Она не хотела этого делать... говорила, что неприлично ночью двум девушкам сидеть в кафе и пить пиво. Но Максин понимала, что мне был нужен кто-то, с кем можно было поговорить, потому что я была расстроена.
– Что вы ей рассказали?
– Ничего особенного, сказала, что Диллинджер убит. Ей стало интересно, откуда мне это известно, и я сказала, чтобы она прочитала об этом в завтрашних газетах. И еще призналась ей, что у меня нехорошо на душе.
– Да, слишком много всего произошло за последнее время.
– Почему вы так говорите?
– Потому что происходящее помогает не вспоминать о том, как меня избили дружки вашего бывшего мужа.
– Почему вы все время об этом говорите и ведете себя так, будто знаете то, чего не знаю я.
– А что вы знаете?
Она откинулась назад, подальше от света, так что ее лицо в полумраке трудно было различить. Но я прекрасно слышал ее голос.
– Анна предложила мне... встречаться с этим парнем. Чтобы его занять. Чтобы он был...
– Доволен и счастлив?
Она вздохнула.
– Да, счастлив. Можно я закурю?
– Ладно, только пепел стряхивайте в пепельницу.
– Где она?
Я придвинул к ней пепельницу. Это был маленький кружок стекла с толстыми краями и надписью «Отель Моррисон».
Полли зажгла сигарету, и ее оранжевый кончик засветился в темноте. Выпустив дым из ноздрей, начала говорить.
– Он был приятным и добрым парнем. Мне нравилось повсюду с ним ездить на такси. Два раза он давал деньги, чтобы мы с Максин могли сходить на ярмарку. Один раз он мне дал сорок долларов и предложил съездить и купить себе что-нибудь. А потом дал еще пятьдесят долларов, чтобы я смогла сходить к зубному врачу. Но на эти деньги я купила одежду. Когда он узнал об этом, то даже не рассердился.
– Он хорошо к вам относился.
Полли сквозь клубы дыма покивала головой.
– Нам было весело друг с другом.
– Как вы думаете, кто был этот парень?
– Он говорил, что работает в Управлении торговли и зовут его Джимми Лоуренс.
– Вы поверили ему?
– Нет, у него за ушами были шрамы от пластической операции, и я решила, что это какой-то жулик, которого Анна «пасет» для «Бойз».
– Вы хотите сказать, для этой группы.
– Наверное. Я плохо разбираюсь в таких вещах.
– Зато Анна разбирается.
– Конечно, она же – «мадам», не так ли?
– Это вы меня спрашиваете?
Ее синие глазки загорелись огнем.
– Вы надо мной издеваетесь, чувствуете себя важной шишкой, да?
– Простите, пожалуйста.
Она снова выдохнула дым.
– Да, больше сказать нечего. Он любил одеваться, был весьма аккуратным и чистым, и еще у него была хорошая улыбка.
– Поэтому делать его счастливым, как просила Анна, оказалось не так уж сложно?
– Вот, черт возьми, в чем дело. Мне он начал нравиться. Правда, Геллер, я просто начала сходить по нему с ума. Он был приятным человеком, хорошо относился ко мне и был добрым. Но он не мог быть добрым и милым, одновременно оставаясь при этом Джоном Диллинджером. Разве я не права?
– Кажется, правы.
– Я не могла предположить, что полюблю его. Знаете, ему очень нравилась песенка из фильма с Джоан Кроуфорд, который мы смотрели в «Марбро». – Она начала напевать приятным тоненьким голоском: «Всю ночь я только мечтаю о тебе...».
У нее задрожали губы и по щеке потекла слеза.
– У него был хороший голос?
– Он пел и не фальшивил, обожал фильмы и всегда ходил на просмотры новых картин.
– Да, до сегодняшнего вечера. Вам он по-настоящему понравился, да?
– Да.
– Вы не знали, что его собираются сегодня убить?
– Нет.
– Но вы хотя бы понимали, что рано или поздно он погибнет?
– Нет! Я и не знала, что он Диллинджер!
– Зачем вы пришли ко мне, Полли?
– Мне было известно, что вы следили за нами. Об этом мне сказала Анна.
– Она так и сказала? А не сказала она вам, почему я это делал?
– Нет, но предупредила, чтобы я не говорила Джимми, что за нами следят.
– И ничего не объяснила?
Полли отрицательно покачала головой.
– Нет, ничего.
– А вы сами не подумали о причине?
– Мне следовало делать то, за что платили.
– Хорошо, что вы хотя бы честно в этом признались.
– Нат, я говорю правду, поверьте.
– Тогда объясните, зачем вы пришли ко мне. Полли прокашлялась.
– Мне хотелось, чтобы вы знали, что я не имею никакого отношения к тому, что произошло у кинотеатра, что я, можно сказать, «невиновна».
Я чуть не свалился с кресла.
– "Невиновна"?
– Я не знала, что его хотят убить. Я не подставляла его.
– Допустим, но почему вы мне говорите об этом?
– Я просто хотела, чтобы вы об этом знали. Нат, ночь, которую мы провели вместе, для меня стала самой памятной.
– Для вас я был очередным мужиком, к тому же пьяным.
Полли наклонилась вперед, затушила сигарету и мягкой теплой рукой коснулась моей руки, которой я опирался о стол. У нее была милая улыбка. Мне хотелось нырнуть в ее синие глаза.
– Вы хорошо отнеслись ко мне и очень мне понравились, – сказала она.
– Так же понравился, как Джимми Лоуренс?
Она отдернула свою руку, будто обожглась.
– Вы – противный человек!
– Может, и так. И я еще жив, но если стану возиться с вами, то это долго не протянется.
– Ублюдок...
– Леди, мой отец женился на моей матери. Не знаю, родились ли вы от брака своих родителей, правда, меня это и не волнует. Я догадываюсь, зачем вы пришли сюда... пытаетесь предстать «невиновной» в моих глазах, чтобы не выглядеть Иудой в женском платье, когда я стану рассказывать все полиции и газетчикам.
– Ты сукин сын!
Я встал.
– Опять ошибочка! Моя мамочка была хорошей и доброй женщиной. Такой же доброй, как Джимми Лоуренс. А теперь выметайся отсюда к чертовой бабушке!
Она встала.
– Подонок! Трахальщик!
– Ты права. Но не сегодня, и не с тобой! Выметайся!
Злая, как фурия, она двинулась к двери, когда за стеклом показалась какая-то тень и кто-то громко забарабанил. Я втолкнул Полли в туалет и приложил палец к губам.
– Ш-ш-ш-ш!
Полли испуганно и удивленно посмотрела на меня. Я запер ее в туалете.
Подойдя к столу, достал пистолет, осторожно направился к двери и стал боком у стены, наполовину состоящей из дерева и стекла. Может, меня и не было видно через матовое стекло, но рисковать не хотелось.
Кто-то хриплым голосом сказал:
– Открывай, Геллер, или мы выбьем дверь!
Мне показался знакомым этот неприятный мужской голос, и так хотелось надеяться, что я ошибался.
– А можешь, не открывать. Мы с огромным удовольствием выломаем твою дверь.
Да, я не ошибался, это был тот самый голос.
Я вернулся к столу и убрал пистолет.
«Господи!» – подумал я, глядя на дверь туалета.
Затем открыл дверь офиса. За ней стоял приземистый плотный мужчина в очках в темной оправе и с седыми волосами. Он обмахивался шляпой. Только так можно было понять, что ему жарко, хотя на нем был надет костюм, а на лице не было ни капельки пота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
– Что вы ей рассказали?
– Ничего особенного, сказала, что Диллинджер убит. Ей стало интересно, откуда мне это известно, и я сказала, чтобы она прочитала об этом в завтрашних газетах. И еще призналась ей, что у меня нехорошо на душе.
– Да, слишком много всего произошло за последнее время.
– Почему вы так говорите?
– Потому что происходящее помогает не вспоминать о том, как меня избили дружки вашего бывшего мужа.
– Почему вы все время об этом говорите и ведете себя так, будто знаете то, чего не знаю я.
– А что вы знаете?
Она откинулась назад, подальше от света, так что ее лицо в полумраке трудно было различить. Но я прекрасно слышал ее голос.
– Анна предложила мне... встречаться с этим парнем. Чтобы его занять. Чтобы он был...
– Доволен и счастлив?
Она вздохнула.
– Да, счастлив. Можно я закурю?
– Ладно, только пепел стряхивайте в пепельницу.
– Где она?
Я придвинул к ней пепельницу. Это был маленький кружок стекла с толстыми краями и надписью «Отель Моррисон».
Полли зажгла сигарету, и ее оранжевый кончик засветился в темноте. Выпустив дым из ноздрей, начала говорить.
– Он был приятным и добрым парнем. Мне нравилось повсюду с ним ездить на такси. Два раза он давал деньги, чтобы мы с Максин могли сходить на ярмарку. Один раз он мне дал сорок долларов и предложил съездить и купить себе что-нибудь. А потом дал еще пятьдесят долларов, чтобы я смогла сходить к зубному врачу. Но на эти деньги я купила одежду. Когда он узнал об этом, то даже не рассердился.
– Он хорошо к вам относился.
Полли сквозь клубы дыма покивала головой.
– Нам было весело друг с другом.
– Как вы думаете, кто был этот парень?
– Он говорил, что работает в Управлении торговли и зовут его Джимми Лоуренс.
– Вы поверили ему?
– Нет, у него за ушами были шрамы от пластической операции, и я решила, что это какой-то жулик, которого Анна «пасет» для «Бойз».
– Вы хотите сказать, для этой группы.
– Наверное. Я плохо разбираюсь в таких вещах.
– Зато Анна разбирается.
– Конечно, она же – «мадам», не так ли?
– Это вы меня спрашиваете?
Ее синие глазки загорелись огнем.
– Вы надо мной издеваетесь, чувствуете себя важной шишкой, да?
– Простите, пожалуйста.
Она снова выдохнула дым.
– Да, больше сказать нечего. Он любил одеваться, был весьма аккуратным и чистым, и еще у него была хорошая улыбка.
– Поэтому делать его счастливым, как просила Анна, оказалось не так уж сложно?
– Вот, черт возьми, в чем дело. Мне он начал нравиться. Правда, Геллер, я просто начала сходить по нему с ума. Он был приятным человеком, хорошо относился ко мне и был добрым. Но он не мог быть добрым и милым, одновременно оставаясь при этом Джоном Диллинджером. Разве я не права?
– Кажется, правы.
– Я не могла предположить, что полюблю его. Знаете, ему очень нравилась песенка из фильма с Джоан Кроуфорд, который мы смотрели в «Марбро». – Она начала напевать приятным тоненьким голоском: «Всю ночь я только мечтаю о тебе...».
У нее задрожали губы и по щеке потекла слеза.
– У него был хороший голос?
– Он пел и не фальшивил, обожал фильмы и всегда ходил на просмотры новых картин.
– Да, до сегодняшнего вечера. Вам он по-настоящему понравился, да?
– Да.
– Вы не знали, что его собираются сегодня убить?
– Нет.
– Но вы хотя бы понимали, что рано или поздно он погибнет?
– Нет! Я и не знала, что он Диллинджер!
– Зачем вы пришли ко мне, Полли?
– Мне было известно, что вы следили за нами. Об этом мне сказала Анна.
– Она так и сказала? А не сказала она вам, почему я это делал?
– Нет, но предупредила, чтобы я не говорила Джимми, что за нами следят.
– И ничего не объяснила?
Полли отрицательно покачала головой.
– Нет, ничего.
– А вы сами не подумали о причине?
– Мне следовало делать то, за что платили.
– Хорошо, что вы хотя бы честно в этом признались.
– Нат, я говорю правду, поверьте.
– Тогда объясните, зачем вы пришли ко мне. Полли прокашлялась.
– Мне хотелось, чтобы вы знали, что я не имею никакого отношения к тому, что произошло у кинотеатра, что я, можно сказать, «невиновна».
Я чуть не свалился с кресла.
– "Невиновна"?
– Я не знала, что его хотят убить. Я не подставляла его.
– Допустим, но почему вы мне говорите об этом?
– Я просто хотела, чтобы вы об этом знали. Нат, ночь, которую мы провели вместе, для меня стала самой памятной.
– Для вас я был очередным мужиком, к тому же пьяным.
Полли наклонилась вперед, затушила сигарету и мягкой теплой рукой коснулась моей руки, которой я опирался о стол. У нее была милая улыбка. Мне хотелось нырнуть в ее синие глаза.
– Вы хорошо отнеслись ко мне и очень мне понравились, – сказала она.
– Так же понравился, как Джимми Лоуренс?
Она отдернула свою руку, будто обожглась.
– Вы – противный человек!
– Может, и так. И я еще жив, но если стану возиться с вами, то это долго не протянется.
– Ублюдок...
– Леди, мой отец женился на моей матери. Не знаю, родились ли вы от брака своих родителей, правда, меня это и не волнует. Я догадываюсь, зачем вы пришли сюда... пытаетесь предстать «невиновной» в моих глазах, чтобы не выглядеть Иудой в женском платье, когда я стану рассказывать все полиции и газетчикам.
– Ты сукин сын!
Я встал.
– Опять ошибочка! Моя мамочка была хорошей и доброй женщиной. Такой же доброй, как Джимми Лоуренс. А теперь выметайся отсюда к чертовой бабушке!
Она встала.
– Подонок! Трахальщик!
– Ты права. Но не сегодня, и не с тобой! Выметайся!
Злая, как фурия, она двинулась к двери, когда за стеклом показалась какая-то тень и кто-то громко забарабанил. Я втолкнул Полли в туалет и приложил палец к губам.
– Ш-ш-ш-ш!
Полли испуганно и удивленно посмотрела на меня. Я запер ее в туалете.
Подойдя к столу, достал пистолет, осторожно направился к двери и стал боком у стены, наполовину состоящей из дерева и стекла. Может, меня и не было видно через матовое стекло, но рисковать не хотелось.
Кто-то хриплым голосом сказал:
– Открывай, Геллер, или мы выбьем дверь!
Мне показался знакомым этот неприятный мужской голос, и так хотелось надеяться, что я ошибался.
– А можешь, не открывать. Мы с огромным удовольствием выломаем твою дверь.
Да, я не ошибался, это был тот самый голос.
Я вернулся к столу и убрал пистолет.
«Господи!» – подумал я, глядя на дверь туалета.
Затем открыл дверь офиса. За ней стоял приземистый плотный мужчина в очках в темной оправе и с седыми волосами. Он обмахивался шляпой. Только так можно было понять, что ему жарко, хотя на нем был надет костюм, а на лице не было ни капельки пота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91