Глянул внутрь. Там что-то блеснуло! Золото? Нет, не похоже… По цвету скорее серебро, но бабка не опускалась до украшений из этого металла. Тогда платина? Дусик знал, что у старухи было несколько изделий из платины… Он приник глазом к прорези, пытаясь разглядеть источник серебристого блеска, но не смог…
— Где ты взяла эту копилку? — возбужденно вскричал он, хватая Аню за руку.
— Нашла, — испуганно ответила она, вырываясь.
— Где? В этой квартире?
— Нет, на даче…
— На даче, — повторил Дусик, распалившись еще больше. — На даче значит… Нашла, где спрятать, старая карга! — Он истерично рассмеялся, рывком прижал бульдога к груди. — Но это все равно теперь мое… Мое, слышишь! Я должен владеть фамильными сокровищами! Я, а не прошмандовка Фроська и уж тем более не ты, никчемная лимитчица…
Дусик вскочил на ноги, поднял копилку над головой и замер в позе атланта.
— Не разбивайте! — пискнула Аня и подалась всем телом вперед. — Она такая красивая!
— Пошла прочь! — рявкнул Дусик, пнув ее в плечо. — Иначе разобью ее о твою голову!
Он сделал вдох и ша-а-а-рахнул копилку об пол.
Она с глухим грохотом стукнулась об доски, хрустнула и развалилась на три неравные части: грудь с передними лапами, задние вместе с толстой хвостатой попой и по-прежнему державшаяся на шее голова… Из нутра развалившегося пса высыпались блестящие брикеты. Слитки! Платиновые слитки!
Дусик рухнул на колени, поднял один брикет из трех. Поднес к свету…
Под неярким лучом фонаря поблескивала обычная оберточная фольга. Не может быть! Нет, это какая-то ошибка… Под ней должны быть сокровища!
Дусик рванул фольгу, она податливо порвалась, и в руках у него оказалась обычная общая тетрадь в истрепанной обложке.
— Что это? — заорал он, швыряя тетрадку в Анино лицо. — Что ты туда наложила, дура?
— Это не я, а бабуся…
— Где драгоценности? — Дусик перешел на визг. — Где? Зачем мне это? Что это?
Он схватил еще один сверток, трясущимися руками разодрал фольгу. На пол посыпались какие-то разрисованные листки.
— Где драгоценности? Куда ты их дела? — задыхался от злобы Дусик. — Сука! Говори!
— Я ничего не знаю…
— Врешь! — Он подлетел к сжавшейся в комок девушке, вцепился ей в волосы. — Убью!
Она закричала от боли и страха. Дусик переместил руки на ее шею, сомкнул пальцы, с остервенением начал их сдавливать…
Вдруг за его спиной что-то грохнуло. Он не успел обернуться, чтобы посмотреть, что именно, потому что в следующий миг неведомая сила подхватила его и швырнула в глубь прихожей. Он шмякнулся грудью о деревянный пол, задохнулся, перевернулся на бок, чтобы глотнуть воздуха, и увидел, как к нему приближается жуткий тип: черный, усатый, скуластый, с бешенными зелеными глазами и мерзкой улыбкой серийного убийцы.
Тип склонился над задыхающимся Дусиком, сунул ему под нос револьвер и почти ласково проговорил:
— Ну вот, гаденыш, мы тебя и поймали…
День четвертый
Елена
Лена положила телефонную трубку на рычаг и, всхлипнув, уткнулась лицом в сложенные ковшиком ладони. Боже, кто бы знал, как ей тяжело без поддержки Алекса. За двадцать лет семейной жизни она так привыкла к его дружескому участию (именно дружескому, потому что воспринимала его не как любимого мужчину, а как доброго товарища, которому можно доверить буквально все), что больше никто ей не был нужен, даже психоаналитик. И вот теперь она осталась одна! В тот момент, когда ей больше чем когда бы то ни было нужна поддержка… Только что ей сообщили, что подозреваемый в убийстве ее матери задержан, им оказался ее племянник Денис Новицкий. Какая кошмарная новость! Милый мальчик Дусик, с которым она нянчилась, оказался убийцей!
Лене просто необходимо было поделиться этим с Алексом, но она не решалась к нему подойти. Вот уже больше суток он с ней не разговаривал. Она пыталась вымолить прощение, но он неизменно отворачивался от нее, стоило ей только приблизиться к нему. Он был очень гордым! Гордо страдающим! Лена знала, что он переживает не меньше ее — она слышала, как он плакал сегодня ночью…
Надо положить конец недопониманию, — решила Лена. — Рассказать Алексу всю правду, тогда, быть может, он ее простит.
Она встала из-за стола, стерла подушечками пальцев остатки слез и решительно направилась в спальню: именно там ее муж теперь проводил все свое время, даже в клуб не ездил и с собакой не гулял.
— Алекс, — позвала Лена, приостановившись порога. — Нам надо объясниться…
Алекс, лежащий на кровати с повязкой на голове (он всегда привязывал капустные листы к вискам, чтобы избавиться от мигрени), демонстративно отвернулся.
— Я все равно не отстану, тебе придется меня выслушать…— она подошла, присела рядом. — Я виновата перед тобой, прости меня.
— Я тебя не прощаю, — с холодной яростью проговорил он. — Я говорил тебе, что прощу все, кроме измены.
— Алекс! — возмутилась Лена. — Ты увидел меня с Сержем в ресторане и напридумывал…
— Напридумывал? Ты врала мне, что не виделась с ним больше двадцати лет, и не хочешь видеться, что забыла его, и уже не любишь… А спустя полчаса ворковала с ним в укромном уголке ресторана!
— Мы разговаривали!
— О чем? О любви?
— Да, но не о нашей…
— Так, все! — он опят отвернулся. — Разговор окончен! Я подаю на развод.
— Что?
— Что слышала. Мне нужна такая блядовитая жена. Я и так двадцать лет обманывался. Считал, что женат на честной, порядочной женщине, а она оказалась двуличной тварью…
— Полегче, Алекс!
— Иди к черту, Лена! Мое терпение лопнуло. Завтра я съезжая отсюда. Буду жить в нашем доме. При разводе я хотел бы получить именно его…
— При разводе? — все еще не веря в серьезность его заявления, переспросила Елена.
— Да! Если ты не забыла, мы составили брачный контракт, согласно которому половина нажитого имущества моя…
— Алекс, Алекс, подожди, — взмолилась она. — Я не могу сейчас этого постичь…
— Все мысли только об Отрадове? — цинично улыбнулся он.
— Моего племянника задержали по подозрению в убийстве…
— Кого же этот засранец замочил?
— Мою мать Элеонору Григорьевну Новицкую!
Выражение брезгливого нетерпения тут же сползло с его лица, и Алекс стал таким, каким она привыкла его видеть: внимательным, участливым, добрым.
— Откуда ты узнала? — тихо спросил он.
— Только что звонили из милиции… Тот самый майор Головин, который беседовал с тобой, это он задержал Дусика при попытки очередного убийства…
— Сочувствую, Лена. По-человечески сочувствую.
— Он был таким славным мальчиком, — всхлипнула она.
— Зачем он убил Элеонору Григорьевну?
— Из-за чертовых драгоценностей!
— Из-за этих сказочных сокровищ? Какой же дурачок твой племянник…
— Почему сказочных? Они настоящие… Их нашли.
Глаза Алекса удивленно расширились, было видно, что он не поверил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
— Где ты взяла эту копилку? — возбужденно вскричал он, хватая Аню за руку.
— Нашла, — испуганно ответила она, вырываясь.
— Где? В этой квартире?
— Нет, на даче…
— На даче, — повторил Дусик, распалившись еще больше. — На даче значит… Нашла, где спрятать, старая карга! — Он истерично рассмеялся, рывком прижал бульдога к груди. — Но это все равно теперь мое… Мое, слышишь! Я должен владеть фамильными сокровищами! Я, а не прошмандовка Фроська и уж тем более не ты, никчемная лимитчица…
Дусик вскочил на ноги, поднял копилку над головой и замер в позе атланта.
— Не разбивайте! — пискнула Аня и подалась всем телом вперед. — Она такая красивая!
— Пошла прочь! — рявкнул Дусик, пнув ее в плечо. — Иначе разобью ее о твою голову!
Он сделал вдох и ша-а-а-рахнул копилку об пол.
Она с глухим грохотом стукнулась об доски, хрустнула и развалилась на три неравные части: грудь с передними лапами, задние вместе с толстой хвостатой попой и по-прежнему державшаяся на шее голова… Из нутра развалившегося пса высыпались блестящие брикеты. Слитки! Платиновые слитки!
Дусик рухнул на колени, поднял один брикет из трех. Поднес к свету…
Под неярким лучом фонаря поблескивала обычная оберточная фольга. Не может быть! Нет, это какая-то ошибка… Под ней должны быть сокровища!
Дусик рванул фольгу, она податливо порвалась, и в руках у него оказалась обычная общая тетрадь в истрепанной обложке.
— Что это? — заорал он, швыряя тетрадку в Анино лицо. — Что ты туда наложила, дура?
— Это не я, а бабуся…
— Где драгоценности? — Дусик перешел на визг. — Где? Зачем мне это? Что это?
Он схватил еще один сверток, трясущимися руками разодрал фольгу. На пол посыпались какие-то разрисованные листки.
— Где драгоценности? Куда ты их дела? — задыхался от злобы Дусик. — Сука! Говори!
— Я ничего не знаю…
— Врешь! — Он подлетел к сжавшейся в комок девушке, вцепился ей в волосы. — Убью!
Она закричала от боли и страха. Дусик переместил руки на ее шею, сомкнул пальцы, с остервенением начал их сдавливать…
Вдруг за его спиной что-то грохнуло. Он не успел обернуться, чтобы посмотреть, что именно, потому что в следующий миг неведомая сила подхватила его и швырнула в глубь прихожей. Он шмякнулся грудью о деревянный пол, задохнулся, перевернулся на бок, чтобы глотнуть воздуха, и увидел, как к нему приближается жуткий тип: черный, усатый, скуластый, с бешенными зелеными глазами и мерзкой улыбкой серийного убийцы.
Тип склонился над задыхающимся Дусиком, сунул ему под нос револьвер и почти ласково проговорил:
— Ну вот, гаденыш, мы тебя и поймали…
День четвертый
Елена
Лена положила телефонную трубку на рычаг и, всхлипнув, уткнулась лицом в сложенные ковшиком ладони. Боже, кто бы знал, как ей тяжело без поддержки Алекса. За двадцать лет семейной жизни она так привыкла к его дружескому участию (именно дружескому, потому что воспринимала его не как любимого мужчину, а как доброго товарища, которому можно доверить буквально все), что больше никто ей не был нужен, даже психоаналитик. И вот теперь она осталась одна! В тот момент, когда ей больше чем когда бы то ни было нужна поддержка… Только что ей сообщили, что подозреваемый в убийстве ее матери задержан, им оказался ее племянник Денис Новицкий. Какая кошмарная новость! Милый мальчик Дусик, с которым она нянчилась, оказался убийцей!
Лене просто необходимо было поделиться этим с Алексом, но она не решалась к нему подойти. Вот уже больше суток он с ней не разговаривал. Она пыталась вымолить прощение, но он неизменно отворачивался от нее, стоило ей только приблизиться к нему. Он был очень гордым! Гордо страдающим! Лена знала, что он переживает не меньше ее — она слышала, как он плакал сегодня ночью…
Надо положить конец недопониманию, — решила Лена. — Рассказать Алексу всю правду, тогда, быть может, он ее простит.
Она встала из-за стола, стерла подушечками пальцев остатки слез и решительно направилась в спальню: именно там ее муж теперь проводил все свое время, даже в клуб не ездил и с собакой не гулял.
— Алекс, — позвала Лена, приостановившись порога. — Нам надо объясниться…
Алекс, лежащий на кровати с повязкой на голове (он всегда привязывал капустные листы к вискам, чтобы избавиться от мигрени), демонстративно отвернулся.
— Я все равно не отстану, тебе придется меня выслушать…— она подошла, присела рядом. — Я виновата перед тобой, прости меня.
— Я тебя не прощаю, — с холодной яростью проговорил он. — Я говорил тебе, что прощу все, кроме измены.
— Алекс! — возмутилась Лена. — Ты увидел меня с Сержем в ресторане и напридумывал…
— Напридумывал? Ты врала мне, что не виделась с ним больше двадцати лет, и не хочешь видеться, что забыла его, и уже не любишь… А спустя полчаса ворковала с ним в укромном уголке ресторана!
— Мы разговаривали!
— О чем? О любви?
— Да, но не о нашей…
— Так, все! — он опят отвернулся. — Разговор окончен! Я подаю на развод.
— Что?
— Что слышала. Мне нужна такая блядовитая жена. Я и так двадцать лет обманывался. Считал, что женат на честной, порядочной женщине, а она оказалась двуличной тварью…
— Полегче, Алекс!
— Иди к черту, Лена! Мое терпение лопнуло. Завтра я съезжая отсюда. Буду жить в нашем доме. При разводе я хотел бы получить именно его…
— При разводе? — все еще не веря в серьезность его заявления, переспросила Елена.
— Да! Если ты не забыла, мы составили брачный контракт, согласно которому половина нажитого имущества моя…
— Алекс, Алекс, подожди, — взмолилась она. — Я не могу сейчас этого постичь…
— Все мысли только об Отрадове? — цинично улыбнулся он.
— Моего племянника задержали по подозрению в убийстве…
— Кого же этот засранец замочил?
— Мою мать Элеонору Григорьевну Новицкую!
Выражение брезгливого нетерпения тут же сползло с его лица, и Алекс стал таким, каким она привыкла его видеть: внимательным, участливым, добрым.
— Откуда ты узнала? — тихо спросил он.
— Только что звонили из милиции… Тот самый майор Головин, который беседовал с тобой, это он задержал Дусика при попытки очередного убийства…
— Сочувствую, Лена. По-человечески сочувствую.
— Он был таким славным мальчиком, — всхлипнула она.
— Зачем он убил Элеонору Григорьевну?
— Из-за чертовых драгоценностей!
— Из-за этих сказочных сокровищ? Какой же дурачок твой племянник…
— Почему сказочных? Они настоящие… Их нашли.
Глаза Алекса удивленно расширились, было видно, что он не поверил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71