— Боже милостивый! — воскликнул человек в центре группы. — Да здесь ирландец!
К такого рода выражениям поневоле привыкаешь, если хочешь сохранить дружбу с Джастином Пибоди. Я тут же отвел глаза от Бьянки, положил руки на стойку бара и сказал, выпячивая ирландский акцент:
— Добрый вечер, леди, джентльмены и Джастин! Чего изволите?
Джастин отворил щелку рта и засмеялся тем ослиным смехом, который был свойственен ему в минуты отдыха. В своем рабочем костюме он выглядел большим и гладким, как тюлень. Морская экипировка придавала еще большую ширину его плечам футболиста и утолщала шею. Лоб его был до красноты опален солнцем, а белокурые волосы, взъерошенные ветром, стояли дыбом. Джастин выглядел словно викинг в доставляющем особое наслаждение набеге.
— Мики! — заорал он.
Только Джастин называл меня так.
— Что ты делаешь здесь?
— Работаю, — сказал я.
Они заказали джин и тоник.
— А где Фрэнки?
— Скоро придет.
Джастин приплыл на своей яхте под названием «Ариадна». Мы обсудили проблемы мореплавания. Джастин был явно смущен тем обстоятельством, что я выступаю в качестве прислуги, а он — в роли босса. В его консервативном светском суждении содержался намек, что ситуация, может быть, слишком близка к истинному положению дел, чтобы чувствовать себя в ней комфортно.
Я налил англичанам еще джину.
Дверь, ведущая в частные апартаменты, распахнулась, и вошла Фрэнки, щеголеватая и ладная, в синей шерстяной фуфайке и красной мини-юбке. Она накрасила губы и наложила на глаза тени. Увидев меня, Фрэнки улыбнулась и собиралась продолжать в том же духе, что и днем, как вдруг заметила Джастина. Она, вероятно, притворялась, будто считает меня распутным человеком, но хорошо помнила, с кем веселилась.
Джастин представил ее своему экипажу.
— Безжалостное сердце, — отрекомендовал он ее. — Предлагал ей поплавать лето на «Ариадне», членом команды. Так нет: предпочитает прозябать в портовой забегаловке.
Джастин вновь раздвинул в усмешке прорезь рта.
— Выглядишь такой прелестной сегодня вечером, — добавил он. — Должно быть, тут замешан ухажер. А, Фрэнки?
— Ха!.. — загоготала его команда.
Фрэнки отвернулась и тщательно протерла несколько уже сверкающих чистотой стаканов в глубине бара. Я взглянул через белые ресторанные столики в окно: над юродом опустился вечер, и толпы людей прогуливались по набережной. На улице было довольно свежо из-за несущего прохладу океана. В чернильно-черной гавани покачивались фонари. Мерцали буи в открытом море. Дым разъедал мои глаза.
На булыжнике тротуара жалобно взвизгнул мотоцикл и, артистично развернувшись на заднем колесе, затормозил. Гордо ступая, наездник вошел в ресторан.
Он оказался человеком невысокого роста, атлетически сложенным, с узкими бедрами и плечами боксера. На нем была черная кожаная куртка, джинсы и большие черные с высокой шнуровкой ботинки, со звонким хрустом сапожных гвоздей вбиваемые им в пол. Он обладал лицом избалованного греческого Бога: нос — слишком прямой, губы — слишком чувственны.
Я откинул доску, перекрывающую вход в собственно бар, и двинулся в его направлении. Человек в кожанке вышагивал между столиками. Его глаза рыскали по углам, высматривая кого-то.
— Вечер добрый! — любезно и спокойно произнес я.
Во рту у меня пересохло. Я уже видел его прежде. Это был тот самый «милый паренек», который затолкал в камин Бьянку в Мано-де-Косе.
Он вглядывался в дальнюю часть помещения, возле бара, и был слишком неприветлив, чтобы взглянуть на «официанта».
— Где Фрэнки?
Сердце, казалось, перевернулось в моей груди.
— Кто вы? Как ей доложить?
Жестом, позаимствованным из гангстерских боевиков, он прикурил «Мальборо» и сквозь дым обозрел бар.
— Жан-Клод, — холодно произнес он.
— Понял! — сказал я. Ну, Фрэнки, дура ты набитая!
Дверь в бар отворилась и вновь закрылась. Оттуда вышла Фрэнки, остановилась в полушаге, глаза ее засветились от радости. Она улыбалась. «Милый паренек» улыбался в ответ. Его улыбка была широкой, солнечной и очень теплой. Верилось, что он и впрямь рад ее видеть. Я почувствовал, как кровь в моих жилах закипает от ярости.
— Так ты пришел повидать Фрэнки или получить обратно свой нож? — выпалил я.
Теперь-то он взглянул на меня. Узнал. Развернулся и ринулся прочь. Я был слишком разгневан, чтобы мыслить правильно, вытянул руку и схватил его за воротничок кожанки.
— Так ты — ухажер моей дочери? — процедил я. — Расскажи-ка мне о себе, да ничего не утаивай!
Глава 7
Он ударил меня. Неожиданно, без всяких объяснений. Просто его кулак приземлился на мою правую щеку. Удар был не сильным, но расчетливым и вышиб из глаз слезу. С тех пор как я покинул школьный ринг, мне никого не приходилось бить. «Тебе следовало ударить первым», — укорил я себя. Ботинки Жан-Кдода прогрохотали по начищенному деревянному полу, по пути он задел и перевернул стул. Жан-Клод удирал.
Внутренний голос благоразумно внушал мне: «Будь осторожен, Сэвидж: он всегда при ноже». Но срабатывали старые рефлексы, к тому же я был слишком занят, чтобы прислушиваться к каким-либо голосам. Я сложил с себя полномочия официанта и распахнул стеклянную, на пружинах, дверь, с разбегу налетев на нее. «Малыш» уже оседлал свой желтый «сузуки» и подпрыгивал, запуская стартер. Фриз из японских лиц с вежливым интересом наблюдал за происходящим с террасы. Я перекинулся через металлический столик, уставленный напитками, и бросился на Жан-Клода. Мне удалось захватить рукой его шею и сдернуть с мотоцикла. Мы с такой яростью молотили булыжник мостовой, что из меня весь дух вон вышибло. Возле моего уха тарахтел мотор «сузуки». От Жан-Клода шел резкий запах пачулей. Он выкручивался, схватив мою левую руку. Жан-Клод был силен. Мои тиски на его шее ослабли. Он тянул на себя мою руку. Я никак не мог понять: зачем? Тут Жан-Клод заорал мне в ухо: «Фрэнки говорит: ты играешь на фортепьянах!» Я повернул голову и увидел, что сцепление мотоцикла — в рабочем положении, заднее колесо рассекает воздух и спицы его серебрятся в свете фонарей кафе. Я мгновенно понял, зачем он тянул мою руку: чтобы ладонь попала в спицы и пальцы поотлетали бы прочь.
Имя Фрэнки в его устах всколыхнуло кровь в моих жилах, словно топливо ракету. Я сделал бросок через спину, откатился, выдернув руку, и почувствовал, как нога уперлась во что-то мягкое. Жан-Клод хрюкнул. Вокруг кричали люди, где-то засвистели. Неожиданно он отпустил меня, акробатическим прыжком вскочил на ноги и нанес мне удар в корпус. Я отступил назад, споткнулся о швартовую тумбу и грохнулся на мостовую. Рев мотоцикла удалялся, растворяясь в звуках ночного города.
Я взобрался на швартовую тумбу. Ко мне рысцой бежал полицейский. Перед фасадом ресторана стоял Жерард:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85