдат, но мало патрулей. Несколько раз мы видели в глубине галерей развернутые полевые кухни. У выезда на площадь Подковы нам пришлось остановиться и пропустить бронеколонну дворцовой охраны. Дважды или трижды мы натыкались на следы боев. Там под колесами хрустела крошка, пахло гарью и стояли санитарные экипажи, между которыми ошеломленно бродили местные жители.
Вообще гражданские сегодня практически исчезли с улиц, а если и попадались, то в основном девушки, заигрывающие с гвардейцами. Город с трудом отходил от пронесшейся над ним грозы. Наш электромобиль почему-то не трогали. Я видел любопытные взгляды молоденьких рядовых, наморщенные лбы офицеров, но никто из них так и не выбежал на дорогу, требовательно размахивая зажатым в руке пистолетом. Первый патруль остановил нас только в районе кладбища Фарагай. Я заранее предупредил шофера, что у меня есть пропуск, и теперь, не спеша отодвинув дверцу, выбрался наружу. Возглавлявший патруль штандартер подобрался и вежливо отсалютовал.
– Советник Принцепса, – объявил я, доставая заветную табличку. – Тера. Витварги.
В эту минуту я постиг всю относительность человеческого существования и бренность внеконтинуумного бытия. Только неделю назад я, мирный, ничего не нарушивший и никому не угрожающий калека, растерянно стоял перед подбегающим ко мне Корой и ждал, что сейчас меня положат на землю для обыска и скорее всего побьют. Сегодня я, разом вступив в конфликт с законами и ойкумены, и Керста, властно глядел на приближающегося офицера и думал, что если он задержит меня больше, чем на минуту, то в будущем ему обязательно придется об этом вспомнить.
И офицер почувствовал это. Быстро, но внимательно осмотрев пропуск, он сделал знак солдатам и поднял руку.
– Можете ехать, советник.
– Какие средства передвижения подлежат досмотру? – спросил я, усаживаясь обратно.
– Все, за исключением армейских.
– Плохо, – сказал Юкира, слышавший ответ.
– Плохо, – согласился я. – Но нам этого не изменить.
Блок-пост на выезде мы миновали без затруднений и, вырвавшись на шоссе, тут же увеличили скорость. Теперь, когда город и все связанные с ним опасности остались позади, я смог сконцентрироваться на предстоящем. Дорога круто забирала вверх, потом начинала петлять и в конце концов исчезала в сизом, косматом тумане. Горы, свешиваясь из облаков, сплошной стеной перегораживали все видимое в ветровое стекло пространство. Они угрюмо поджидали нас, прислонясь плечом к плечу, как готовые к схватке бойцы.
В какое-то мгновение я почувствовал себя зябко. Мы вышли на расстояние финишного спурта, но путь наш мог оказаться свободным падением. Это ведь только в сказках рыцари всегда побеждают свирепых драконов. В жизни верх берут, как правило, те, кто лучше владеет запрещенными приемами. Дракон, поджидавший нас с Юкирой, был готов к поединку в любое время дня и ночи. Правда, мы знали его уязвимые места. Проблема была в том, чтобы успеть воспользоваться этим знанием.
Минут через пятнадцать мы въехали в туман, сразу же залепивший мелкими каплями стекла. В кабине заметно потемнело, отчего на душе стало еще более мерзко. Мы и до этого ехали молча, а тут и вовсе замкнулись. Нахохлившийся Юкира, отвернув лицо, напряженно следил за изгибами серпантина, которые то выплывали из густой серой мути, то вновь растворялись в ней. Длинные змеящиеся полосы тумана выглядели хищными щупальцами, готовыми ухватить и спеленать наш упрямо пробивающийся к перевалу электромобильчик. В целом же туман напоминает кошмарную гигантскую медузу Тайандодаги, способную переваривать даже фторопласт.
Впрочем, меня туман радовал. Я понимал, что мы уже где-то рядом с перевалом и, значит, сможем выгрузиться незамеченными. Было б гораздо хуже, если бы облака успели просесть на плоскость. Без них мы могли оказаться на перевале, как на ладони. Тогда нам пришлось бы проехать через него и высаживаться ниже по склону. А потом терять часы, поднимаясь обратно на гребень уже не по дороге, а по скалам.
Однако нам повезло. Облака только начали садиться, и на перевале, несмотря на ветер, видимость была не более двух метров. К сожалению, это должно было скоро кончиться. Поэтому, как только мы вытащили из салона сумки, механик двинул стартер, и минуту спустя наш фургон растворился в моросящей пелене тяжело сползающих вниз облаков. Стоя рядом с сидящим на корточках Юкирой, я молча глядел, как он ковыряется в полуоткрытых рюкзаках, спеша выключить антигравы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
– Обзавелась уже… – позавидовал я. – В затылок прогрессу…
– Выбирай. – Ракш обвела рукой пространство. – Что тебе нужно?
– Электромобиль мне нужен, – сказал я без особой надежды. – Я все же советник. В нем естественней.
– Хрящ! – позвала Ракш.
Перед нами вырос высокий сутуловатый механик с короткими темно-синими волосами.
– Поведешь электромобиль, – распорядилась Ракш. – Поступаешь в полное распоряжение серьезных риков. Если что-то случится в дороге, ответишь лично.
– Полно, Ракш! – вмешался я. – Чего ему за нашу дурь отвечать?
В ответ Ракш обожгла меня таким взглядом, что я прикусил язык. Здесь ее приказы не обсуждались.
Механик кивнул и двинулся к ближайшему электромобилю.
– На выезде вам снова завяжут глаза, – предупредила Ракш.
– Ну как же иначе, – сказал Юкира.
Он довольно точно воспроизвел жест высшей благодарности, коротко взглянул на меня, подхватил сумку и ушел грузиться. Мы остались вдвоем.
– Ты помнишь, что я тебе говорила? – спросила Ракш, глядя в сторону.
– Помню, – сказал я.
Она повернулась, и взгляды наши встретились.
– Пусть тебе повезет, – сказала она, протягивая мне обе руки. – Постарайся уцелеть. Я сделал шаг вперед и обнял ее.
– Постараюсь, – сказал я, целуя Ракш на прощание.
– Я тебя буду помнить, Распоротый, – сказала она серьезно. – Я тебя очень люблю.
– Я тоже буду помнить тебя, Ракш, – сказал я. – Надеюсь, что мы увидимся.
Этого было достаточно. Сказать больше значило поступить нечестно.
С завязанными глазами мы выехали из ангара. Когда механик разрешил нам снять повязки, я увидел, что мы забрались уже достаточно далеко и мчимся по улице, параллельной берегу Ясоко. Все было так, как я ожидал. Без каких-либо происшествий мы миновали Торговый мост, городской амфитеатр и стрельчатые конструкции Главного национального хранилища. Механик хорошо знал город и вез нас самыми незаметными переулками. Здесь, на задах, было много отдыхающих солдат, но мало патрулей. Несколько раз мы видели в глубине галерей развернутые полевые кухни. У выезда на площадь Подковы нам пришлось остановиться и пропустить бронеколонну дворцовой охраны. Дважды или трижды мы натыкались на следы боев. Там под колесами хрустела крошка, пахло гарью и стояли санитарные экипажи, между которыми ошеломленно бродили местные жители.
Вообще гражданские сегодня практически исчезли с улиц, а если и попадались, то в основном девушки, заигрывающие с гвардейцами. Город с трудом отходил от пронесшейся над ним грозы. Наш электромобиль почему-то не трогали. Я видел любопытные взгляды молоденьких рядовых, наморщенные лбы офицеров, но никто из них так и не выбежал на дорогу, требовательно размахивая зажатым в руке пистолетом. Первый патруль остановил нас только в районе кладбища Фарагай. Я заранее предупредил шофера, что у меня есть пропуск, и теперь, не спеша отодвинув дверцу, выбрался наружу. Возглавлявший патруль штандартер подобрался и вежливо отсалютовал.
– Советник Принцепса, – объявил я, доставая заветную табличку. – Тера. Витварги.
В эту минуту я постиг всю относительность человеческого существования и бренность внеконтинуумного бытия. Только неделю назад я, мирный, ничего не нарушивший и никому не угрожающий калека, растерянно стоял перед подбегающим ко мне Корой и ждал, что сейчас меня положат на землю для обыска и скорее всего побьют. Сегодня я, разом вступив в конфликт с законами и ойкумены, и Керста, властно глядел на приближающегося офицера и думал, что если он задержит меня больше, чем на минуту, то в будущем ему обязательно придется об этом вспомнить.
И офицер почувствовал это. Быстро, но внимательно осмотрев пропуск, он сделал знак солдатам и поднял руку.
– Можете ехать, советник.
– Какие средства передвижения подлежат досмотру? – спросил я, усаживаясь обратно.
– Все, за исключением армейских.
– Плохо, – сказал Юкира, слышавший ответ.
– Плохо, – согласился я. – Но нам этого не изменить.
Блок-пост на выезде мы миновали без затруднений и, вырвавшись на шоссе, тут же увеличили скорость. Теперь, когда город и все связанные с ним опасности остались позади, я смог сконцентрироваться на предстоящем. Дорога круто забирала вверх, потом начинала петлять и в конце концов исчезала в сизом, косматом тумане. Горы, свешиваясь из облаков, сплошной стеной перегораживали все видимое в ветровое стекло пространство. Они угрюмо поджидали нас, прислонясь плечом к плечу, как готовые к схватке бойцы.
В какое-то мгновение я почувствовал себя зябко. Мы вышли на расстояние финишного спурта, но путь наш мог оказаться свободным падением. Это ведь только в сказках рыцари всегда побеждают свирепых драконов. В жизни верх берут, как правило, те, кто лучше владеет запрещенными приемами. Дракон, поджидавший нас с Юкирой, был готов к поединку в любое время дня и ночи. Правда, мы знали его уязвимые места. Проблема была в том, чтобы успеть воспользоваться этим знанием.
Минут через пятнадцать мы въехали в туман, сразу же залепивший мелкими каплями стекла. В кабине заметно потемнело, отчего на душе стало еще более мерзко. Мы и до этого ехали молча, а тут и вовсе замкнулись. Нахохлившийся Юкира, отвернув лицо, напряженно следил за изгибами серпантина, которые то выплывали из густой серой мути, то вновь растворялись в ней. Длинные змеящиеся полосы тумана выглядели хищными щупальцами, готовыми ухватить и спеленать наш упрямо пробивающийся к перевалу электромобильчик. В целом же туман напоминает кошмарную гигантскую медузу Тайандодаги, способную переваривать даже фторопласт.
Впрочем, меня туман радовал. Я понимал, что мы уже где-то рядом с перевалом и, значит, сможем выгрузиться незамеченными. Было б гораздо хуже, если бы облака успели просесть на плоскость. Без них мы могли оказаться на перевале, как на ладони. Тогда нам пришлось бы проехать через него и высаживаться ниже по склону. А потом терять часы, поднимаясь обратно на гребень уже не по дороге, а по скалам.
Однако нам повезло. Облака только начали садиться, и на перевале, несмотря на ветер, видимость была не более двух метров. К сожалению, это должно было скоро кончиться. Поэтому, как только мы вытащили из салона сумки, механик двинул стартер, и минуту спустя наш фургон растворился в моросящей пелене тяжело сползающих вниз облаков. Стоя рядом с сидящим на корточках Юкирой, я молча глядел, как он ковыряется в полуоткрытых рюкзаках, спеша выключить антигравы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93